C МИРУ ПО НИТКЕ

20 мая вступило в силу решение суда, в котором был признан виновным в нарушении авторских прав собственник файлообменного портала eestitorrent.com Райдо Кяарид.

На портале незаконно раздавались эстонские и иностранные фильмы, музыкальные альбомы, сериалы, транслируемые по эстонскому телевидению. Как сообщила Эстонская организация по защите авторских прав, соответствии с решением суда Райдо Кяарид должен выплатить штраф в размере 645 евро.

Незаконное распространение музыки, фильмов, консольных игр и прочих защищённых авторскими правами произведений является преступлением и влечёт за собой штраф или тюремное заключение сроком до трёх лет.

Эстонская организация по защите авторских прав (EAKO) была создана в 1999 году для борьбы с нарушением авторских прав в Эстонии. Главная цель деятельности EAKO – обнаружение и прекращение незаконного использования объектов, защищённых законом об авторских правах.

Источник

Шерлок Холмс как личный Дарт Вейдер

22 мая 1859 года родился Артур Игнатиус Конан Дойль, автор приключений Шерлока Холмса

Широко известно, что Конан Дойль создал замечательного сыщика Шерлока Холмса. Не слишком известно другое: автор недолюбливал этого персонажа, который, несомненно, принёс ему немалую прибыль, но также затмил своей почти дартвейдеровской фигурой другие, менее броские произведения писателя.




«Куда бы ты ни отправился, ты всюду будешь обязан выполнять работу, которую считаешь неправильной», — говорит божественная фигура герою «Бегущего по лезвию бритвы» Филипа К. Дика о проклятии рода человеческого. Вот и Конан Дойлю пришлось испытать похожее. Ему хотелось писать рыцарские романы в духе Вальтера Скотта, приключения в духе Майна Рида и исторические романы, ради создания которых он пускался в чрезвычайно трудоёмкие исследования, поражавшие своей скрупулёзностью даже современных специалистов.

Дав жизнь — вечную жизнь! — Холмсу, бедный доктор (ну, чем не Франкенштейн) Дойль отдал собственную жизнь на откуп этому занудливому морфинисту, который везде совал свой нос, но дальше этого носа не видел, даже не зная, например, об открытии Коперника! Шерлок «Вейдер» Холмс задушил славу всех остальных произведений Дойля. Что бы Дойль ни писал после выхода первых рассказов о Шерлоке — «блокбастер» о приключениях в глубинах океана или историю столетней войны, — какофоническая скрипка Холмса заглушала и песню кита, и бряцание оружия, так же как дьявольский хрип Дарта Вейдера заставлял всех вокруг задержать дыхание.

На самом деле, писатель идентифицировал себя с другом, соратником и психологическим антиподом Холмса — доктором Ватсоном, в характере которого нетрудно заметить многие черты самого доктора Дойля. Да и внешность Ватсона (особенно в иллюстрациях и экранизациях) по традиции повторяет облик самого Дойля. (Вспомним, как похож на Дойля актёр Виталий Соломин из советского сериала «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона»!)

Вообще, несмотря на популярность серии, Конан Дойль невысоко оценивал свои рассказы о Шерлоке Холмсе. Он считал более достойными и «серьёзными» другие свои произведения, такие как автобиографический любовный роман «Дуэт со случайным хором» (1898) или исторический роман «Белый отряд» (1891), который знатоки называли лучшим рыцарским романом со времён «Айвенго». По свидетельству сына, Дойль сам был настоящим рыцарем в душе, боготворил Вальтера Скотта, и дом его был похож на рыцарский замок. Неудивительно, что образ Холмса был для романтически настроенного Дойля, мягко говоря, суховат!

Холмс олицетворял для Дойля тот самый «яд научного материализма», в котором доктор постепенно, в течение всей жизни распознал своего заклятого — как в рыцарских романах — врага, а то и Врага в библейском смысле. Надо отдать Дойлю должное: как и профессор Мориарти, он боролся с Холмсом до конца. Недаром на его могиле начертано двустишие: «Верен, как сталь, Прям, как клинок». И забегая вперёд, можно сказать, что Дойль с честью погиб в этой схватке.

Фактически, большую часть из 56 рассказов о Холмсе он написал, уже тяготясь этим персонажем, жизнь которого приобрела вследствие чрезвычайной популярности самостоятельное значение, и который наступил на горло песне самого Дойля. Очарованные приключениями проницательного сыщика, читатели снова и снова требовали продолжения любимого «сериала». Другим веским аргументом были всё возраставшие — с 25 до 1000 фунтов стерлингов! — гонорары.

И всё же Дойль не мог смириться со скрытой угрозой, исходившей от Холмса и тяготившей его вольный дух. Впервые он попытался избавиться от детектива, написав в 1889—1890 годы основанную на сюжете «Этюда в багровых тонах» (1887) (он как раз в своё время запустил шерлоковскую «сантабарбару») трёхактную пьесу «Ангелы тьмы», где д-р Ватсон становится главным действующим лицом, а Холмс даже не упоминается! Но эта робкая попытка не удалась: при жизни писателя книга просто не была опубликована и, кстати, так и не была переведена на русский язык. В контексте всеанглийской истерии по Холмсу книга просто не имела права на жизнь, как не имела бы, скажем, в Советском Союзе последняя серия «Семнадцати мгновений весны» БЕЗ Штирлица.

