C МИРУ ПО НИТКЕ

Студия CD Projekt Red опубликовала на своём сайте официальное обращение представителей автора саги о Ведьмаке Анджея Сапковского с обвинениями в нарушении авторских прав. Основная претензия заключается в том, что сумма компенсации, которую выплатили писателю, слишком маленькая при общей прибыли от игр.



Оптимальный процент, который хочет получить Сапковский, — 5-15%. По расчётам это примерно 16 миллионов долларов.

Разработчики в ответ на это обращение заявили, что располагают всеми необходимыми документами, которые разрешают им использовать работы Сапковского для разработки игр. Все компенсации, связанные с авторскими правами, уже выплачены.

Представители студии надеются, что конфликт будет урегулирован мирным путём. По их словам, портить отношения с авторами оригинальных работ студия не хочет.

вырезано

цикл: Ведьмак
Сапковский Анджей — Дорога без возврата (Пигаев Валерий) //ссылки:
Сапковский Анджей — 01. Последнее желание (Кирсанов Сергей) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 01. Последнее желание (Заборовский Юрий) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 01. Последнее желание (Иванова Маргарита) //ссылки: вырезано вырезано
Сапковский Анджей — 01. Последнее желание (Головин Кирилл) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 02. Меч предназначения (Иванова Маргарита) //ссылки: вырезано вырезано
Сапковский Анджей — 02. Меч Предназначения (shrdlu) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 02. Меч предназначения (Заборовский Юрий) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 02. Меч Предназначения (Головин Кирилл) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 02. Меч Предназначения (Дружинин Степан) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 03. Кровь эльфов (Кирсанов Сергей) //ссылки: вырезано вырезано
Сапковский Анджей — 03. Кровь эльфов (Головин Кирилл) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 04. Час презрения (penoserge) //ссылки: вырезано вырезано
Сапковский Анджей — 04. Час Презрения (Шубин Олег) //ссылки:
Сапковский Анджей — 04. Час презрения (Головин Кирилл) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 05. Крещение огнем (Поздняков Михаил) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 05. Крещение огнем (Головин Кирилл) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 06. Башня Ласточки (Поздняков Михаил) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 06. Башня ласточки (Головин Кирилл) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 07. Владычица озера (Солоха Людмила) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 07. Владычица озера (Головин Кирилл) //ссылки: вырезано
Сапковский Анджей — 08. Сезон гроз (shrdlu) //ссылки: вырезано

Во вторник, 2 октября, на 80-м году жизни умер легендарный артист Роман Карцев. О его кончине сообщила на своей странице в Facebook Наталья Жванецкая.



Роман Карцев. Краткая биография

(по материалам Википедии)

Роман Карцев (Кац) родился 20 мая 1939 года в Одессе в еврейской семье, где разговорным языком был идиш. До войны жил с родителями в Тирасполе, его отец в 1939-1941 годах был нападающим тираспольской футбольной команды. Во время Великой Отечественной войны с матерью и братом находился в эвакуации в Омске. Оставшиеся в Одессе бабушки и дедушки погибли. После демобилизации отца вся семья вернулась в Одессу.

В 1956 году, после школы, Роман пошёл работать наладчиком на швейную фабрику "Авангард". Тогда же начал выступать в драмкружке Дома культуры моряков. В 1960 году получает приглашение в самодеятельный студенческий театр "Парнас-2"» при одесском институте инженеров морского флота, где знакомится с будущим постоянным партнёром Виктором Ильченко и автором текстов Михаилом Жванецким. В 1972 году заочно окончил актёрский факультет ГИТИСа.

В 1961 году переехал в Ленинград. 22 ноября 1962 года был принят в Театр миниатюр Аркадия Райкина, где взял сценический псевдоним Роман Карцев. В 1964 году в Ленинград переехал Жванецкий и в 1967 году начинается работа над его спектаклем "Светофор". В 1969 году вместе с Ильченко и Жванецким вернулся в Одессу. В 1970 году Карцев, Ильченко и Жванецкий стали лауреатами Всесоюзного конкурса артистов эстрады.

Выступая совместно с Виктором Ильченко в жанре эстрадной репризы, Роман Карцев приобрёл большую популярность у зрительской аудитории. Благодаря трансляциям по телевидению и выступлениям в программе "Вокруг смеха" известность получили юмористические номера "Авас", "Раки" и другие. На фирме грамзаписи "Мелодия" вышла пластинка с несколькимии миниатюрами Михаила Жванецкого в исполнении дуэта Карцев и Ильченко, распространялись многочисленные магнитофонные записи их выступлений.

В 1979 году Карцев и Ильченко переезжают в Москву и начинают работать в Московском театре миниатюр, где участвуют в постановке спектаклей "Избранные миниатюры", "Когда мы отдыхали", "Хармс! Чармс! Шардам! или Школа клоунов", "Птичий полёт", "Полночное кабаре". С 1987 года Карцев и Ильченко выступали в Московском театре миниатюр под руководством Михаила Жванецкого.

В 1998 году стал Лауреатом Кубка Аркадия Райкина на Международном Фестивале "MORE SMEHA", Рига.

