C МИРУ ПО НИТКЕ

Предлагаем вам переводной (вольно) материал от BRENNA CLARKE GRAY - преподавателя из Ванкувера (Канада) и большой поклонницы аудиокниг

Итак, вот
21 признак того, что у вас зависимость от аудиокниг:

• В магазине вы выбираете кассу самообслуживания, чтобы не быть еще одним жлобом с наушниками, который слушает свой телефон, а не кассира
• На работе вы отменяете все свои встречи, на которых, по мнению вашего начальника, нельзя находиться в наушниках, сводя общение к электронной переписке
• Во время пробежки вы замедляете свой темп. Разумеется, вы можете пробежать милю за десять минут, но, пробежав ее за 15, увеличите время прослушивания на 50%
• На занятия йогой вы всегда берете с собой айфон, ведь без него шавасанна не будет по-настоящему хороша
• Вы вызываетесь гулять с собакой каждый вечер. И не только с вашей собакой. Соседи удивляются, куда именно вы постоянно уходите с их шнауцером
• Домой вы идете дальней дорогой. Даже если вам очень (очень-очень!) хочется в уборную
• Передвигаясь в автомобиле вы избегаете брать с собой попутчиков. Зато с удовольствием соглашаетесь выполнить любые поручения, связанные с поездками, ведь это позволит вам слушать книги
• Практически каждое предложение вы начинаете со слов: О, я как раз тут слушал книгу и...
• На удивление, вы согласны заниматься всей стиркой для семьи. Каждый поход в прачечную - это одна, а то и две главы в книге
• Вы прекращаете общаться с супругой во время совместного приготовления обеда, потому что именно в тот момент, когда она появляется на кухне и открывает рот, в сюжете вашей книги происходят самые важные события
• Вашим детям кажется, что их зовут: Ш-шшш и Я_же_пытаюсь_слушать
• Вы получаете письмо из Клуба любителей Аудиокниг" с просьбой немедленно сдать тест на допинг, потому что только специально подготовленные люди способны слушать книги в таких количествах
• Батарейка в вашем айфоне начинает нервно рыдать, замечая ваше приближение
• Вы больше не принимаете душ, сменив его на ванну, чтобы звук падающей воды не заглушал речь вашего любимого исполнителя
• У вас есть любимые исполнители!!!
• Голоса в вашей голове начинают говорить точь в точь как Вячеслав Герасимов и Сергей Чонишвили
• Вы полностью отказались от привычки дневного сна в пользу вашего любимого исполнителя
• Вы больше не измеряете расстояние километрами, литрами бензина или промежутками рабочего времени, оперируя только часами прослушивания
• В прошлый четверг вы просидели на полу 45 минут, потому что только там была розетка, позволявшая подзарядить ваш mp3 плеер, ведь остановить воспроизведение вы просто физически не могли
• Вы считаете, что все описанное выше - вполне в порядке вещей
• И наконец, вы слушаете аудиокнигу прямо сейчас

BRENNA CLARKE GRAY
вырезано

Почти половина россиян выступает за введение цензуры в Интернете.
сообщает ТАСС.

Такие результаты были получены в ходе совместного исследования Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) и Центра изучения глобальных коммуникаций при Анненбергской школе коммуникаций университета Пенсильвании (США).

Так, 58% опрошенных высказались за допустимость полного отключения Интернета в стране в случае национальной угрозы или массовых протестов. Кроме того, 73% россиян не считают необходимым публиковать в Сети негативную информацию о госслужащих.

Данные опроса показывают, что постоянными пользователями Интернета являются 42% россиян. При этом 53% отмечают позитивное влияние Всемирной паутины на жизнь человека, а треть видит лишь недостатки.

«Значительное число (42%) россиян считают, что иностранные государства используют Интернет против России и ее интересов», — отмечается в докладе.

При этом уверенность в том, что Интернет не нуждается в регулировании, выразили лишь 11% респондентов.


Источник: «Газета.Ru»

Новый двухтомный роман Виктора Пелевина «Смотритель» поступит в продажу в сентябре 2015 года. Об этом «Ленте.ру» сообщили в издательстве «Эксмо». Сейчас готовится обложка книги.

Жанр «Смотрителя» определили как «кувырок мышления» — такое словосочетание используется в романе американского писателя Карлоса Кастанеды «Сила безмолвия».

«"Смотритель" о том, что... впрочем, о чем этот роман на самом деле, будет зависеть от читателя и его выбора», — следует из аннотации к книге.

Последний роман Пелевина «Любовь к трем цукербринам» вышел в 2014 году. Произведение вошло в шорт-лист литературной премии «Большая книга».