Вторую попытку покушения на Холмса Конан Дойль задумал в начале 1893 года, когда отправившись с женой на отдых в Швейцарию. Посетив знаменитый Рейхенбахский водопад, он внезапно понял, что здесь он сможет раз и навсегда прикончить Холмса. В рассказе «Последнее дело Холмса» сыщик в обнимку с жаждущим расквитаться с ним любой ценой профессором Мориарти (единственным достойным противником, которого смогла предоставить ему преступная среда Лондона) падает в Райхенбахский водопад с 250-метровой высоты — несомненно, «смертельный номер». Очевидная гибель сыщика была зафиксирована прибежавшим ему на помощь доктором Ватсоном. «Там, в глубине этого страшного котла кипящей воды и бурлящей пены, навеки остались лежать тела опаснейшего преступника и искуснейшего поборника правосудия своего времени», — заключает Ватсон, тщательно осмотрев место происшествия. Попытку Дойля похоронить Холмса на дне «страшного котла», в сердце каменной бездны можно истолковать как неосознанное стремление отправить демона обратно в ад…

Специально созданная поисковая комиссия подтвердила выводы Ватсона, хотя тела так и не нашли. Наконец, сам Холмс в своей прощальной записке, написанной за несколько минут до схватки с заклятым врагом, хладнокровно и без сомнений, as a matter of fact, указывал на очевидную неизбежность (и безупречную логическую оправданность) такого финала. В общем, по всем данным, Холмс погиб — «произошло» это 4 мая 1891 года; «была» даже небольшая заметка в местной газете и сообщение агентства Reuters. А в ближайшем к водопаду городке Майринген и сейчас стоит бронзовый памятник Холмсу…

Но, как известно, «иногда они возвращаются»! Журнал The Strand, в котором публиковались тогда рассказы о великом сыщике, сразу потерял 12 тысяч подписчиков. Дойлю пришло несколько тысяч писем от разочарованных (а подчас и разъярённых) фанатов Холмса. Наконец, по легенде, писатель получил письмо от самой королевы (!) Виктории, которая «подсказывала» писателю, что, конечно же, Холмс жив, а его мнимая гибель — всего лишь стратегический ход неуязвимого детектива... Тут уж истинному патриоту Дойлю пришлось покориться, и Холмс поспешно «воскрес». Сыщик вернулся как ни в чём не бывало: искушённый в боевых искусствах, он, оказывается, ловко выскользнул из смертельных объятий Мориарти, а вот тот — не удержался на краю и упал… Дойль объясняет временное исчезновение Холмса так же, как это указано в письме королевы: стратегическими соображениями.

Публика, конечно же, с радостью проглотила такой неправдоподобный поворот (в числе столь же наглых и столь же коммерчески оправданных воскрешений вспоминается лишь клонирование лейтенанта Элен Рипли в последнем сиквеле «Чужих»), и в итоге мало кто сетовал, как странно всё-таки Холмс воскрес из мёртвых. Всего было опубликовано три «посмертных» сборника рассказов о знаменитом сыщике: «Возвращение Шерлока Холмса», «Его прощальный поклон» и, наконец, «Архив Шерлока Холмса».

Для самого же Конан Дойля проблема смерти — и особенно загробного существования — в этот период была уже далеко не пустяковым делом. Более того, она, можно сказать, стала для него делом всей жизни. Это касается так называемого «спиритизма» — оккультного феномена, граничащего с религией, который впервые привлёк общественное внимание в 1848 году в связи с сообщением сестёр Фокс.

Надо сказать, Конан Дойль получил весьма болезненную антирелигиозную прививку ещё в раннем возрасте. Отец Дойля, талантливый художник Чарльз Алтамонт Дойль был хроническим алкоголиком (впоследствии он допился до дурдома) и не мог оплачивать учёбу сына. Поэтому семье пришлось прибегнуть к помощи богатых родственников, которые выбрали мальчику школу на свой вкус.

Маленький Артур прошёл через маленький «ад на земле»: сначала суровую иезуитскую школу-интернат Ходдер, и затем продолжавший религиозную обработку юношества колледж Стонихерст. Оба учебных заведения были настоящей казармой, где к детям применялись варварские физические наказания, а пища была скудной и отвратительной, словно в тюрьме. В этих условиях учащихся приобщали к библейским истинам, прививали им христианскую любовь к ближнему... Неудивительно, что такие педагогические ухищрения произвели на самостоятельно мыслившего Артура прямо противоположный эффект. Вырвавшись, наконец, из колледжа в 1876 году, он был — так, по крайней мере, ему казалось — законченным агностиком.

Единственным проблеском веры в чудеса был его мрачновато-мистический роман 1889 года «Тайна Клумбера», где три буддийских монаха с помощью паранормальных способностей мстят воевавшему в Индии генералу за убийство своего духовного учителя.

Однако через десять лет после освобождения из иезуитской тюрьмы Дойль уже всерьёз заинтересовался жизнью после смерти, в частности, возможностью вызывать духов умерших — спиритизмом. Они с другом проводят спиритический сеанс, на котором медиум (который видел Дойля первый раз в жизни) поразил его чтением мыслей. Он посоветовал Дойлю не читать книгу, над покупкой которой писатель как раз в это время раздумывал. Это дало первый толчок новому увлечению Дойля.