После смерти своего постоянного партнёра Виктора Ильченко (1992) выступал на эстраде с моноспектаклями. Как соло артист участвовал в постановках "Моя Одесса" (памяти Виктора Ильченко), "Зал ожидания". В репертуаре Карцева, кроме произведений Михаила Жванецкого, были также Чехов, Хармс, Зощенко и другие авторы. Выступал в театре "Эрмитаж" Константина Райкина и театре эстрады.

В кино начал сниматься с 1975 года в основном в небольших, эпизодических острохарактерных ролях. Наиболее запомнился зрителям по ролям в картинах "Собачье сердце", "Небеса обетованные", "Старые клячи" и "Мастер и Маргарита".

Заслуженный артист РСФСР (1990), народный артист Российской Федерации (1999).

Неоднократно приезжал на гастроли в Израиль. В последний раз – в ноябре 2016 года.

Умер 2 октября 2018 года.

вырезано

Без автора — Классика юмора №2 цикл: Анекдоты (+ Жванецкий Михаил Задорнов Михаил Евдокимов Михаил Ильченко Виктор Грушевский Михаил Дроботенко Сергей Ещенко Вячеслав) //ссылки: вырезано
Жванецкий Михаил — Моя Одесса //ссылки: вырезано вырезано
Без автора — Подборка выступлений юмористов цикл: Анекдоты (+ Жванецкий Михаил Задорнов Михаил Хазанов Геннадий Галкин Максим Ильченко Виктор Дроботенко Сергей Петросян Евгений Коклюшкин Виктор Жириновский Владимир Альтов Семен) //ссылки:
Карцев Роман — Юмористические миниатюры цикл: Юмористические миниатюры //ссылки:

В понедельник на юге Франции на 95-м году жизни и 86-м году артистической карьеры умер Шарль Азнавур, урожденный Шахнур Вахинак Азнавурян — самый известный в мире французский шансонье: свой последний цикл концертов он дал в Берси всего лишь десять месяцев назад.



«Что мешает мне?» — вопрошал Азнавур в середине 1950-х, в очередной раз впадая в отчаяние: «Мой голос, мой рост, мои жесты, отсутствие у меня культуры и образования, моя искренность, моя безликость. Мой голос? Его невозможно изменить. Профессора, с которыми я советовался, категорически отсоветовали мне петь. И все равно я буду петь, пусть даже раздеру глотку». Все, решительно все на свете было против крохотного парижского армянина (это потом он станет самым известным армянином в мире и послом Армении в Швейцарии). Подправить хоть что-нибудь из его бесчисленных гандикапов пыталась Эдит Пиаф, положившая в 1946 году глаз на парнишку-певца из ночного кабака. С категоричностью уличной девчонки она отправила Азнавура к пластическому хирургу: укоротить нос.

Конечно, великий «Воробушек» пытался помочь ему и в профессиональном плане: это Пиаф вытащила его вместе с соавтором — композитором Пьером Рошем — на гастроли в США в 1948 году. Но Пиаф была слишком сильной и неуравновешенной личностью: превратив Азнавура в секретаря, слугу, конфидента и собутыльника, она обрекала его на существование в своей тени. Но сын актрисы и оперного певца, переквалифицировавшегося в парижской эмиграции в незадачливого ресторатора, уже в девять лет дебютировал в популярной пьесе «Эмиль и детективы», а в 12 — сыграл первую роль в кино. И только вырвавшись из-под власти Пиаф, Азнавур одержал (1953) первый триумф — пусть и в Касабланке. Там его приметил и вывел на большую парижскую сцену директор «Мулен-Руж»: в 1955-м Азнавур три недели выступал в легендарной «Олимпии», но — на разогреве перед Сидни Беше.

Метафорой отчаянной борьбы Азнавура с судьбой кажется его роль в новелле «Не убий» из фильма Жюльена Дювивье «Дьявол и десять заповедей» (1962). Семинарист оригинально мстил сутенеру, сгубившему его сестру: провоцировал негодяя на то, чтобы тот убил его и отправился на гильотину. Сутенера играл человек-скала Лино Вентура, рядом с которым Азнавур казался гротескно беззащитным и крохотным. Но, как экранный Давид побеждал преступного Голиафа, победил судьбу и сам Азнавур. Точная дата его победы известна: 12 декабря 1960 года.

Такого, как в тот день, «Олимпия» не видела и не увидит. Песню «Je m'voyais deja» Азнавур исполнил спиной к залу. Словно отчаявшись покорить публику, обращался не к ней, а, что ли, напрямую к Богу. На финальных аккордах прожектора осветили молчащий зал. Уже уйдя за кулисы, уже уверившись в бесповоротном крахе, Азнавур почувствовал, как стены заходили ходуном от неслыханного грома аплодисментов. За 17 дней до того на экраны вышел «Стреляйте в пианиста» Трюффо, где Азнавур сыграл свою лучшую роль, странно рифмовавшуюся с эскападой в «Олимпии». Герой фильма — знаменитый пианист Эдвард Сароян отказывался от карьеры и славы, менял имя на «Шарли Колер» и бренчал на фоно в мутном баре.

