C МИРУ ПО НИТКЕ

В США задержан владелец анонимного онлайн-рынка Silk Road

В США задержаны владельцы анонимного онлайн-рынка Silk Road, находящегося в в зоне .onion анонимной сети Tor. Об этом сообщает Agence France-Presse.

В результате операции американских спецслужб сайт был закрыт, а его владелец Росс Уильям Ульбрихт (Ross William Ulbricht), известный под прозвищем «Наводящий ужас пират Робертс», арестован по обвинению в торговле наркотиками и предоставлении других нелегальных сервисов онлайн.

При этом полиция получила доступ к электронному кошельку Ульбрихта, что позволило ей изъять рекордную сумму в цифровой валюте (Bitcoins) — 3,6 миллиона долларов.

По данным Russia Today, Ульбрихт был вовлечен в подпольную наркоторговлю с начала 2011 года. За это время, как считает обвинение, через Silk Road было продано несколько сотен килограммов наркотических веществ, исходивших от нескольких тысяч продавцов.

Кроме того, по данным следствия, Ульбрихт был готов заплатить 150 тысяч долларов потенциальному киллеру за убийство одного из пользователей Silk Road, который угрожал опубликовать личные данные других пользователей, таким образом нарушив их анонимность.

Silk Road известен как площадка по продаже психотропных веществ, однако иногда там продавались другие нелегальные материалы, такие как порнография или пиратские копии книг. Торговля крадеными банковскими картами, персональными данными, фальшивыми купюрами, детской порнографией и оружием на сайте была официально запрещена. Ежегодная прибыль ресурса, по оценкам экспертов, составляла около 15 миллионов долларов.

вырезано

Свою новую программу «В поисках живой души» народный артист России Александр Филиппенко опробовал в Омске.



«Слово не воробей»

– Первая часть программы «В поисках живой души» – это местами гулаговские хроники, местами тоска от непонимания и одиночества. Вторая часть – гоголевская сатира, и чувствуется, что вы таким образом «подмигиваете» современности. Кировский лес даже упомянули.

– Каждый раз после спектакля меня спрашивают: «Это все Гоголь написал?» Николай Васильевич – это махина для меня. И не то чтобы я жду, что победителем выйду, – живым бы остаться, чтобы он не раздавил. А про лес выскочило. В старые времена кавээновские, когда передачи шли прямым эфиром, у нас было железное правило: слово не воробей, поймают – и вылетишь. Кировский лес – только для «Пятого театра». В зале Чайковского этого уже не будет.

– Можно ли сказать, что вы своими «Поисками» обличаете современную действительность?

– Конечно! Это же сатира. Насмешки боится даже тот, кто уже ничего не боится на свете. Когда-то давно, когда у нас был студенческий театр, помню прекрасно, как нас закрывали, выгоняли. Потом была «Таганка» – пять золотых лет для меня. Тоже закрывали. Сейчас… Не знаю, что будет дальше, но эпиграмма Юрия Благова подходит: «Нам нужны Гоголи и Щедрины, но такие Гоголи, чтобы нас не трогали». Почему парткомы так не любили джазовую импровизацию? Импровизацию невозможно контролировать, в нее невозможно встрять – я сам решаю, как это будет. Людьми в форме легче управлять, нежели людьми в цветных пиджаках. Стиляги за это и страдали.

«Я в тренде!»

– Почему вы не работаете с современными авторами?

– Мне присылают книги какие-то почитать, но в основном это экшн. Все испортили мыльные оперы. Я бы сказал, что думаю по поводу многих современных передач, но жена запрещает. Поэтому я не смотрю телевизор: все известно, знакомо. Авторы быстро научились в одном стиле писать. Никакой чеховщины! Семь цветов радуги! Экшн! Чтобы старушка отвлеклась – и тут же вернулась. А у меня Шаламов, Шукшин… Кстати, рассказ Шукшина «Забуксовал», который я использую в «Поисках», подсказал мне Михаил Александрович Ульянов. Сказал: «Сашка, выучи». И сегодняшний вечер был посвящен именно Ульянову. В Музыкальном театре я смотрел буклеты: Ульянов играл через день Ленина, через день Сталина, потом Степана Разина, и в нашей зависимой и продажной профессии это мог позволять себе только истинно свободный человек. И все это имело успех, и зритель кричал «браво!».

