logvin, 09.12.2018 20:07
—
развернуть
Фантастику считают подростковым жанром отчасти по старой памяти, отчасти потому что значительная ее доля – это и правда подростковая литература (совершенно не означает, что такие книги не читают или не любят читать взрослые, или, если на то пошло, что это плохие книги). Что касается инфантилов, то отношение к гикам и нердам только начинает меняться, что характерно, вместе с самой субкультурой.

Возвращаясь к истории. Как и во многих других бедах жанра, в превращении фантастики в примитивное, подростковое чтиво принято обвинять Хьюго Гернсбека, в честь которого названа одна из трех самых известных фантастических премий. Я бы так далеко не заходил, хотя, безусловно, Гернсбек приложил здесь руку, да и вообще много плохого сделал для жанра (не помню, то ли Клют, то ли Олдисс писал, что Гернсбек был настоящей катастрофой для фантастики). Начнем с того, что долгое время Хьюго Гернсбек, который был редактором первого заметного нф-журнала Amazing Stories: the Magazine of Scientifiction*, считал, что фантастические рассказы должны не только развлекать, но и просвещать. И достаточно долго этого мнения держался, пока продажи журнала не расставили все по своим местам. Гернсбеку пришлось отказаться от этой части принципов. К сожалению, в остальном он остался тверд: фантастика должна быть развлекательной, она не должна быть слишком сложно написанной и, поскольку Гернсбек был худшим расистом, сексистом и еще несколькими истами, чем Лавкрафт, фантастика должна была поддерживать традиционные ценности. Идеальное чтение для подростков, с чьей стороны ни посмотри. Такой она, по большей части (исключений хватало, но на то они исключения), и оставалась приблизительно до Золотого века и Кэмпбелла, когда Хайнлайн и ко начинали резвиться, а потом и Новая волна подтянулась.
Впрочем, помимо Гернсбека, было три фамилии, которые до сих пор оказывают неимоверное влияние на жанр: Берроуз, Смит и Говард. Тут даже и углубляться неудобно. Power fantasy во всех трех случаях, исполнение всех пубертатных мечтаний, с красавицами, падающими под ноги, завоеваниями королевств, а в случае Дока Смита, еще и гигантоманией, какую сейчас можно встретить только в китайском сетевом фэнтези. Если заглянуть в средний попаданческий роман – он наполнен берроузовскими клише. Клише, которым больше ста лет уже. Т.е. начало, положенное в эпоху палпа, началом не стало – палп-фикшн живет и процветает в фантастике почти в неизменном виде до сих пор. И это значительная часть жанра, хотя, наверное, скорей всего, я вообще в этом не уверен, уже не большая.
У нас с фантастикой было попроще, просто потому что эпоху палпа мы проскочили, были свои проблемы. А потом пришли девяностые, фэнтези, фантастические боевики и авторы, копирующие западные рецепты. Палп пришел, а значительная часть взрослых читателей отсеялась.
Так что фантастику считают подростковой и критики боятся замазаться в жанре потому что на то есть причины и потому что столетнее предубеждение за двадцать лет не перебьешь (а фантастику только лет двадцать назад начали замечать в более-менее значительных объемах). Особенно учитывая тот факт, что как западный, так и русский фэндом пусть и хотят, чтобы к ним относились серьезно, крайне недружелюбно относятся к «чужакам», имеющим наглость рассуждать о любимом жанре.
Что не отменяет того, что обобщать не надо, жанр широкий и для всех в нем есть место. Но это я не к подкасту.
На всякий случай. Все сказанное, мое личное мнение, имеющее под собой некоторые основания, но все равно спорное.
P.S. Борхес считал себя фантастом, кстати.
Борхес считал себя не только фантастом (писал, например, фанфики по «Мифам Ктулху» Лавкрафта), но и издателем фантастики. «Марсианские хроники» в Латинской Америке, например, именно он продвигал. С другой стороны, рассказы самого Борхеса одно время выходили в антологиях НФ, которые составлял небезызвестный Гарри Гаррисон. Правда, агенты быстро обратили внимание на то, какой шум тексты аргентинского классика вызывают в североамериканских университетских кругах, и цены на права взлетели до небес, стали издателям фантастики не по зубам – это Гаррисон рассказывал в своих мемуарах.