Париж отныне принадлежал Азнавуру. Характерная деталь: только ему Париж, традиционно левый, прощал поддержку правых президентов Жискар д'Эстена и Саркози. Вслед за Парижем к его ногам пала Америка: там имя Азнавура — синоним шансона. Спев дуэтом с Мирей Матье — ей он в середине 1960-х подарил ее первые звездные песни — о «вечной любви» в фильме Алова и Наумова «Тегеран-43» (1980), Азнавур стал родным для советских людей. Он спел 1200 песен, сам написал тысячу, выпустил не поддающееся подсчету количество дисков. Сыграл в шести десятках фильмов.

Свою слабость, свою искренность, на которую так досадовал, он обратил в неодолимую мощь. В отличие от великих современников, не лицедействовал, не надевал маски. Не шел в рукопашную с пошлым миром, как Жак Брель, и не бравировал анархизмом бродяги, как Жорж Брассенс. Собственно говоря, он всю жизнь пел одну и ту же песню — как бы она ни называлась: «После любви», «Жить с тобой» или «Глядя на тебя» — об одном и том же. О том, что нет ничего прекраснее и ничего печальнее, чем любовь. О том, что время жизни бесповоротно уходит и мы можем только помнить о минутах счастья и благодарить за них судьбу. Но мир не уставал слушать этот плач, чувствуя в голосе маленького человека на огромной сцене истину вековечной, едва ли не библейской, скорби.

вырезано

Опубликована заключительная часть трилогии Александры Марининой «Горький квест».
Возможно, это самый необычный роман автора: на этапе его подготовки Маринина исследовала фокусгруппы людей, родившихся после распада СССР и незнакомых с советским строем (Фокус-группа — метод социологического исследования, группа респондентов, опрашиваемых по определенному кругу вопросов. — «ВМ»). Цель исследования — действия молодых людей в предлагаемых «советских» обстоятельствах, их погружают в середину 1970-х...



— Вы продолжаете экспериментировать с жанром. После семейной саги «Обратная сила» решили написать роман — исследование социализма, отталкиваясь — внезапно — от Максима Горького. Юбилей главного пролетарского писателя мы отметили в прошлом году, тема, кажется, исчерпана? А тут еще и фокус-группы какие-то...

— Эксперимент заключается в том, что я обратилась к мнениям молодых людей — 20–30 лет, которые никогда не жили при советской власти, и использовала их в романе. Несколько раз ко мне приходили группы молодежи, и я разыгрывала с ними жизненные ситуации, которые могли быть в Советском Союзе. Например, романтические отношения между юношей и девушкой, когда возникает вопрос где встречаться. Дома нельзя: родители, в кафе не попасть — нужно выстоять большую очередь... Молодежь приходила к единственно возможному варианту — гулять по улицам. Но по ходу возникал вопрос: «Вот вы гуляете, гуляете, и возникает необходимость сходить в туалет. Куда идти?» Вопрос вызывает недоумение, когда я уточняю, что общественных туалетов в Москве не было. Разве что на вокзалах, в редких кафе да в ГУМе, но там большие очереди. Я видела растерянность молодежи: «Ужас, это же концлагерь».

Вторая ситуация: роман Федора Достоевского «Преступление и наказание» и необходимость отвечать на уроке литературы: «Что сделал дурного с девочкой Свидригайлов?» В СССР нельзя было обсуждать такие темы.

— Зачем вы задавали такие провокационные вопросы?

— Молодые люди должны были сразу почувствовать максимальный предел душной атмосферы, в которой жили советские люди, и необходимость играть по правилам системы.

— В последнее время часто вспоминают СССР — когда с ностальгией, а когда и с проклятиями... У меня, например, было счастливое советское детство, и ничего плохого о том времени я сказать не могу...

— Я бы не стала — огульно — говорить, что до начала перестройки все было ужасно. Плюсы и минусы были всегда и у всех. И в романе «Горький квест» я не берусь судить, хорошо или плохо было в Советском Союзе. Нет такой задачи и у героев романа. В основе его сюжета — рукопись, эссе, посвященные творчеству Горького. Эссе были написаны молодым москвичом во второй половине 70-х годов. Автор умер в начале 80-х, и спросить его нет возможности. Задача главного героя — рассказать об авторе эссе в контексте его трудов о Горьком: кто он был такой, почему он интересовался именно Горьким? Для этого ему нужно мышление молодых людей — его ровесников, живущих в той, советской, реальности. Главный герой приглашает молодых людей и предлагает пожить в тех ситуациях, в которых жил автор эссе, — читать те же произведения, в частности Горького, и все это обсуждать. Поэтому на фокус-группах я и задавала такие вопросы.

— А как вы сами относитесь к Горькому?

— Горький был хорошим писателем... до 1910 года. А после — увы. Из его вещей, написанных после революции, можно обсуждать роман «Дело Артамоновых» (задуман задолго до октября 1917-го и окончен в 1925 году. — «ВМ»), но потом Горький приделал к нему так называемый революционный хвост и все испортил. Роман прекрасный, только конец неудачный. В 1931 году он вымучил слабую пьесу «Сомов и другие». Видно, с какой ненавистью к самому себе он это писал.