– Как современная молодежь воспринимает такой сложный жанр, как монодрама?

– Я играл «Демарш энтузиастов» в знаменитом Политехническом музее. Сейчас он закрылся на ремонт. Там было очень интересное выступление с видеорядом, за моей спиной транслировались фотографии 1960-х годов. Я сам не знал, что это в тренде. Я читал им и добавлял какие-то свои личные комментарии, поскольку я прошел эти 1960-е рок-н-ролльные. Когда я их потом спрашивал: «Ну что? Ну как?» – молчат. Спрашиваю: «Почему вы так мало реагировали про август 1968-го?» – «Александр Георгиевич, у нас родители в 1968-м только из детсада пришли». Даже про 1991-й никто ничего не помнит. Еще есть такой молодежный театр – «Практика». Почти на каждой афише пометка: «Ненормативная лексика». Я читал там «Один день Ивана Денисовича». И я для них был как татаро-монгольское иго. Но что-то остается у них, оседает.

«Нельзя идти против режиссера»

– Но, может, кто-то из молодых режиссеров театра или кино вам интересен?

– Бутусов, Богомолов, Серебренников очень интересные. Но театр слова ушел, и наступила эпоха визуального театра. Радиотеатры ушли. Сейчас просто нет специалистов этого жанра. Затоптали рынок аудиокниг. Решили эти продюсеры, что всего-то два положения – «вкл.» и «выкл.», посадили человека у микрофона, он прочитал – и можно продавать. Я вот хотел прочитать Стругацких «Улитка на склоне», а уже есть, уже отдано, продано. Кто-то понимает важность, например Акунин. Он сразу сказал, что «Пиковый валет» один Филиппенко должен читать.

– Вы вносите свои коррективы в спектакли, спорите с режиссерами?

– Нельзя идти против режиссера и предлагать свои интерпретации. Не соглашайся, если чувствуешь, что будешь свое вставлять. Должен быть автор и режиссер. А актер должен понимать свое место в формуле, прочитать материал и, если что-то не так, сказать: «Ёлки! Я не могу в это время». Или согласиться и сделать то, что должен. Я снимался у Алексея Германа в ленте «Мой друг Иван Лапшин». У Германа была формула: играть, ничего не играя, как бы под хронику. Это кажется, что это документ, а это все игра. И он собрал людей, которые понимали, что это такое. И я помню, как Андрей Миронов хотел выскочить из сложившегося стереотипа опереточного героя. И Герман попал именно тогда в мою биографию, когда я очень много из кино понимал и понимал, что такое режиссерская формула. А сейчас… легкость мысли у всех необычайная. Нельзя так.


Справка
Александр Филиппенко родился 2 сентября 1944 года в Москве. Окончил школу в Алма-Ате с золотой медалью. В 1967 году окончил Московский физико-технический институт по специальности «Физика быстропротекающих процессов», а в 1974 году – Театральное училище имени Щукина. Работал в эстрадной студии МГУ «Наш Дом», Театре драмы и комедии на Таганке, Академическом театре им. Евг. Вахтангова. С 1996 года – руководитель театра «Моно-Дуэт-Трио». Снялся более чем в 80 фильмах. За моноспектакль «Мертвые души» в 1999 году получил Государственную премию Российской Федерации.

вырезано

В новой книге о Бриджит Джонс писательница Хелен Филдинг сделала свою героиню вдовой, воспитывающей двух детей. Отрывок новой книги 29 сентября опубликовала газета The Sunday Times.