Позднее на него произвели большое впечатление спиритические сеансы знаменитого ясновидящего Дэниэла Дангласа Хьюма, который поражал современников не только «трансовой речью» (когда дух говорит голосом медиума), но также более редким так называемым «прямым голосом» — то есть он обладал способностью позволять духам говорить через него собственными голосами. К тому же — и для многих это имело решающее значение — Хьюм не имел себе равных в проявлении способностей телекинеза и левитации: проще говоря, он летал по воздуху. Всё это самый знаменитый ясновидящий всех времён и народов делал в присутствии свидетелей, в том числе скептически настроенных видных учёных, добровольно подвергался исследованиям и ни разу не был уличён в мошенничестве. Примечательно, что Хьюм, в отличие от множества других медиумов, принципиально не брал деньги за сеансы, считая себя проводником божественных сил. Дойль впоследствии подробно описал личность Хьюма в девятой главе первого тома своей «Истории спиритуализма» (1926). Другие медиумы, в которых Дойль безоговорочно верил, — Эвсапия Палладино и Мина («Марджери») Крендон. Вторая жена Дойля, Джин Лекки (они обручились в 1907 году) сама проявляла сильные медиумические способности...

Начавшийся со спиритизма, то есть, говоря языком скептиков, столоверчения, интерес Конан Дойля к духовным проблемам вылился в 1916 году в публичное принятие религиозной доктрины спиритуализма (наиболее зрелищной частью которого является спиритизм). Писатель, по его словам, встал на позиции «возрождения религии и того непосредственного, практического спиритизма, который есть единственное противоядие от научного материализма», говоря формально, принял христианский спиритуализм. Дойль верил, что в условиях потери доверия к коррумпированной церкви и утратившим былое значение ритуалам необходимо возродить первоначальное учение Христа в его святой простоте, а сомневающимся предоставлять фотографии призраков, показывать сеансы спиритизма и вразумлять другими объективными методами. Писатель считал, что спиритуализм станет всемирной «религиозной наукой», в которой существование сверхъестественных феноменов, таких как ясновидение, энергетическое целительство, левитация — и особенно существование бессмертной души человека — будет доказано научно.

Дойль увлечённо исследовал появившиеся в это время сенсационные фотографии призраков и фей. Он искренне верил в подлинность фотографий так называемых «фей из Коттингли» (1917) , и активно защищал их подлинность в своей книге «Явление фей» (1921). Даже сами спиритуалисты отнеслись к «Явлению фей» скептически, другие просто подняли писателя на смех. Впоследствии эти фотографии оказались умелой мистификацией, как и многие спиритические сеансы того времени.

Однако нет сомнений, что вера, которую доктор Конан Дойль обрёл в конце жизни, была искренней. Верный, как сталь доктор Дойль всю вторую половину 1920-х годов изо всех сил пытался приблизить победу своих новых идеалов. Он написал десяток популярных книг по спиритуализму и потратил значительную часть своего состояния — которое он сколотил не без помощи Шерлока «Вейдера» Холмса — на путешествия по разным странам с лекциями на духовные темы. Умер Дойль тоже знаково, даже хочется сказать — погиб. Ещё не оправившись от тяжёлой простуды и едва почувствовав лёгкое улучшение, Дойль (а ему уже было за 70!) отправился в Лондон, чтобы встретиться с министром внутренних дел, собиравшимся провести новый драконовский закон против спиритов. Сердце писателя не выдержало, и он умер от инфаркта, так и не встретившись с чиновником. Сложно не вспомнить в связи этим кончину великого русского писателя Л.Н. Толстого…

Между собой соратники по спиритуализму называли Конан Дойля апостолом Павлом: этот погибший за веру тринадцатый апостол (который не видел Иисуса до воскрешения) сначала участвовал в гонениях на христиан, а после обращения занимался активным проповедническим служением. На самом деле трансформация, которую претерпел Конан Дойль — из стопроцентного материалиста-врача в преуспевающего писателя, из создателя рыцарских романов в религиозного мистика, — не так уж нелогична. Такая история стара если не как мир, то уж точно — как Новый завет. Мало-помалу преодолев проклятие своей жизни — тень Холмса-«Вейдера» с гигантской трубкой в руке — Дойль открыто поддержал «Светлую сторону Силы» и погиб, как настоящий рыцарь-джедай (или истинный врач), трудясь на благо человечества... Если бы духи заранее рассказали писателю о таком конце, он был бы счастлив.

Источник

Сверхклассное чтение

В книгоиздательстве наметился подростковый бум


Книгоиздатели сейчас на перепутье: непонятно, что дальше — глобальная отцифровка или общий обвал. Однако есть ниша, которую ридеры пока не смогли отвоевать, — детское книгоиздание. Про проблемы детской литературы много говорили несколько лет назад, с тех пор ситуация радикально изменилась.



Сейчас отделы книг для детей выглядят едва ли не привлекательнее взрослых полок: обновляются чаще, издаются лучше, отбираются тщательнее. Впрочем, эти комплименты касаются лишь книг для малышни — дошкольников и младшеклассников, за которых выбор осуществляют родители. Как только речь заходит о литературе для подростков — среднешкольников от 10 лет и старше, ассортимент беднеет. Меж тем, именно этот сегмент рынка книгоиздатели Европы, Японии и Америки окучивают наиболее интенсивно как самый активный и перспективный.