— Делает новую редакцию пьесы «Васса», вставляя туда революционерку Рашель. Он просто испортил свою замечательную пьесу во второй редакции только для того, чтобы как-то угодить власти.

— То есть советская власть сначала убила Горького как художника, а потом и как человека, если принимать во внимание распространенную версию о причинах его смерти?

— Да он сам себя убил. Власти нужен был первый писатель революции, и выбор был невелик — многие классики эмигрировали . А биография Горького была идеальной для того, чтобы сделать его главным пролетарским писателем. Он пошел на это сознательно, за что получил привилегии, роскошно жил в Италии, в Крыму, в Москве... Скорее всего, в нем что-то оборвалось еще до революции — после 1910 года.

— Как вы воспринимаете фразу Горького, которой нас пичкали в школе: «Рожденный ползать летать не может»?

— Ею руководствовались поколения советских людей. В целом эти слова справедливы. Только их очень обобщают. К примеру, врач окулист не может быть онкологом, а машина не может летать, потому что она не самолет — просто по-другому устроена... Делать из этой фразы вывод о людях первого и второго сорта — глубокая ошибка. Это проявление гордыни.

— Горький страдал гордыней?

— Все люди страдают гордыней. Кроме продвинутых философов и священников. Что касается Горького: он был признан первым писателем страны, при этом жил лучше всех других писателей в бытовом плане. Чтобы эти две составляющие совпали, без гордыни не обойтись.

— Лично вы боретесь с гордыней?

— Мне кажется, я давно ее поборола. В молодости мне казалось, что я умная и знаю больше, чем другие, и знаю, как правильно. Сейчас я не считаю себя лучше других, умнее других, достойнее других. Я — такая же, как все. Категорически против деления людей и продуктов их труда на «лучший», «самый лучший» и в таком духе. Это и есть не что иное, как проявления гордыни.

— Есть же гении, а есть просто талантливые люди, так почему же это деление невозможно?

— Возможно, но отличить — кто гений, а кто — талант — легко. Талантливый человек попадает в мишень, в которую другие попасть не могут. Гений попадает в мишень, которую до него вообще никто не видел.

— Лев Толстой — гений?

— Нет, не думаю. Читая Толстого, я не увидела попадания в мишень, которую никто не видел. Но, возможно, я не права. Гений платит невероятную цену за свою гениальность. Возьму физиков — Эйнштейна и Ландау. Они были гениями, но сколько горя причинили своим близким! Обижали людей, мучили близких...

— Гений Никола Тесла отказался от личной жизни ради науки и никому горя не причинил.

— Этого никто не знает. Наверняка его кто-то любил, а он отказал, не принял эту любовь. Он всех оттолкнул. Да, он сделал свой выбор в пользу науки и не отступил от него. Тесла лишил себя радости любви, радости семьи, радости отцовства и, насколько я знаю, жалел об этом в конце жизни.

— Есть ли у вас хобби?

— В качестве хобби мы с подругой играем дуэтом — она на скрипке, я на фортепиано — исключительно для удовольствия и для поддержания мозгов. Аккомпанирование — это многозадачность. Память нужно тренировать всегда, до самой смерти. В интернете полно упражнений — как тренировать память. Я, например, слушаю аудиокниги с большим количеством персонажей. Нужно быть сосредоточенным, сконцентрированным, помнить все детали.

— От вас исходит много позитивной энергии. Есть ли у вас секрет хорошего настроения?

— Если посмотреть большое количество фотографий известных людей — какими они были в молодости и какими стали в пожилом возрасте, можно проследить, какую внутреннюю жизнь они прожили. Кто-то состарился красиво, а кто-то некрасиво, и многое зависит от их биографии. Если человек добрый, то безобразным он не становится. Могут быть морщины, дряблая кожа, но если человек позитивный, то с ним приятно общаться. Если вы хотите, чтобы вас воспринимали как красивого человека, не завидуйте, не держите зла, не копите обид.

СПРАВКА

Александра Маринина (настоящее имя Марина Анатольевна Алексеева) — подполковник милиции, писатель-прозаик, автор большого количества произведений детективного жанра. Окончила юрфак МГУ и получила распределение в Академию МВД СССР. В1986 году защитила кандидатскую диссертацию. Занималась анализом и прогнозированием преступности, автор более 30 научных трудов на эту тему. Вышла в отставку в 1998 году. С 1999 года романы Марининой начали экранизировать. Самая известная экранизация — сериал «Каменская» (премьера состоялась на НТВ 2 января 2000 года). Замужем за полковником милиции Сергеем Заточным.

вырезано

цикл: Горький КВЕСТ
Маринина Александра — 01. Горький КВЕСТ (Князев Игорь) //ссылки: вырезано
Маринина Александра — 02. Горький КВЕСТ (Князев Игорь) //ссылки: вырезано
Маринина Александра — 03. Горький КВЕСТ (Князев Игорь) //ссылки: вырезано

Оказывается, аудиокниги также хороши, как и печатный вариант литературного произведения.

Вопреки популярному мнению о том, что «настоящая» книга никогда не заменит аудио-вариант, ученые провели свое исследование. Действительно, печатный текст запоминается лучше. Однако при наблюдении за испытуемыми во время экспериментов, было установлено: во время прослушивания книги активизируется наибольшее количество участков мозга, отвечающее за воображение и анализ.