Из опубликованной части ясно, что Бриджит 51 год, хотя новым знакомым она представляется 35-летней. С момента смерти ее мужа, адвоката Марка Дарси, прошло пять лет. Также известно, что у главной героини завязался роман с 30-летним молодым человеком, с которым она познакомилась в твиттере.

Третья часть истории о Бриджит Джонс под названием «Без ума от этого мальчишки» («Mad About the Boy») выйдет в Великобритании 10 октября 2013 года. Книга, как и две предыдущие части, написана в жанре дневника.

Первый роман о журналистке из Лондона, «Дневник Бриджит Джонс», вышел в 1996 году, вторая — спустя три года. Обе книги стали бестселлерами, разойдясь тиражом в 15 миллионов экземпляров. На их основе было снято два фильма с Рене Зеллвегер, Хью Грантом и Колином Фертом в главных ролях. Согласно сайту IMDB, сейчас идут съемки третьей картины о Бриджит.

вырезано

Пока отдельные романтики упорно не смотрят третий сезон Игры Престолов
см. Post Link: Мартин Джордж - Песнь Льда и Пламени 02. Битва королей
ожидая аудиоварианта книги, актеры, занятые в этом самом третьем сезоне, которых упомянутые выше романтики в лицо не знают, сами заняты начиткой аудиокниг:



Эта девушка с романтическим именем Натали Эммануэль, исполнительница роли некоей Миссандеи в пЛиП. На фото вы видите, как она занята начиткой британского хита The Killing Woods Люси Кристофер, выходящего 03 октября.

Среди прочего актриса заявила:

вырезано
Перевожу главное: "будучи ярко выраженным фанатом аудиокниг...."
дальше про то, какая большая жизненная удача для нее книгу не только послушать, но и почитать.

Источник:
вырезано

Любопытный фактоид:
Оне там, на своих островах, читают с распечатки. Да еще и воду хлещут в процессе.

Станислав Львовский о романе Сергея Соловьева

Рецензия эта явно запоздала, но спешу сказать, что вины редакции в том нет, а есть только моя: ваш рецензент читал роман Сергея Соловьева «Адамов мост» слишком долго. На то были причины.



Ни для кого не секрет, что настоящая жизнь русской прозы происходит по большей части за пределами толстых журналов и премиальных списков. По части списков у «Адамова моста» все как бы в порядке, лонг-лист «Русского Букера» — не повод для беспокойства, в список финалистов «Большой книги» роман не попал, тамошним экспертам любезнее Кантор с Понизовским, это мы уже поняли. По части журналов сложнее: роман Соловьева опубликован в «Новом мире» — однако «НМ» изо всех нынешних журналов производит, по ощущению, максимальные усилия, чтоб не оказаться на обочине жизни, так что и слава богу, опубликован.

Упомянутая настоящая жизнь русской прозы происходит, опять же по большей части, в формах малых и очень малых, вроде рассказов Николая Байтова (хотя и тот издал недавно роман) или текстов Романа Фишмана, до сих пор, к моему изумлению, не нашедших себе издателя. Большая форма здесь не в чести — и это понятно: слишком довлеет ей классический роман идей, реанимацию которого до сих пор в вялом режиме предпринимают самые разные простодушные персонажи.

«Адамов мост» в этом смысле — амбивалентный текст. C одной стороны, перед нами роман — в смысле, большая, сравнительно полифоническая книга, больше пятисот страниц. С другой — это текст очень сложно написанный и, в общем, довольно сложно устроенный: мы отвыкли (да, есть исключения) даже не от того, что по-русски вообще так пишут (потому что пишут), — а от того, что по-русски пишут так и долго. Рецензенты недовольно морщатся: книга написана не по-русски, а вроде на эсперанто. Это неправда, не верьте. Настолько по-русски написанной книги у нас давно не было.