Виктор Пелевин получил известность во второй половине 1990-х годов благодаря романам «Омон Ра», «Жизнь насекомых», «Чапаев и Пустота», «Generation ’П’», а также большому числу повестей и рассказов, таких как «Затворник и Шестипалый», «Желтая стрела», «Принц Госплана» и других. «Смотритель» станет 13-м по счету романом автора.

Взято здесь
вырезано

3 августа актер театра и кино Сергея Чонишвили отмечает 50-летний юбилей. «Вечерка» встретилась с актером в кафе на Сретенке, рядом со студией, в которой «лучший голос» отечественного кино записывает аудио-книги, и поговорила за чашкой кофе.



- Сергей, юбилей будете отмечать?
- Нет. На два дня уеду из Москвы и выключу телефон. Поскольку во мне живут два 25-летних молодых человека, то отмечать полвека жизни неинтересно. Не понимаю привязку человечества к датам, рубежам…Да, я осознаю, что большая часть жизни позади. Хотелось бы и в 100 лет быть активным и выступать на сцене, как это делает наш гениальный Владимир Михайлович Зельдин, но от нашего желания зависит далеко не все.
- Вы ушли из театра «Ленком», где прослужили 25 лет.
- Если точнее, 24 с половиной года... Мой принцип – ни о чем не жалеть, и не оглядываться назад. Важно – настоящее и будущее, а не прошлое, каким бы оно не было. Тем более, сейчас я работаю в Московском Художественном театре, под руководством выдающего артиста, грандиозного театрального менеджера и во всех смыслах молодого человека – Олега Табакова. Кстати, 17 августа Олег Павлович отметит 80-летний юбилей.
- Чему главному, важному научились в этом легендарном театре?
- «Ленком» научил меня выживать в любых условиях. Когда отношения заканчиваются, нет смысла их «тянуть», а надо разбегаться, желательно, с честью и достоинством. Моя история в «Ленкоме» подошла к концу и началась другая.
- Почему в последнее время вы мало снимаете в кино?
- Моя физиономия не очень нужна нашему кинематографу. Поэтому нередко сижу за кадром, озвучивая других. На мой взгляд, это лучше и честнее, чем играть в плохих фильмах.
- Считаете, что у нынешнего кино есть проблемы?
- Те люди, которые сегодня занимаются именно производством кино, а это далеко не всегда режиссеры, не знают актеров, которые успешно играли в 70-е и 80-е годы. Не знают, потому что больны самой тяжелой формой болезни, имя которой «ленивая глупость». Это когда человек не только не отдает себе отчета в том, что он необразованный, но даже не хочет восполнить пробел в своем кругозоре. Из-за этой формы заболевания многие кумиры советского кино сегодня влачат жалкое существование. Себя к кумирам не причисляю, и, к счастью, работой не обделен. Не секрет, что актер не застрахован от перепадов интересов публики и виражей собственности биографии. Главное – не сойти с ума, не уйти в алкоголизм и не дойти до состояния ненависти к себе и всему миру. Надо принимать то, что есть сегодня и находить в этому довольствие.
Автор: kinopoisk.ru
3 августа актер театра и кино Сергея Чонишвили отмечает 50-летний юбилей.