Наши издатели тоже зашевелились в этом направлении: вслед за тройкой лидеров — «Самокатом», «Розовым жирафом» и «Домом Мещерякова» — серии для подростков запустили гиганты («Эксмо», АСТ, «Аттикус»). Обратили внимание на старших школьников и традиционные малышовые издательства — «Мир детства», «КомпасГид». Рынок ожил, но проблема осталась: работают издатели по преимуществу с переводной литературой. Советская подростковая литература — Кассиль, Коваль, Алексин, Железняков, Щербакова, Булычев — была золотой кладовой, которая предоставляла не только идеологическое убежище для писателей, но вдохновляла детский кинематограф. Традиция прервалась, современные тинейджеры или по наводке родителей читают ретро и классику, или получают в подарок переводные издания. Которые тоже бывают разные: одно дело — вампирские саги и сериальные фэнтези, другое дело — познавательная литература и психологические повести. Последние редко бывают рентабельными и чаще всего издаются на гранты культурных центров.


Читают, если приучать

Рассказывает Франк Бауман, Руководитель информационно-библиотечного отдела Немецкого культурного центра им. Гёте:

В современной Германии продвижение чтения в детской и подростковой среде — приоритет внутренней гуманитарной политики. Учреждены весьма крупные денежные премии за лучшие произведения для детей, присуждаются ежегодные стипендии писателям. Учителей и библиотекарей не просто информируют о новинках подростковой литературы, но и учат нетрадиционным методикам подачи. Наша задача — выработать привычку к чтению с детства, потому что привычки имеют свойство сохраняться. Кроме того, литература для подростков — важная часть современного немецкого книжного рынка. На долю детских книг приходится примерно 15% всех объемов книжной отрасли Германии. Примерно 24% всех продаваемых лицензий на издание немецкой литературы в других странах составляют права на книги для детей и подростков.


Есть страны: Норвегия, Швеция, Финляндия, Германия, где подростковое книгоиздание — не только приоритет гуманитарной политики, но и литературный бренд. Чтобы поддержать традицию Астрид Линдгрен и Туве Янсон, разработаны государственные программы, учреждены крупные издательские премии и стипендии для писателей. У нас же на сайте единственной национальной детской литературной премии «Заветная книга» мигает баннер: «Проект приостановлен». Вот и получается, что в качестве обязательного и актуального чтения для подростков приходится рекомендовать четыре переводных издания.


Мария Парр. Тоня Глиммердал. Перевод с норвежск. Ольги Дробот. — М.: Самокат, 2011

Детские повести Марии Парр похожи на скандинавское современное искусство: сделаны из экологически чистых материалов, при этом актуальны, технологичны и умны. Автора не для красного словца называют норвежской Астрид Линдгрен: Парр не любит большие города и воспевает романтику жизни на затерянном хуторе — наподобие «Бюллербю», только выше, холоднее и в наши дни. Рыжеволосая Тоня-Громохоня, испытательница снегокатов и личный враг туристических агентов, разобьет не одно детское сердце: Мария Парр умеет создавать девчачьи образы, на которые западают и мальчишки. Но ее истории тем и хороши, что имеют потайной вход-выход. Автор прекрасно понимает, что современные подростки куда ближе к взрослому миру, чем дети ХХ века. Ее маленькие герои тоже страдают от одиночества (хотя бы потому, что на современных хуторах практически нет детей), но не выдумывают себе воображаемых друзей с пропеллерами, а обживаются в мире взрослых и берутся решать нешуточные проблемы. Автор приучает своих читателей к тому, что сегодняшний мир не так просто устроен — от проблем не спрячешься даже в горах Глиммердала: сюда доходят электронные письма, добивают мобильные сети и сползаются предприимчивые туроператоры. Где-то в Гренландии тают льды, уровень мирового океана повышается, и эти глобальные перемены непосредственно касаются жизни маленькой девочки, мама которой изучает ледники. Да, говорит автор, современная действительность такова, что мамы на полгода уходят в море, а оставшимся дома папам приходится воспитывать дочерей. Но это не снимает ни с кого ответственности: ни за детей, ни за любовь, ни за уровень воды в океане.


Джинн Бердселл. Пендервики. Летняя история про четырех сестер, двух кроликов и одного мальчика, с которым было не скучно. Перевод с англ. Н. Калошиной. — М.: Розовый жираф, 2011

Пять лет назад Пендервиками зачитывались все девушки Америки. Книга Джинн Бердселл год возглавляла книжные хит-парады в разделе «литература для подростков». Образцовая каникулярная история: дом с террасой, старый парк, четыре сестрицы и собака, соседский мальчишка, прекрасный садовник — необходимые слагаемые идеального лета. Добавьте к этому: умершую маму, папу-ботаника, хозяйку поместья, озлобленную аристократку — и получится никакая не Америка, а настоящая Новая Англия. В «Пендервиках» хотя и присутствуют детали современного быта — компьютеры, телефоны, бейсболки — все какое-то слегка льюискэрролловское, во всяком случае, очень хочет таковым быть. Одна из девиц сочиняет готические истории, другая увлекается математикой, третья без ума от садовника, четвертая — хотя и мелюзга, но понимает собачий язык. Сад испещрен кроличьими и кротовыми норами, в которых героини периодически исчезают. Чердак завален бальными платьями и серебряными туфельками — не дом, а золушкин рай. Соседского мальчишку будущий отчим мечтает забрить в солдаты, но всем миром (сестры, садоводы и кролики — под ружье) его удается отстоять. Главный месседж «Пендервиков» припасен для финала: Maxima debetur puellae reverentia — важно изрекает папа-ботаник. «Ребенок достоин величайшего уважения». С чем тут поспорить?