Вместе с тем — да, «Адамов мост» написан некоторым образом не «по-русски» — это не постсоветская проза, которую в основном обсуждает нынешняя критика и к которой никак не удается приучить хоть сколько-нибудь многочисленного читателя. Роман Соловьева происходит не из советской прозы, из которой происходит большинство нынешних «романов» и «повестей». Корни его находятся совсем в другом месте — а именно в поэзии. Я не стану говорить здесь про несуществующий, на мой взгляд, «метареализм» или «метаметафоризм» — термины эти задержались в литературной теории только по историческим причинам: оба ничего не означают. Важно, однако, то, что Соловьев пишет большую прозаическую форму так, как если бы это было стихотворение. Как если бы текст в пятьсот с лишним страниц можно было прочесть на одном дыхании и заучить наизусть — не с первого, так с третьего раза.

О причинах: «Адамов мост» — это трудное, требующее времени чтение. Автор не пытается облегчить читателю задачу, не разбрасывает по тексту подсказки и в общем не очень заботится о том, чтобы книга вышла «увлекательной». Однако при всем этом чтение «Адамова моста» — процесс, от которого трудно оторваться. Как и полагается в случае хорошей поэзии, это «невозможно оторваться» требует от читателя совпадения с музыкой, какими-то внутренними ритмами этого текста. Требует некоторого (вполне доступного) слуха на чередование бормотаний и цезур. И еще этот текст требует времени. Т.е. всего вышеперечисленного он действительно требует, это не фигура речи.

Роман строится как чередование двух нарративов. В первом герой путешествует по Индии с любимой, во втором — находится в некотором месте, на «барке». «Барка» происходит постфактум (на самом деле отчасти, но в первом приближении — так) путешествия. Здесь герой, собственно, и рассказывает то, что происходило в Индии, очень мелкими порциями давая нам понять, что это за барка и как он там оказался. Время от времени текст дает слово и женщине, вокруг которой роман закручивается, как воронка. Проблема рецензентов с пресловутым эсперанто состоит, по всей видимости, в том, что текст представляет собой диалог двух близких людей, обращающихся друг к другу. Михаил Шишкин в этой ситуации строит «Письмовник» как переписку — неважно, что переписка эта кажущаяся: жанр (эпистолярного романа) оправдывает форму (обращения). А тут что? Откуда говорит герой «Адамова моста»? Откуда ему отвечает его любушка? Все это становится понятно к концу книги, но на этот раз я попытаюсь, против обыкновения, обойтись без спойлеров.

Такой диалог, вообще говоря, подразумевает некоторую герметичность — и роман в определенном смысле герметичен. Но дело здесь не в том, что перед нами диалог незнакомых читателю людей. Соловьев последовательно пытается, насколько это возможно, избегать в речи местоимений. Не «она идет», но «идет». Не «он говорит», но «говорит». От этого проза его оказывается висящей в пространстве паутиной, непонятно на чем держащейся: герои не лишены субъектности, но основное содержание здесь — глагольное. «Адамов мост» — роман о сказуемых, не о подлежащих. В сказуемые вытеснен и сюжет. В романе почти ничего не происходит — кроме того, что происходит каждый день: жизни.

За последние пять-шесть лет по-русски появилось несколько книг об Индии, по большей части вызывающих какую-то зубную скуку: в русской прозе нет традиции описания экзотических стран (по крайней мере, и читающие, и пишущие привыкли так считать). Однако Индия Соловьева оказывается удивительно органичной: он пишет о ней с пониманием, но не навязчивым, как бы скользя по поверхности. Внимательный читатель видит, что под поверхностью этой имеет место достаточная глубина, но роман не пытается затянуть читателя в авторский опыт. Соловьев как бы говорит нам, что да, Индия — это сильное переживание, возможно, даже выворачивающее жизнь наизнанку, — но не пытается объяснить, как и куда именно эта страна вывернула его жизнь (сделав автором «Адамова моста»), а предъявляет итог, результат. Итог этот оказывается довольно страшным, а будучи предъявлен, выглядит еще и несравнимо убедительнее разного рода «описаний процесса». При этом, несмотря на то что «Адамов мост» — в известном смысле травелог, на самом деле травелога здесь не больше, чем в «Apocalypse Now», тоже формально являющемся рассказом о путешествии по Волшебной Реке.

