DuPlessis, 17.04.2007 12:16
—
развернуть
Помню я, как гремело имя Айтматова на последних издыханиях Советского Союза. Только поэтому и решил я послушать "Плаху", даже искал ее, и, наконец, свершилось.
По идейным соображениям неудавшийся семинарист Авдий Калистратов решается стать журналистом (кстати многие так поступали - получали в советское время блестящее образование в семинариях, по окончании публично отказывались "от заблуждений" и устраивались в самые приличные издания, но это так, к слову). И вот решает этот авдий написать на злобу дня о проблеме наркоманов-анашистов, так же решает, что информацию нужно получать из первых рук и устраивает, как мы сейчас бы это назвали - журналистское расследование, устроившись гонцом за анашой.
Волчица Акбара с самцом Ташчайнаром пытаются просто жить в Маюнкумских степях, но им не дают люди. И речь идет о том, как им было хорошо без людей, и как плохо, когда люди стали наступать на степь.
Чабан БостОн(серая шуба), передовик производства, из лучших побуждений пошел искать новые выпасы через перевал, еще до поисков его напарник погибает. Жена Бостона умирает и он женится на молодой вдове напарника. При этом, он очень хороший, и вдова хорошая и вообще - играют они роль положительную. Отрицательную перенимает чабан-алкоголик Базарбай, не гнушающийся никакими методами дабы испортить жизнь Бостону и его новой жене.
Все очень эпохально, возвышено и вдумчиво. Время от времени повествование держало мое внимание своими мягкими податливыми лапами, от которых можно было в любой момент освободиться, иногда вдумчивость граничила с занудством, иногда среди прописных истин встречались интересные мысли. В общем, это, пожалуй, то, что можно назвать качественной серьезной прозой.
Ну а теперь добавлю ложку дегтя в и без того не особо сладкую бочку. Как только я услышал начало повествования очередной главы со словами "Иршалаим" и "Иешуа", мое измученное сознание закричало: "Неееет!", именно так, протяжно, и закричало, заунывно так, как волчица Акбара. Почему параллели Булгакова (которые и у него получились не то чтобы ахти) не дают покоя умам прозаиков? Если буду писать книгу, обязательно вплету в нее тонкими кожаными ремешками, то есть всандалю, Иешуа - будет так же круто как у Булгакова. Хотя нет, пожалуй, я лучше напишу про Петра.
По идейным соображениям неудавшийся семинарист Авдий Калистратов решается стать журналистом (кстати многие так поступали - получали в советское время блестящее образование в семинариях, по окончании публично отказывались "от заблуждений" и устраивались в самые приличные издания, но это так, к слову). И вот решает этот авдий написать на злобу дня о проблеме наркоманов-анашистов, так же решает, что информацию нужно получать из первых рук и устраивает, как мы сейчас бы это назвали - журналистское расследование, устроившись гонцом за анашой.
Волчица Акбара с самцом Ташчайнаром пытаются просто жить в Маюнкумских степях, но им не дают люди. И речь идет о том, как им было хорошо без людей, и как плохо, когда люди стали наступать на степь.
Чабан БостОн(серая шуба), передовик производства, из лучших побуждений пошел искать новые выпасы через перевал, еще до поисков его напарник погибает. Жена Бостона умирает и он женится на молодой вдове напарника. При этом, он очень хороший, и вдова хорошая и вообще - играют они роль положительную. Отрицательную перенимает чабан-алкоголик Базарбай, не гнушающийся никакими методами дабы испортить жизнь Бостону и его новой жене.
Все очень эпохально, возвышено и вдумчиво. Время от времени повествование держало мое внимание своими мягкими податливыми лапами, от которых можно было в любой момент освободиться, иногда вдумчивость граничила с занудством, иногда среди прописных истин встречались интересные мысли. В общем, это, пожалуй, то, что можно назвать качественной серьезной прозой.
Ну а теперь добавлю ложку дегтя в и без того не особо сладкую бочку. Как только я услышал начало повествования очередной главы со словами "Иршалаим" и "Иешуа", мое измученное сознание закричало: "Неееет!", именно так, протяжно, и закричало, заунывно так, как волчица Акбара. Почему параллели Булгакова (которые и у него получились не то чтобы ахти) не дают покоя умам прозаиков? Если буду писать книгу, обязательно вплету в нее тонкими кожаными ремешками, то есть всандалю, Иешуа - будет так же круто как у Булгакова. Хотя нет, пожалуй, я лучше напишу про Петра.
Подробнее на форуме