Людвик Ашкенази. Детские этюды. Перевод с чешск. Г. Гуляницкой и Н. Аросевой. — М.: Теревинф, 2011

История началась банально: в конце 40-х годов у пражского журналиста Людвика Ашкенази родился сын. Сперва отец вел дневник наблюдений за подрастающим поколением. Потом, когда поколение окрепло, обрело голос и стало задавать сложные вопросы, Ашкенази принялся формулировать ответы в письменном виде. Получилась какая-то совершенно невозможная книга: такие, кажется, умеют писать только жители Праги. Которым доступно умение одушевлять предметы, распознавать голоса трамваев, быть на «ты» с городскими ангелами и писать чертовски остроумно об очень непростых вещах. «Детские этюды» — чтение сверхобязательное. Не часто встретишь энциклопедию всего на свете, изложенную на ста страницах. Ашкенази умудряется писать не только о том, о чем написать в принципе невозможно, — любви, смерти, семейной жизни, поисках счастья и появлении на свет детей, но и о вещах практичных и неотложных — подделке документов, катании на коньках, заметках в жалобной книге и свадебных приготовлениях. «Господи, муж! — воскликнула Божена в один прекрасный день. — Ведь у нас еще не было свадьбы». «Верно, не было, — ответил супруг, — я совсем об этом забыл». — «Обо всем приходится думать самой!» Так у нас на дворе случилась свадьба».


Кристоф Гальфар. Принц из страны облаков. Перевод с англ. Марка Гринберга. М.: Розовый жираф, 2011

Кристоф Гальфар, аспирант и соавтор Стивена Хокинга, написал научно-развлекательное фэнтези, которое прочтут даже убежденные ненавистники фэнтезийной литературы. Автор и сам считает, что фантастика без науки — деньги на ветер. Герои этой необычной книги живут в городе, расположенном на облаке. Все небожители — изгнанники, ведущие войну с тираном планетарного масштаба. Им, ежедневно витающим в облаках, лучше других известно об устройстве атмосферы и тонких взаимоотношениях Земли и Солнца. Гальфар языком сказки рассказывает о сложных и актуальных научных проблемах — черных дырах, звездных туманностях, снеговых тучах, кристаллах льда и ультрасовременной теории информационных облаков.

источник

Всероссийский библиотечный конгресс пройдет в Тюмени

Всероссийский библиотечный конгресс, в котором примут участие более 650 представителей библиотечного сообщества из 52 субъектов России, пройдет в Тюмени с 22 по 27 мая, сообщает пресс-служба губернатора Тюменской области.



"О своем участии в конгрессе заявили более 650 представителей библиотечного сообщества из 52 субъектов РФ, книгоиздателей, представителей государственных и других организаций России, будут и зарубежные гости. В этом году темой конгресса станет: "Российское библиотечное сообщество: цели и перспективы", - говорится в сообщении.

Губернатор Тюменской области Владимир Якушев направил в адрес участников этого форума приветствие. В нем глава региона подчеркнул, что сегодняшние библиотеки - "не только хранилища и центры предоставления информации, это места культурного и делового общения".

"Правительство области считает поддержку библиотечного дела одним из важнейших направлений региональной культурной политики", - цитирует Якушева его пресс-служба.

Во время проведения форума на площадке Западно-Сибирского инновационного центра начнет работу выставка издательской продукции, новых информационных технологий, продуктов, товаров, услуг для библиотек.

Источник

Когда бог с маленькой буквы



Когда Ницше сказал «Бог умер», он имел в виду Того, что пишется с большой буквы. Другие, с маленькой, по-прежнему с нами. Их можно найти в любимых книгах, особенно тех, что с картинками




Мысль, как любовь, трудно забыть, если она посетила тебя внезапно. Джойс называл такие моменты «эпифании» и ужасно раздражал друзей, когда прерывал пирушку очередным озарением, но я его понимаю и годами помню, где меня осенило и куда занесло.

Однажды это случилось в германском Роттенбурге, где, раз уж мне не довелось там родиться и умереть, я целый день торчал на базарной площади у ренессансного фонтана. На нем не оставалось живого места от скульптур. В совокупности они составляли аллегорический ребус плодородия, но я не смог его решить, хотя уже встречался с подобным на нашем колхозном рынке. Морщась от непонятного, я пытался узнать в крылатых богинях Весну и Осень, Жар и Влагу, Посев и Жатву. И тут до меня дошло, что это — старинный учебник физики. В сущности, он не так уже сильно отличался от нашего. Просто мы называем силы природы буквами греческого алфавита, они отождествляли их с греческим пантеоном. У нас — сигма и лямбда, у них — сатир и нимфа.

В мире, где не доверяли невидимому, у всего было тело, лицо, иногда хвост, чаще — рога. И я не понимаю, чем это хуже нашей стрелы зигзагом, в виде которой мы себе представляем электричество: «Не влезай — убьет». Скорее — наоборот: с антропоморфной, похожей на нас, природой легче жить. Поэтому Фрейд, судя по статуэткам в его кабинете, завидовал грекам, умевшим сводить всю бурю высоких чувств и тайных вожделений к голой Афродите, избавиться от которой не могли даже закоренелые атеисты.