Но Индия здесь — не просто место действия, не просто декорация к рассказу о любви, потере и чувстве вины. Одновременно она работает в романе как машина остранения. Технология довольно прозрачна, автор ее не скрывает. Да, в русской прозе нет прочной традиции описания экзотических стран — кроме процитированного в романе «Хождения за три моря». Однако Соловьев на ощупь определяет тот чуть ли не единственный текст-двойник из канона русской литературы, который, собственно, и обнажает перед нами прием. Постоянным контрапунктом к монологам-диалогам героев оказывается другой текст о путешествии вглубь чужой, экзотической страны — «Мертвые души» Гоголя. То в одной, то в другой точке «Индии» герои слушают взятую с собой аудиокнигу, начитанную «голосом, правда, филармоническим, но ничего, минут через пять свыкаешься». Всплывающие в памяти рассказчика русские пейзажи нечувствительно переходят в индийские и наоборот. Да и сами герои, кажется, готовы отождествиться с гоголевскими персонажами в той же степени, в какой и со встречными индийцами: «поднялись в номер, даже свет не включали, легли, одеялами привалились. А соседняя койка искрит во тьме. Чичиков там, во фраке брусничном, лежит, ворочается. Бричка его за углом, второй день в Раджаджи. А за ним Плюшкин с тем блином на груди, прошлогодним, пальцами по нему постукивает, как в бубен».

Образная/символическая система романа (начиная с названия) довольно сложна, я не готов описывать ее подробно в рамках небольшой рецензии — да и не уверен, что правильно ее понял. Однако есть еще одно обстоятельство, на которое я хотел бы обратить ваше внимание: довольно большая часть «Адамова моста» — про животных. Тут Соловьев непрямо, но наследует киплинговской традиции, которая вся — формально про колониальную Индию, но в аллегорическом смысле — про людей вообще. Однако животные в «Адамовом мосте» — не про то, про что в «Книге джунглей». Соловьев относится к ним со слишком большим уважением, чтобы делать их персонажами аллегорий. Животные (тигры, слоны, леопарды) здесь — скорее что-то вроде людей без кожи. Именно о них автор рассказывает ту историю, которую, кажется, хотел бы рассказать о людях (и так, как хотел бы ее рассказать), — то есть историю агамбеновского homo sacer — в почти буквальном смысле. Историю существа, жизнь которого может быть отнята кем угодно — но только «просто так», а не в качестве сколько-нибудь осмысленного жертвоприношения: «а потом тот зловонный роддом: берег, усеянный мертвыми черепахами. Они плыли сюда через три океана, а теперь лежат с пустыми глазницами, из которых течет сукровица, птицы кружат над ними, и черные бродячие свиньи рвут мясо из полуживых». И в другом фрагменте, о тигре, убитом браконьерами в заповеднике: «жуткий вид у него, обезглавленный, голый, с вываленными кишками, лапы раскинуты. Царь. И еще этот запах. Лучше не думать. Он и не думает. Срезает мясо с ребер. Шкура большая, если правильно вычинить — тысячи полторы-две. Но кто их даст?».

Никто не даст. Убийство животных происходит в «Адамовом мосте» в конечном счете даже не ради денег, а «просто так». И совершенно так же, «просто так», происходит в романе то, что происходит с его героями. Трагедия не имеет видимого смысла — помимо себя самой. В этом отношении роман Соловьева — не про Индию, не про любовь и даже не про Россию: это высказывание куда более амбициозное. «Адамов мост» — роман о человеке и о человеческом вообще. В современной русской литературе таких текстов наперечет.