Совместное исследование Университетского колледжа Лондона и компании Audible показало, что слушатель больше эмоционально вовлекается в историю, если он её слушает, а не просматривает на экране или читает текст.

Таким образом, любителям аудиокниг специалисты рекомендуют некоторые места прослушивать повторно или обсуждать книгу с другими людьми. Это способствует лучшему запоминанию материала.

вырезано

***

Связанные темы:
Аудикнига является ли заменой печатной книги?
Аудиокнига: друг или враг
Читать или слушать - в чем разница?
Эксперты: чем аудиокниги хуже печатных версий?

В США поэзия переживает настоящий бум — за последние пять лет число американцев, читающих стихотворения, увеличилось почти в два раза. Если в 2012 году об интересе к ней заявляли 6,7% респондентов, то по итогам 2017 года их доля выросла до 11,7%. Исследование также показало возросший интерес к пьесам — сейчас ими увлекаются около 3,7% американцев (в 2012 году — 2,9%). Наиболее популярными формами художественной литературы также были признаны романы и короткие рассказы (41,8%). При этом большинству американцев все равно что читать — 52,7% опрошенных заявили, что читают абсолютно «любые книги» (из этого списка исключили обязательную для учебы или работы литературу). К таким выводам пришел Национальный фонд искусств США (NEA).



Самым популярным литературным жанром у американцев являются религиозные тексты — их прочтению уделяют внимание 23% опрошенных. Далее следуют исторический (21,8%) и биографический (20%) жанры, научно-техническая литература (12,9%), графический роман и комиксы (6,7%).

Исследование также показало, что 23,3% американцев читают книги на электронных носителях, 16,5% предпочитают слушать аудиокниги.

вырезано

В магазине приложений App Store появилось обновление программы Audible, примечательное возможностью воспроизводить звук прямо с Apple Watch. Разумеется, для этого нужна прошивка watchOS 5.



Таким образом, теперь можно слушать аудиокниги и подкасты в записи прямиком со смарт-часов, без использования iPhone в качестве источника. Хотя закачивать их всё равно придётся со смартфона. Приложение позволяет поставить воспроизведение на паузу, перемотать неинтересную часть и останавливать проигрывание по таймеру. Последнее нужно, если пользователи любят слушать такие записи перед сном.

Программу можно скачать в магазине. Новая watchOS 5 тоже должна получить аналогичное приложение Spotify. Кроме того, в обновлённой операционной системе уже есть поддержка циферблатов от сторонних разработчиков и целая куча приложений для разных видов активности. В первую очередь всё это заточено под Apple Watch 4, но поддержка пятой версии ОС рассчитана на всё семейство смарт-часов.

вырезано

20 сентября 1948 года в Нью-Джерси родился Джордж Рэймонд Ричард Мартин — популярный писатель, автор фэнтези-романов, а также редактор, продюсер и сценарист. Сегодня, в четверг, Мартин отмечает 70-летие.



Наибольшую популярность американский писатель получил благодаря циклу романов «Песнь Льда и Огня». Именно они легли в основу телесериала «Игра престолов», который уже семь сезонов радует своих поклонников по всему миру.

Кроме того, на счету Мартина множество сборников малой прозы, около 20 романов и другие произведения.

вырезано

Джордж Мартин в нашем каталоге

Режиссер Алексей Учитель подтвердил, что его студия приобрела права на экранизацию романа Гузель Яхиной "Дети мои", сейчас он ищет сценариста для будущего фильма.



"Мы купили права на экранизацию книги Гузель Яхиной "Дети мои", я очень хочу сам это снять, - отметил Учитель. - Пока это только самое начало работы. Мне очень понравилась эта книга, мне кажется, что она выдающаяся, очень интересная для кино. Сейчас мы думаем, кто сможет написать сценарий", - сказал режиссер во вторник ТАСС.

При этом режиссер добавил, что Гузель Яхина сама закончила сценарные курсы. "Но она приступила к написанию нового романа, работать над сценарием не сможет, однако готова как-то участвовать в работе", - сказал Алексей Учитель. Пока сроки начала съемок не опеределены.

"Дети мои" - роман Гузель Яхиной, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза". Действие книги происходит в 1920-1930 годы. Главный герой романа - Якоб Бах, российский немец, учитель в колонии.

вырезано

Яхина Гузель — Дети мои (Клюквин Александр) //ссылки: вырезано

У Дины Рубиной вышла книга «Рябиновый клин», первая часть трилогии «Наполеонов обоз». Накануне своего 65-летия писательница рассказала о новом романе, любимом типе героев, эмпатии как важном качестве текстов и растерянности перед новыми технологиями.



Мы встречаемся с Диной Рубиной на студии звукозаписи «Вимбо», где она начитывает аудиокниги по своим текстам. Интервью начинается неожиданно: писательница предлагает ничего не записывать. Она выглядит несколько уставшей — слишком много официальных встреч в связи с выходом нового романа: «Мне иногда присылают на визу тексты, в которых сплошные междометия, приходится переписывать». — «Не знаю, что за материал получится, — говорю я, — но междометий в нем точно не будет».