В этих богов первые христиане верили не меньше язычников. Другое дело, что открыв одного Бога, они разжаловали остальных в демонов, но те ведь и раньше не отличались добронравием и человеколюбием. Спустившись с неба на землю, языческие боги нашли себя в натурфилософии, одушевив все, что в те времена считалось наукой и не отличалось от магии. Когда и там для них не осталось места, они заняли чужое: «У многих из этих бедных эмигрантов конфисковали священную рощу, и им пришлось наняться в дровосеки в Германии и пить пиво вместо нектара» (Гейне). Однако бессмертные боги тем и отличаются от нас, смертных, что они меняют имя, национальность, занятия, но не суть. Поэтому, когда Ницше сказал «Бог умер», он имел в виду Того, что пишется с большой буквы. Другие, с маленькой, по-прежнему с нами. Их можно найти в любимых книгах, особенно тех, что с картинками.

Борхес писал, что великие литературные герои, такие как Дон Кихот и Санчо Панса, не нуждаются в переплете и легко могут за него выйти, чтобы участвовать в других, не предусмотренных автором приключениях.

Сам Борхес мечтал преодолеть установленную им планку, но не смог этого сделать, потому что был слишком хорошим писателем и любил умозрительные идеи так же сильно, как Набоков — слова. И то и другое мешает плодить героев.

В литературе, как в семье, отцы и дети редко рождаются равными, и когда слишком сильная индивидуальность автора соперничает с созданной им личностью, то побеждает писатель. У того же Набокова все герои стерты, как мелкие монеты — блеску больше, но лица не различить. Про Цинцинната сказать решительно нечего, Лужина отличает слабая воля, и только Лолита вышла из книги в жизнь, но лишь потому, что она — дыра в сознании, повторяющая очертания настойчивой грезы. (Позже Набоков лукаво жалел, что не сделал Лолиту коровой или велосипедом, но ему, конечно, никто не поверил.) Поразительно, что и это не помешало родителям называть дочек Лолитами. Мне, впрочем, довелось знать толстую Травиату, которая служила в домоуправлении и ничем не походила на падшую женщину, как обещало ее оперное имя.

Простым писателям и писать проще. Не боясь уступить герою, они летят за ним, ставя в строку те слова, что подвернутся первыми. Обходясь банальным и незатейливым, такие авторы стилистически стушевываются, позволяя на своем тусклом фоне сверкать герою. Вырубленный топором идол, он возвышается над обыденностью, покоряя грубыми и выразительными чертами. Настоящий герой напрочь лишен психологической достоверности. Скала и глыба, он с трудом помещается в книге, и освобождаясь от ее вериг, с удовольствием расправляет члены, выйдя на широкие просторы, как это случилось с Джеймсом Бондом.

Если на то пошло, такому герою и книга не нужна. Отрезанный от нее, он приживается на новой почве. Сперва — театральной, потом — в кино, и всегда в анекдоте, не говоря уж о комиксе. Но это еще не значит, что такой — сбежавший из переплета — герой вовсе ушел из литературы. Ведь вопреки этимологии она и старше, и шире письменности. Гомер не умел писать, что не помешало Одиссею захватить нашу словесность. Поэтому героев больше всего ценят малограмотные и профессора. Первые их любят, вторые им поклоняются: теолог наблюдает теургию.

Чтобы создать героя, надо найти старому богу новую личину. Успех автора пропорционален проницательности читателя, способного разглядеть божественную природу, скажем, в таком кумире вагонной беллетристики, каким был Шерлок Холмс. По эту сторону от Шекспира и Сервантеса нет героя ему равного.

Прежде всего об этом свидетельствует неуязвимость Холмса. Пережив покушение не только профессора Мориарти, но и своего автора, Холмс не нуждается в Конан Дойле и, победив старость, чувствует себя в ХХI веке не хуже, чем в ХIХ. Такое бывает с богами любого пантеона. Каждому читателю — по его вере. Одни узнают в Холмсе ипостась Гермеса (Гераклом стал Пуаро), другие — проказника Локки, мне в нем видятся боги ацтеков. Они, как наши «зеленые», считали мироздание опасно хрупким, поэтому, молясь стабильности, приносили ей в жертву всех, кто выходил за ограду.

Холмс — тоже защитник порядка, но сам он стоит над ним и относится к норме с капризным пренебрежением, что позволено Юпитеру, но не быку. Поскольку Холмсу закон не писан, его всюду сопровождает усатая Фемида. Добропорядочный и хромой, как Гефест, Ватсон воплощает консервативное правосудие и гуманную справедливость. Эти бесспорные ценности вовсе не обязательно сочетаются с олимпийским равнодушием Холмса к викторианской этике.

Именно таким великий сыщик предстает при первом знакомстве:

«Легко могу себе представить, что он вспрыснет своему другу небольшую дозу какого-нибудь новооткрытого растительного алкалоида, не по злобе, конечно, а просто из любопытства».

Боги не зря ходят парами. Озабоченные полнотой собственного бытия, они делегируют смешную часть «меньшей» половине: Остап Бендер — Кисе Воробьянинову, Чапаев — Петьке, Дон Кихот — Санчо Пансе.

Вторые роли — более человеческие. Оттеняя героя, они демонстрируют, чем тот отличается от нас, как это опасно и прекрасно. «В уме ли вы, сеньор? — кричит Санчо Панса. — Оглянитесь, нет тут никаких великанов, рыцарей, котов, доспехов, щитов, ни разноцветных, ни одноцветных, ни цвета небесной лазури, ни черта тут нет». И мы больше всего боимся, что Дон Кихот и впрямь оглянется, обнаружит, что и в самом деле «ни черта нет», и превратится из героя в персонажа, причем — Чехова. Такая катастрофа была бы непоправимой, потому что большие герои — великая редкость, а без них нам не в кого играть.