Очень, очень хорошо, что этот роман не получит «Большую книгу», а скорее всего и «Русского Букера». Пусть они там возятся в темноте со своими Канторами, туда им и дорога. А вот «Адамов мост» надо прочесть — несмотря на то что это сложное, тяжелое, долгое и очень болезненное чтение. Русская проза — которая вообще есть — выглядит сегодня вот так. Другой нет — и не предвидится. По крайней мере, в обозримое время.

вырезано

7 сентября на стенде издательства «Эксмо» состоялась встреча с одним из самых известных российских писателей-фантастов, создателем популярных циклов «Тайный город», «Анклавы», «Герметикон» Вадимом Пановым.

Автор представил гостям нашего стенда долгожданное продолжение цикла «Тайный город» — роман «В круге времен». Читатели ждали этот роман долгих два года. И вот теперь они смогут наслаждаться приключениями челов, навов, красных шапок, четырехруких хванов и других жителей Тайного Города.

«Для меня сегодня праздник, первый раз прикасаюсь к изданной книге», — поделился с поклонниками Вадим Панов.

«Рано или поздно я расскажу о большей части загадок, которые есть в Тайном Городе, но пока их рано открывать», — говорит создатель Тайного Города.

Также в ходе встречи Вадим Панов поделился новостью, которая порадует всех поклонников жанра — по первым двум романам цикла о Тайном Городе в настоящее время снимается фильм на телеканале Рен-ТВ. Увидеть любимых героев на телеэкране читатели смогут уже этой осенью.

Поделился писатель и творческими планами — в ближайшее время выйдет сборник рассказов о Тайном Городе, и новый роман, над которым он работает, также войдет в этот цикл.

источник:
вырезано



Аннотация:
вырезано

В конце сентября в издательстве «Азбука» впервые на русском языке выйдет роман Кормака Маккарти «Содом и Гоморра: Города окрестностей» (Cities of the Plain), написанный классиком американской литературы еще в 1998 году. Книга является третьей частью «Пограничной трилогии» лауреата Пулитцеровской премии, действие в которой разворачивается на границе США и Мексики. В этом романе встречаются Джон-Грейди Коул и Билли Парэм — протагонисты двух первых произведений «Кони, кони» и «За чертой». На этот раз ковбой Коул, влюбившийся в юную проститутку Магдалену, хочет увезти ее из Мексики, в чем ему и помогает друг. «Лента.ру» предлагает познакомиться с фрагментом первой главы романа в переводе Владимира Бошняка.

вырезано
вырезано

В России до сих пор стесняются говорить о деменции – даже от друзей люди подчас скрывают, что родной человек «впал в маразм». И непонятно, что здесь больше – стыда, что болезнь малосимпатичная, или страха, что и с тобой это может случиться. И тогда ты станешь никому не нужен, и тебя тоже будут стыдиться. Как изменить такое отношение? Авторы проекта «Моя бабушка – Яга» предлагают говорить о деменции на языке сказок.



В канун 21 сентября - Всемирного дня борьбы с болезнью Альцгеймера (это одна из форм деменции) в Москве вышел сборник необычных сказок «Моя бабушка – Яга». Почему необычных? Потому все они рассказывают о деменции. Если в обычной сказке, скажем, злая волшебница Гингема насылает на людей ураган, то в сказке необычной злая волшебница Деменция заколдовывает бабушку, превращает ее в злого гоблина, делает рассеянной, неряшливой и ворует у нее память. К счастью, и в обычных, и необычных сказках добрые волшебники, как правило, побеждают злых.

Сборник включает 18 сказок, и в сюжете каждой непременно есть описание симптомов болезни. Вот дементный Лис жалуется врачу Вороне (сказка «Старый Лис и Лунный человек» Владислава Воронина):

– Скажи, Ворона, неужто я заболел и что за болезнь у меня? Злюсь все время, забываю все, поэтому голодный и немытый хожу.