— Ваша трилогия посвящена нашему времени и нашим современникам. При этом название «Наполеонов обоз» отсылает к истории, к 1812 году. Насколько сильным будет исторический или наполеоновский контекст романа?

— Это будет, скорее, декорационный контекст. Кажется, О'Генри говорил, что любой писатель завлекает своего читателя в разные придорожные кусты и таскает там до тех пор, пока не выговорит все, что лично ему интересно. Огромное тело трехтомного романа не может существовать без закулисного направляющего сюжета. События наполеоновского нашествия отражаются в романе: паническое бегство Наполеона, трагическая ситуация, в которой оказались и французские, и русские солдаты. Эти события описаны не буквально, а через записки некоего человека, адъютанта вице-короля Италии, принца Евгения де Богарне, сопровождавшего знаменитый золотой обоз Наполеона, — тот самый, который, как считают историки, бесследно исчез. Но главный герой романа Сташек Бугров — наш современник, потомок того самого адъютанта и переводчика Аристарха Бугеро. В центре романа — его жизнь, невероятная любовь, которая проходит через все три книги. Он, его возлюбленная Надежда и деревенский житель Изюм — вот главные персонажи трилогии. Но это еще и трагический роман о нас всех.

— В «Рябиновом клине» есть карикатурный образ писательницы Калерии Чесменовой. Это только мои впечатления или вы создавали персонаж гротескным? Вам близко, скажем так, писательское комьюнити или стараетесь находиться на дистанции по отношению к нему?

— Знаете, а я-то ничего карикатурного в этом образе не вижу: речь идет о невероятно талантливой писательнице, которая имеет право быть кем угодно, в том числе и карикатурой на себя. Если бы вы застали меня в домашних условиях, то еще не то увидели бы. Помните Флобера? «Госпожа Бовари – это я». У Чесменовой можно найти черты самых разных реальных людей, в том числе и мои. Важно то, что это — выдающаяся писательница, которая в глазах окружающих выглядит безумной. Но среди писателей я редко встречала абсолютно нормальных людей. Если вы сейчас скажете мне в глаза, что я тоже не вполне в порядке, я с вами соглашусь. Человек, создающий свои миры, не может быть полностью адекватен реальному миру. Чесменова лишь один из писательских типов, представленных в книге (ведь моя героиня Надежда Петровна — редактор, ей приходится иметь дело именно с известными писателями, с «брендами»), есть там еще Михаил Калинник — совсем другой тип, но тоже вполне дикий. Есть типчик, пишущий эротические детективы под женским именем… И так далее. Что касается писательского комьюнити, то его попросту нет. Писатель всегда и всюду существует в единственном числе – если взглянуть на это дело глазами самого писателя. Тот, кто создает литературные тексты, Автор – это центр вселенной… плюс те вымышленные вселенные, которые он создает. Есть, конечно, какие-то союзы, пен-клубы, просто клубы вроде ЦДЛ, где раньше сидели писатели, выпивали, общались: «Старик, ты гений, — Нет, старик, это ты гений». Но на деле писатель общается либо с самим собой, либо с классиком, который давно умер и потому не опасен: с ним попросту нечего делить.

— Чувство конкуренции мешает общению?

— Это не совсем конкуренция. Это просто невозможность видеть рядом с собой кого-то еще. Это даже не эгоцентризм, а абсолютный центризм той творческой вселенной, которую представляет данная личность.

— Есть автор-демиург и все остальные?

— Именно так. Понятно, что писатель – это человек, у него есть семья, он, — безусловно, живет в социуме. Встречается с разными людьми, читает рукописи коллег, пишет к ним предисловия или послесловия. Но когда остается один на один с собственным творческим миром, то существует в нем в единственном числе. Есть огромное количество талантливых людей, создающих яркие, неожиданные, новые миры. Каждый из них — это иссушающая пустыня бесконечной неудовлетворенности самим собой, невроз, подавленная истерия, дурной характер, беззащитность перед лицом реального мира. Иногда просыпаешься ночью и понимаешь: ты — полный ноль. Я могу много и долго говорить об этом странном существе, что носит гордое имя «писатель». Пишет он тоже по-разному. Если это не племенной бык, издающий по роману в год, то это может быть автор одной книги. Или двух-трех, как, например, блистательный польский писатель Марек Хласко. Он написал роман «Красивые, двадцатилетние» и еще несколько повестей. Спился до подкладки нервной системы, умер в 36 лет. А писатель дивный.

Человек, создающий свои миры, не может быть полностью адекватен реальному миру.


— Павел Улитин определял свою прозу как «коньячные ритмы». С каким алкогольным напитком вы могли бы сравнить свою?

— Никогда не думала о своей прозе в алкогольных образах. Я вообще человек непьющий, ну, могу позволить себе бокал пива. Здесь недалеко есть замечательная пивная, там, кстати, подают к пиву чесночные гренки, которые я очень люблю. В общем, не могу сказать, что много думаю об алкоголе. Эта текучая субстанция не слишком к моей прозе применима. Скорее, музыка все-таки. Я по образованию — музыкант и часто во время работы мыслю в музыкальных категориях. Экспозиция, кульминация, финал… Форма рондо, форма сонаты, болеро, многочастная форма.