Боги хороши тем, что сдаются на прокат и называются «архетипами». Впрочем, в архетипы, как в штаны с мотней, все влезает, а настоящий герой не бывает расплывчатым. Он всегда изображается в профиль, чтоб не перепутать.

Если у Достоевского герои так сложны, что каждый двоится, то у Дюма они так просты, что легко умножаются на четыре. И в этом — подсказка. Конечно же, мушкетеры, как и Пиквик с его тремя друзьями, зачаты в недрах натурфилософии и представляют четыре темперамента. Д’Артаньян — холерик, Портос — сангвиник, Арамис — меланхолик, Атос — флегматик. И все завидуют друг другу, не догадываясь, что они — пальцы одной руки, которую сжал в кулак пятый — автор: «Один за всех и все за одного». Именно поэтому мушкетерам так хорошо вместе. Они тянутся друг к другу, как влюбленные, которые страдают порознь, но счастливы и тогда, когда не знают, чем себя занять сообща. С «алхимической» точки зрения «Три мушкетера» — гимн слиянию. Оно столь же упоительно, как дружба в «Трех товарищах» Ремарка, и такое же возвышенное, как любовь в «Пире» Платона.

Собрав своих лучших героев в одной книге, Дюма без конца любуется ими, не слишком хорошо зная, что с ними еще делать. Вымученная, как это чаще всего и бывает в приключенческих романах, интрига только раздражает читателя, ибо понапрасну отрывает друзей друг от друга ради вредных дам и ненужных подвесок. Честно говоря, нам вообще не интересны приключения мушкетеров, и следим мы за ними лишь потому, что в них участвуют они.

Лучшие сцены романы — те, что останавливают, а не разворачивают сюжет. Например — завтрак на бастионе Сен-Жерве, где Портос говорит глупости, Арамис изящно разрезает жаркое, Д’Артаньян отчаивается, а Атос, отказываясь бежать от врага, чтобы «не нажить колотье в боку», бросает одну из тех реплик, по которой мы безошибочно отличаем удавшегося героя от какого придется.

«Я чувствую, — спокойно говорит Атос, — себя в ударе и устоял бы против целой армии, если бы мы догадались запастись еще дюжиной бутылок».

Можно забыть, о чем шел секретный разговор на бастионе, но с нами останется привязанная к бригадирской пике салфетка, которую пули превратили в боевой штандарт. Лучшее в этом эпизоде — свободная игра сил, ирония богов, знающих о своей неуязвимости, и потому позволяющих демонстрацию удали, конечно — бессмысленной. То, что не нуждается в цели, несет оправдание в себе самом и приближает нас к экстазу — как пьянство, дружба и любовь.

Последний раз я чувствовал себя мушкетером в пятом классе, когда назначенные по ошибке дежурными мы с двоечником Колей Левиным расшвыряли ораву четвероклассников, не желавших выходить на перемену, как им велел школьный устав. Как гвардейцы кардинала, противники заведомо уступали в силе, ибо мы были старше на целый год, а это стоило мушкетерских плащей. Облеченные властью и вдохновленные недавно прочитанным, мы дрались всерьез, но понарошку. Гремели парты, ломались стулья, отрывались идиотские белые воротнички, и в потной куче-мале рождалось лихое веселье. Как в Валгале, война шла сама для себя, и к звонку все павшие вставали.

Александр Генис


Источник

Nokia и Microsoft, если верить заявлениям аналитика Эльдара Муртазина, на следующей неделе начнут обсуждение возможности частично объединить бизнес.

Г-н Муртазин сообщает, что речь идёт о возможной покупке корпорацией «Майкрософт» телефонного подразделения Nokia. «Пока результаты этих переговоров не будут публичными, но сделка может быть закрыта до конца 2011 года: обе компании очень сильно торопятся», — отмечает аналитик.

Сумму сделки г-н Муртазин не уточняет, а ресурс SoftSailor полагает, что за мобильный бизнес Nokia может быть заплачено до $30 млрд.

В британском представительстве Nokia заметили, что подобные слухи компания обычно не комментирует, добавив, что предсказания г-на Муртазина с каждым разом «становятся менее точными».

Мы же напомним, что Эльдар Муртазин был прав, когда говорил о смене главы Nokia, планах по использованию этой компанией платформы Windows Phone 7 и отказе от бренда Ovi.

Источник

П.С. Скайп, Нокиа, ..., монополия на воду и воздух

В Швеции пьяный актер уснул на сцене

Во время спектакля в шведском городе Мальмо актер, участвовавший в постановке, напился и уснул прямо на сцене, пишет издание The Local. Во время спектакля, длившегося около двух часов, актер выпивал по сорок миллилитров спиртного каждые шесть минут.



Выпив большое количество алкоголя, актер начал вести себя агрессивно, кричать и ругаться. В ситуацию даже пришлось вмешаться зрителям, которые спрятали от разбушевавшегося артиста имевшуюся непочатую бутылку спиртного. Вскоре после этого он уснул.

По словам представительницы труппы Марии Стейнборг, попойка на сцене была частью творческого замысла, и артист знал о том, что перед ним стояла задача достичь состояния сильного алкогольного опьянения. Был ли сон на сцене частью постановки, собеседница издания не уточнила.