– Ка-а-ар, - отвечала Ворона, - есть такое дело. Эта болезнь тех, кто долго прожил, одолевает. Мыслям скучно долго в одной голове сидеть, вот они от тебя и убегают.

Прочитав эту сказку, я вдруг со стыдом вспомнила, как в детстве подшучивала над забывчивостью бабушки. Бывало, она не могла вспомнить, куда положила какую-нибудь вещь, и я воспринимала это как чудаковатость, присущую пожилым людям, и не связывала с заболеванием. Хотя я даже не знаю, был ли у бабушки такой диагноз, потому что к врачу она не ходила, и в восприятии ее самой и родных ухудшение памяти после 75 было делом совершенно нормальным. И все же, если бы родители прочитали мне тогда такую книгу, я бы над бабушкой не смеялась.

"Моя бабушка - Яга" - сказки, которые изменят мир - подробнее на портале "Здравком".Собственно, это и является целью проекта «Моя бабушка – Яга» - изменить отношение детей и внуков к своим пожилым родственникам, у которых развивается деменция. Поэтому и выбран жанр сказки, обращающейся к архетипам. Ведь именно в детстве у нас закладываются базовые ценности, а значит, говорить о деменции и о внимательном отношении к старшим нужно, когда вся семья в сборе. И таким языком, который понятен самым младшим ее членам, рассудили авторы идеи — креативное агентство AnyBodyHome!

В принципе, информации о болезни Альцгеймера хватает. Особенно, ее много накануне одноименного Всемирного дня борьбы. В публикациях СМИ и рекламных роликах деменция предстает как заболевание не просто малоприятное, но ужасное в своей безысходности. Ранней диагностики нет, чаще всего, диагноз ставят, когда уже поздно. Лекарств от этой болезни нет. Бремя ухода за больным полностью ложится на его семью. На помощь службы соцзащиты или здравоохранения рассчитывать не приходится.

Согласитесь, реакция нормальной психики на подобный набор фактов – постараться навсегда забыть о деменции и о проблемах больных и их семей. Но только где-то в глубине все равно останутся страх и ужас – « а вдруг это случится со мной?».

Сказки – это лучший способ говорить о важных, но не самых приятных проблемах. В игровой форме они помогают узнать о симптомах, и распознать первые признаки слабоумия, чтобы вовремя отвезти родного человека к врачу и подобрать лекарство, замедляющее развитие болезни. А потом терпеливо ему помогать и не надсмехаться – знание, хотя и преумножает скорбь, но делает человека более терпимым. В конце концов, деменция - это просто болезнь, и к больным нужно относиться по-человечески, а не как к «маразматикам».

Я надеюсь, что за сказками «Моя бабушка – Яга» последуют другие проекты, которые помогут нам стать более терпимыми к проявлениям чужой слабости и немощи. Среди нас живут не только больные, но и множество людей с ограниченными возможностями. К ним тоже нужно менять отношение.

Книга «Моя бабушка – Яга» напечатана ограниченным тиражом. Его большую часть издатели передадут библиотекам медицинских учреждений, в детские клубы Москвы, будут распространять через публичные проекты. Помимо бумажной версии, «Моя бабушка – Яга» существует и в формате аудиокниги. Герои сказок говорят голосами прекрасных актеров, музыкантов и телеведущих – Юрия Стоянова, Сергея Чонишвили, Алексея Кортнева, Татьяны Лазаревой, Андрея Мерзликина, Людмилы Давыдовой.

Все желающие могут бесплатно скачать книгу на сайте вырезано

вырезано

В Мюнхене признали виновным в нарушении авторских прав фаната книг о Гарри Поттере, который предлагал отдельные аудиозаписи из любимой "саги" для скачивания в интернете.