— Если подбирать аналогии с музыкой, вы пишете классический джаз или фри-джаз? Что для вас органичнее — продуманная структура с элементами импровизации или импровизация с элементами структуры?

— Скорее, классический джаз. Я очень люблю форму и терпеть не могу растекающиеся структуры. Когда я приступаю к работе, то уже мыслю в структурных, формообразующих категориях. Если упомянула какого-нибудь персонажа в тексте, то бросить его не могу, у меня ответственность даже перед самыми незначительными, самыми проходными героями.

— Вы идете за текстом или текст — за вами?

— Однозначно я всегда иду за текстом. Другое дело, что, будучи по натуре человеком властным и организованным, умею подчинять себе текст. Мой отец был художником, рисовал портреты сомовского плана, очень точные. Он был привержен форме, так что это я переняла у него. Но тем не менее невозможно формой задавить живую материю, жизнь. Я ведь создаю героя, и он должен жить, двигаться. Тут надо сказать вот что: ни у одного писателя нет бесконечной галереи героев. Даже если мы возьмем очень пестросюжетных писателей, например Зощенко: у него много разных типажей, но и они повторяются. Или у Достоевского: все женские образы — либо Неточка Незванова, либо Настасья Филипповна.

— А все женщины Тургенева – вообще один тип.

— Совершенно точно. У меня тоже существует несколько типов героев, к которым я привязана. И зачастую это люди действия. Яркие профессионалы в какой-нибудь области. Мне не нравятся статичные, вялые, робкие персонажи. Я, например, никогда бы не смогла создать героя книги «Искренне ваш Шурик» Люси Улицкой, которую очень люблю и ценю. Просто это абсолютно не мой персонаж. Мой Шурик обязательно зарезал бы кого-нибудь в финале. Мой герой так и норовит свернуть на тропу криминальных намерений или искушений. Это либо Леон из «Русской канарейки», либо Захар Кордовин из «Белой голубки Кордовы». В общем, это человек беспокойный и дерзкий. Странный, не всегда объяснимый. Мне вообще нравятся странные люди.

— Хемингуэй садился писать рано утром, Бальзаку требовалось чуть ли не 50 чашек кофе в день. Гете вообще бы не написал «Фауста», если бы не погребок Ауэрбаха и сосиски, которые ему там подавали. Какие у вас ритуалы как у писателя?

— Знаете, вообще-то, по характеру я — консерватор, человек устойчивых жизненных планов и привычек. Люблю заранее что-то наметить и терпеть не могу, когда у меня рассыпается нечто задуманное — в быту или в работе. Поэтому работаю только утром. Очень рано. Встаю в пять, пять тридцать, иду гулять с собакой. Собака для меня — жизнеобразующее повседневное начало. Прогулка с собакой, кофе и потом работа. Сейчас я быстрее устаю, а раньше могла сидеть 16 часов за компьютером без перерыва. Я очень рабочий человек по своей натуре.



— Мы все острее переживаем девальвацию слов. Сэмюэл Беккет почти полвека назад написал пьесу без слов. Постдраматический театр отказывается от текста. Слова повсюду, различные медиа фонтанируют ими, поэтому доверие к слову снижается. Как вы переживаете этот конфликт, требует ли он от вас как от писателя качественно новых усилий?

— У любого вида искусства свой материал. Скажем, театр может обходиться без слов, но литература — нет. Нельзя построить здание без того, чтобы оно было зданием. Конфликт, связанный со словами, был всегда. Существует ведь проблема не только слова, но и проблема формы, художественных структур. Как-то мне попался двухтомник писателей, современников Чехова. Никого из них сейчас невозможно читать, они бесконечно устарели. Чехов же создал абсолютно новую форму и новый язык, на котором мы сегодня разговариваем. Ну разве что слово «круто» он не употреблял. Но это живой, современный русский язык. Знаете, единственный способ прожить долго — стать стариком. Единственный способ для писателя написать талантливую вещь — написать ее словами. И дело не столько в отдельных словах, сколько в их сочетаниях, соединениях. А также в мощном личностном заряде автора, вступающем во взаимодействие с языком. Важно, чтобы художественные тексты были заряжены эмпатией. Недавно я читала книгу Пелевина «EmpireV». Мне понравилась она, очень четко, лихо, талантливо, с фантазией сделанная вещь. И нет ни тени эмпатии. Ни с кем из героев не хочется остаться и поговорить.

— Это важно для писателя, чтобы в книгах была эмпатия?

— Это важно для читателя.

— В книгах Кафки или «Записках из подполья» Достоевского эмпатии никакой нет.

— Совершенно точно, вам нравятся эти книги?

— Нравятся. Но, как сказал Оден, остаться под одной крышей с Достоевским совсем бы не хотелось.

— Да. И от их героев хочется дистанцироваться. Просто есть гениальные писатели, а есть любимые.

— Есть ли в классической русской литературе важные для вас писатели, которые находятся не на слуху? Для меня, например, непонятно, почему Булгаков известен всем, а Алексей Ремизов – немногим.