Стейнберг, однако, рассказала о смысле спектакля и пояснила, для чего актеру понадобилось так много пить. По словам представительницы творческой группы, концепция постановки заключалась в том, чтобыпродемонстрировать разные состояния и поступки человека. "Этот спектакль о взаимозависимости состояний и о том, как человек берет на себя разные роли - жертвы, спасителя или гонителя", - отметила Стенберг.

Также представительница арт-группы добавила, что для наблюдения за пьяным актером на спектакль был приглашен врач. Как отметила Стейнберг, после спектакля артист проспался и на следующий день чувствовал себя хорошо.

Не так давно аналогичный случай произошел в Германии. В 2010 году немецкие актеры перепились на сцене во время спектакля по произведению Венедикта Ерофеева "Москва-Петушки". Выпив слишком много водки, актеры перешли на импровизацию и стали предлагать напиток зрителям.

Источник

В Нижнем Новгороде откроется книжная выставка-ярмарка «Радость слова»

С 24 по 29 мая 2011 года в Нижнем Новгороде впервые пройдёт Межрегиональная книжная выставка-ярмарка «Радость слова». Мероприятие пройдёт в павильоне №3 «Нижегородской ярмарки» и соберёт на одной площадке различных представителей книжной индустрии: крупные книжные издательства, книготорговые сети, книгораспространителей, городские и школьные библиотеки, типографии.




Посетителям выставки будет представлен широкий выбор детской и образовательной литературы, православной литературы, художественно-публицистических изданий, а также развивающих игр и игрушек, аудио-видео продукции и многое другое. Посетители смогут приобрести книги напрямую у издательств по выгодным ценам.

Программа мероприятий выставки «Радость слова» будет интересна как специалистам книжного рынка, так и рядовым читателям. Каждый день на выставке будут проходить творческие вечера известных писателей, выступления творческих коллективов, выставки, кинопоказы и различные мастер-классы.

В рамках деловой программы состоятся следующие мероприятия:

-Конференция «Читающий ребенок» посвящена развитию мотивации и любви к чтению современного молодого поколения в реалиях сегодняшнего информационного пространства.

-Круглый стол «Преподавание курса ОПК в государственной системе образования» посвящён издательской поддержке Курса «Основы православной культуры» в школе и распространению опыта преподавания.

-Конференция «Великий и могучий» посвящена сохранению и развитию русского языка в современном мире.


Адрес выставки: г. Нижний Новгород, ул. Совнаркомовская, 13, Всероссийское ЗАО «Нижегородская ярмарка», павильон №3.

Время работы: 24 мая 12:00–19:00; 25 — 28 мая 10:00–19:00; 29 мая 10:00–17:00.

Источник

В Москве напротив посольства США открывают памятник Иосифу Бродскому

В ближайшие дни на Новинском бульваре в центре Москвы напротив посольства США будет открыт памятник известному поэту, нобелевскому лауреату Иосифу Бродскому, сообщает «Интерфакс» со ссылкой на источник в горадминистрации в пятницу.



Предполагалось, что скульптуру Бродского работы Георгия Франгуляна торжественно откроют 24 мая, однако решено перенести это событие на несколько дней позже. Сейчас дата уточняется», — отметил собеседник агентства.

Он рассказал, что в настоящее время в сквере на Новинском бульваре между домами 22 и 28 уже установлен гранитный постамент под памятник, который передается в дар городу.

Среди других монументальных работ скульптора Франгуляна — памятник Булату Окуджаве на Арбате и памятник на могиле первого президента России Бориса Ельцина на Новодевичьем кладбище.

Решение об установке памятника Бродскому в российской столице было принято комиссией по монументальному искусству при Мосгордуме в 2008 году.

«Правительство Москвы намеревалось установить его в 2009 году, однако произойдет это только сейчас», — сказал источник в мэрии.

Источник

В Санкт-Петербурге поставили оперу о Достоевском

Худрук театра «Санктъ-Петербургъ Опера» Юрий Александров поставил спектакль «Белые ночи Федора Достоевского», главным героем которой выступает знаменитый писатель, сообщает ИТАР-ТАСС. Спектакль поставлен по опере «Белые ночи» Юрия Буцко, написанной в 1968 году и ранее никогда не ставившейся в России.



Существует запись этой оперы в концертном исполнении, сделанная Геннадием Рождественским, однако на сцене «Белые ночи» ставились только за границей (впервые — в Дрезденском оперном театре). В своей постановке Александров разделил мужскую партию на двух героев — Мечтателя и Автора, оба представлены в образе Федора Достоевского.

Как заявил режиссер, в спектакле «автор предстанет в поисках своих персонажей». Премьера спектакля пройдет 27 мая на открытом воздухе, во дворе театра «Санктъ-Петербургъ Опера». В дальнейшем его будут ставить на открытых площадках в разных местах города.

Помимо «Белых ночей», Буцко, выпускник Московской консерватории (1961 год), написал еще несколько опер, а также несколько концертов и симфоний и ряд камерных произведений. Что касается самой повести, то «Белые ночи» Достоевского служили источником вдохновения для многих современных режиссеров, в том числе в кино. В частности, в 1957 году повесть экранизировал Лукино Висконти, а в 2008 году свою версию экранизации представил Джеймс Грэй (фильм «Любовники»).

Источник