Закон о защите авторских прав защищает не только произведение в целом, но и отдельные его части. Соответственно, тот, кто предлагает для скачивания в сети даже куски какого-либо произведения, наносит ущерб обладателю авторских прав. К такому выводу пришел суд в Мюнхене по итогам рассмотрения дела о выкладывании в интернет отрывков из аудиокниг о Гарри Поттере, сообщает в понедельник, 23 сентября, информационное агентство dpa. Решение вступило в законную силу.

"Цифровой мусор" или интеллектуальная собственность

В 2007 году один немецкий пользователь периодически выставлял на файлообменные сайты отрывки из аудиокниг о Гарри Поттере. Издательство, которому принадлежат права на аудиокниги этой серии, потребовало от него подписать заявление о воздержании от подобных действий в дальнейшем, а также компенсировать юридические издержки и нанесенный ущерб - в общей сложности 1566 евро. Пользователь подписал бумагу, но признать свою вину в нарушении авторских прав и выплатить названную сумму отказался, аргументировав это тем, что выставлял в сеть не целое произведение, а его части, которые по отдельности представляют собой лишь "цифровой мусор".

Суд в Мюнхене отметил, что закон о защите авторских прав направлен на защиту интеллектуальной собственности от любого несанкционированного использования. То есть авторское право нарушается и тогда, когда противоправно используются даже мельчайшие части произведения. Как подчеркивается в приговоре суда, куски произведений на файлообменных сайтах одновременно предлагают многие компьютеры, в результате чего не требуется особых усилий для того, чтобы скачать целое произведение.

вырезано

Google запускает новую компанию с абсурдно амбициозной целью – увеличить длительность жизни. Звучит как шутка, но это не так. TIME опубликовал полную историю нового стартапа Google, который будет пытаться выяснить, как бороться со старением.
вырезано



Суть вот в чем:

В настоящий момент Google готовит наиболее неопределенный и долгосрочный маневр. Компания планирует запустить Calico — новая компания, которая будет сосредоточена на вопросах здравоохранения и старения, в частности. Независимой компанией будет управлять Артур Левинсон, бывший генеральный директор биотехнологической компании Genentech, который также будет инвестором. Левинсон, который начал свою карьеру как ученый и имеет степень доктора в области биохимии, планирует остаться в своей нынешней роли в качестве председателя совета директоров Genentech и Apple (должность, которую он взял на себя после смерти Стива Джобса в 2011 году). Google готовится сделать серьезную попытку увеличить продолжительность жизни человека.

На Google+ генеральный директор Google Ларри Пейдж написал: «Хорошо… вы, вероятно, думаете — ничего себе! Это сильно отличается от того, что Google делает сегодня. И вы правы. Но, как мы объяснили в нашем первом письме к акционерам, есть огромный потенциал технологий для улучшения жизни людей. Так что не удивляйтесь, если мы инвестируем в проекты, которые кажутся странными или спекулятивными по сравнению с нашим существующим интернет-бизнесом. И, пожалуйста, помните, что новые инвестиции, как Calico, очень маленькие по сравнению с нашим основным бизнесом».

Итак, как Calico собирается добиться увеличения длительности нашей жизни, и, возможно, в конечном счете излечить смерть? Пейдж не опубликовал какой-то конкретный план. На Google+ он говорит: «Еще прошло слишком мало времени, чтобы чем-то поделиться. Конечно, когда Артуру будет, что сказать, он обязательно этим поделится». Это неординарный проект, но это то, что любит Пейдж. Он хочет решать масштабные проблемы. Вот почему Google разрабатывает самоуправляемые автомобили и воздушные шары, плавающие в воздухе с интернет-соединениями. Google, у которого деньги куры не клюют и безграничные амбиции, видит себя в качестве единственной компанией, готовой взять на себя большие риски, как эти. «Я не предлагаю потратить все наши деньги на спорные вещи, но мы должны тратить соразмерный объем с тем, что обычные компании тратят на исследования и разработки, и тратить их на вещи, которые немного более долгосрочные и немного более амбициозные, чем обычно», — говорит Ларри.

Вот полный текст пресс-релиза:
вырезано