— Ремизов — прекрасный писатель! Вообще, это один из самых болевых для меня вопросов. Недавно я разговаривала с моим редактором Ольгой Николаевной Аминовой из издательства ЭКСМО: «Оля, а вот скажите, Трифонова переиздают?» Она отвечает: «Нет. — А Юрия Казакова? Одного из самых блистательных русских стилистов, переиздают? — Нет, — говорит. — А Нагибина? — Нет». Это дико. Это — большая драма.

Видимо, существуют какая-то странная зыбь, болото, куда проваливаются какие-то имена.

Театр может обходиться без слов, но литература — нет.


— Кто из писателей интересен вам в современной российской или зарубежной прозе?

— Мне нравится американский писатель Джонатан Фоер, он написал «Полную иллюминацию» и «Жутко громко, запредельно близко». Очень хороший автор. Мне вообще нравятся современные американские писатели. Бродский считал, что в современной американской литературе сильно работают женщины. Симпатична проза балтиморской писательницы Энн Тейлор. Между прочим, мне совсем не чужды хорошие английские детективы. Это снимает с мозга словесную усталость. Анна Ахматова говорила: «недурно прилечь на ночь с хорошим детективом». Американские детективы тоже хороши, но они более брутальны. Французскую современную литературу не люблю, совсем нет отклика.

— Мы живем в постинформационном, невероятно технологичном мире. Виртуальность с реальностью поменялись местами: люди живут в сети, работают, влюбляются, репрезентуют себя. Существует разрыв между нашим сознанием и интенсивно меняющимся миром. Как вы ощущаете эти изменения?

— Я думаю, что это цивилизационная революция. То есть не просто меняется способ человеческого общения, глобально меняется все: тип человеческой личности, способ мышления, восприятие реальности. Я отношусь к этому с большой растерянностью. Думаю, что во всем этом кроется колоссальная опасность, ибо человек перестает разговаривать и выражать свои мысли так, как это было 25-30 лет назад. У меня есть страницы в Facebook и Instagram, но я стараюсь дистанцироваться от них. Их ведет девушка Карина, талантливый дизайнер. Она мне, например, пишет: «Дин, вы давно в фейсбуке не появлялись, вот вы сейчас в деревне, сделайте там две-три фотографии». Ну, какие в деревне фото? Лодочка, деревья, в общем, ничтожное воспроизведение окрестностей. «Это очень хорошо, — говорит Карина, — это прекрасно». Я не вполне понимаю, почему это прекрасно. Потом Карина пишет мне: «Надо все время быть активным в интернете. Напишите что-нибудь для фейсбука». Пишу текст, отсылаю. «Дин, это очень много». Я говорю: «Послушай, это все-таки я написала, известный писатель Дина Рубина». Она: «Нет, люди не могут читать большие тексты. Пишите короткий». Я: «Ты с ума сошла, они читают три тома моего романа «Русская канарейка». Она: «Вы ничего в этом не понимаете, в фейсбуке должны быть короткие тексты, всё!»

Моя дочь — археолог, блестяще владеет английским, ивритом, латынью, древнегреческим, арамейским, у нее даже кота зовут Шунра, что в переводе с арамейского означает просто «кот». Я что-то ей пишу, она мне в ответ посылает рожицу или большой палец «на ять». Я же просто бешусь от этого. Мне хочется, чтобы близкие люди были людьми, а не значками. Не знаю, что с этим делать, наверное, просто старею, а мир слишком быстро меняется.

— Какие у вас места силы в Израиле?

— Я обожаю север Израиля. Там на горе Кармель есть маленький винный городок Зихрон-Яаков — я бы хотела в нем жить. Там похоронен барон Ротшильд, он был большим покровителем Израиля. Винный городок, каменные особнячки, каменные глубокие подвалы, винокурни — я это очень люблю. Мне нравятся сосновые места в Израиле. Море, сосны и горы. Я живу в иерусалимских горах, в очень симпатичном месте, которое в переводе с иврита означает «Вестница Сиона». Когда вы поднимаетесь из Тель-Авива, то кажется, что вот уже перед вами Иерусалим. Но нет, это еще не он, а наш городок.

— Я смотрел недавно литературный мост с вами, вы рассказывали о Венеции, о том, что в одном из местных путеводителей нашли идею для своего романа. Венеция — важный город для многих русских литераторов, для вас тоже?

— Я всегда готова ехать в Венецию. Этот город — устойчивый бренд всего на свете: любви, смерти, невесомости, зыбкости существования. Естественно, любой писатель хочет отработать этот бренд. Я уже это сделала. У меня есть повесть «Высокая вода венецианцев», по которой в «Геликон-опере» поставили музыкальную драму. И новелла «Снег в Венеции» — о Венецианском карнавале. В литературном смысле этого достаточно. Я обожаю Венецию как место краткого обитания, очень люблю ее архитектуру и атмосферу — необычайную человеческую странность существования в невесомости, зыбкости, отсутствии устойчивости. Это вообще моя тема — город, который вместе со своими жителями плывет, ускользает от цивилизации, но цивилизация никак не может его отпустить.

вырезано

Дина Рубина в нашем каталоге