Возвращаясь к истории. Как и во многих других бедах жанра, в превращении фантастики в примитивное, подростковое чтиво принято обвинять Хьюго Гернсбека, в честь которого названа одна из трех самых известных фантастических премий. Я бы так далеко не заходил, хотя, безусловно, Гернсбек приложил здесь руку, да и вообще много плохого сделал для жанра (не помню, то ли Клют, то ли Олдисс писал, что Гернсбек был настоящей катастрофой для фантастики). Начнем с того, что долгое время Хьюго Гернсбек, который был редактором первого заметного нф-журнала Amazing Stories: the Magazine of Scientifiction*, считал, что фантастические рассказы должны не только развлекать, но и просвещать. И достаточно долго этого мнения держался, пока продажи журнала не расставили все по своим местам. Гернсбеку пришлось отказаться от этой части принципов. К сожалению, в остальном он остался тверд: фантастика должна быть развлекательной, она не должна быть слишком сложно написанной и, поскольку Гернсбек был худшим расистом, сексистом и еще несколькими истами, чем Лавкрафт, фантастика должна была поддерживать традиционные ценности. Идеальное чтение для подростков, с чьей стороны ни посмотри. Такой она, по большей части (исключений хватало, но на то они исключения), и оставалась приблизительно до Золотого века и Кэмпбелла, когда Хайнлайн и ко начинали резвиться, а потом и Новая волна подтянулась.
Впрочем, помимо Гернсбека, было три фамилии, которые до сих пор оказывают неимоверное влияние на жанр: Берроуз, Смит и Говард. Тут даже и углубляться неудобно. Power fantasy во всех трех случаях, исполнение всех пубертатных мечтаний, с красавицами, падающими под ноги, завоеваниями королевств, а в случае Дока Смита, еще и гигантоманией, какую сейчас можно встретить только в китайском сетевом фэнтези. Если заглянуть в средний попаданческий роман – он наполнен берроузовскими клише. Клише, которым больше ста лет уже. Т.е. начало, положенное в эпоху палпа, началом не стало – палп-фикшн живет и процветает в фантастике почти в неизменном виде до сих пор. И это значительная часть жанра, хотя, наверное, скорей всего, я вообще в этом не уверен, уже не большая.
У нас с фантастикой было попроще, просто потому что эпоху палпа мы проскочили, были свои проблемы. А потом пришли девяностые, фэнтези, фантастические боевики и авторы, копирующие западные рецепты. Палп пришел, а значительная часть взрослых читателей отсеялась.
Так что фантастику считают подростковой и критики боятся замазаться в жанре потому что на то есть причины и потому что столетнее предубеждение за двадцать лет не перебьешь (а фантастику только лет двадцать назад начали замечать в более-менее значительных объемах). Особенно учитывая тот факт, что как западный, так и русский фэндом пусть и хотят, чтобы к ним относились серьезно, крайне недружелюбно относятся к «чужакам», имеющим наглость рассуждать о любимом жанре.
Что не отменяет того, что обобщать не надо, жанр широкий и для всех в нем есть место. Но это я не к подкасту.
На всякий случай. Все сказанное, мое личное мнение, имеющее под собой некоторые основания, но все равно спорное.
P.S. Борхес считал себя фантастом, кстати.
Борхес считал себя не только фантастом (писал, например, фанфики по «Мифам Ктулху» Лавкрафта), но и издателем фантастики. «Марсианские хроники» в Латинской Америке, например, именно он продвигал. С другой стороны, рассказы самого Борхеса одно время выходили в антологиях НФ, которые составлял небезызвестный Гарри Гаррисон. Правда, агенты быстро обратили внимание на то, какой шум тексты аргентинского классика вызывают в североамериканских университетских кругах, и цены на права взлетели до небес, стали издателям фантастики не по зубам – это Гаррисон рассказывал в своих мемуарах.