- Лично для вас как много значат деньги? Зачем, например, вы пишите книги, которые вряд ли делают вас богаче?
- Книги дохода мне не приносят, но это меня не беспокоит. «Марать бумагу» - не моя профессия, и я спокойно отношусь к тому, что не являюсь массовым писателем. Если перед человеком стоит задача – заработать больше денег, на мой взгляд, ему следует чаще обращаться к врачу, который приведет его в состояние баланса. Денег должно быть ровно столько, чтобы ими не усложнять свою жизнь. Например, мне не нужна большая машина, и яхта не нужна, и загородный дом не нужен, потому что они будут отнимать у меня время и силы. Я езжу на машине марки «Ниссан», чтобы не «трястись» над ней и не задумываться о том, сколько она съест бензина. Конечно, я не хочу ломать голову над тем – сколько чашек кофе в день могу себе позволить по экономическим соображениям, насколько обеспечены мои родные… Да, и хорошо было бы иметь некоторый запас денег в случае «экстренной ситуации», чтобы не работать месяца два или три.
- Надеемся, что «черная полоса», с травмами, операцией ноги, для вас закончилась, и теперь все будет хорошо. Есть ощущение того, что фортуна повернулась к вам лицом?
- Часто вспоминаю изречение замечательного артиста Всеволода Ларионова: «Жизнь – слоеный пирог: где слой теста и слой г…, главное – не попасть вдоль». После тяжелого 2008 года, когда девять месяцев я был на грани физического нездоровья, понял, что, не теряя ответственности перед другими, профессией, надо больше любить самого себя. Этому искусству с тех пор и учусь. Правда, пока получится не очень.
- Чонишвили – грузинская фамилия. Наверняка, для поклонников вашего творчества небезынтересно – какая кровь в вас преобладает?
- Польской крови больше, чем грузинской. А еще у меня есть чешские, шведские корни. Принадлежность к кланам, нациям, группам, и все стандарты, связанные с этими разграничениями, существенной роли для меня не играют. Подгонять под каноны – признак ограниченности. Поэтому вопрос – кто такой грузин, как должен выглядеть грузин, мне не нравится.
- Узнают ли вас на улицах, в магазинах? Наверняка, после роли князя Шадурского в одном из первых отечественных сериалов «Петербургские тайны» по роману Кристовского вас знали в каждом уголке страны?
- Кроме князя Шадурского существует еще 60 ролей, и, слава Богу, что этот персонаж не стал тем самым зловредным персонажем для моей творческой биографии. Открою вам секрет, главное, чтобы узнавали в ГАИ, ЖЭКе и в больнице. Во всех трех местах временами меня узнают, и это помогает ускорению бюрократических процессов.
- Какие из ролей самые любимые?
- В театре: Фэрран в «Методе Гренхольма», Дориан Грей в «Идеальном муже», Панург в Гаргантюа в Пантюгрюэле…В кино: врач Михаил в «Чизкейке», Ушаков – в «Записках экспедитора», Саша в картине «Сезоны туманов». А роль Шадурского в длительном и, действительно, почти первом сериале стала для меня экспериментом в плане актерской игры, и выносливости.
- Вы – экспериментатор?
- Возможности организма выявляются только тогда, когда человек подвергает себя экспериментам. А если он садится на одни рельсы и всю жизнь идет по ним, никакого прорыва не будет. Правда, есть эксперименты в профессиональной области, а есть – в человеческой. Я – экспериментатор исключительно на актерском поприще. В обычной жизни – никогда.
- А когда ваши работы получают награды, а это происходило неоднократно – и в театре «Ленком», и в театре «Нации», приятно?
- Больше всего приятно, когда признают те люди, которые награды не выдают. Ибо любая награда, образно говоря, не увеличивает печень, не прибавляет шансы для покупки острова в Тихом океане, не дает возможность стать более талантливым…а следовательно, является только атрибутикой. Пока в тебе работает внутренний цензор, которого периодически надо проверять, до тех пор можно рассчитывать на развитие. Самый жестокий критик во всем том, что я делаю в театре и в кино, - я сам. Те люди, которые включают дома экран, который раньше назывался телевизором, а теперь он исключительно экран, если реагируют на мою работу адекватно, жизнь прожита не зря.

вырезано

В честь юбилея Аудиотеатр дарит свой шестнадцатичасовой спектакль "Фауст" с юбиляром в заглавной роли Post Link: У нас в гостях радиорежиссер Виктор Трухан

Аудиокниги в исполнении Сергея Чонишвили в каталоге Клуба

Сергей Чонишвили на презентации аудиоспектакля "Фауст" в Клубе Любителей Аудиокниг 24 августа 2013 года

Заголовок, конечно, несколько оптимистический, так что нужно сразу уточнить:

• Аудиокниг становится больше за рубежом.
  И значительно больше

У нас все как раз наоборот, если не брать в расчет удивительное явление "Аудиокнига своими руками", которое носит характер "мы не доглядели, поэтому вы еще живы".

И тем не менее!
Вот весьма любопытная и приятная статистика от американской Ассоциации Аудио Издателей (The Audio Publishers Association) основанная на их исследованиях, стартовавших весной 15 года



Продажи аудиокниг по сравнению с прошлым годом выросли более чем на 13%. Количество наименований, выпущенных в формате говорящей книги, выросло более чем на 1000 (любопытно, а была ли 1000 наименований на русском?) , всего за год выпущено более 25000 наименований

Вот небольшая таблица по числу изданий, обратите внимание на взрывной рост 2011-2012 годов:

2014 год - 25,787 книг
2013 год - 24,755 книг
2012 год - 16, 309 книг
2011 год - 7,237 книг
2010 год - 6,200 книг

Очевидно, что появление (и позднее отмирание) сегмента носимых флеш-плееров не имело такого значения для отрасли, как повсеместное увлечение смартфонами, делающими доступ к цифровому контенту проще и удобнее.

87% продаж остаются на взрослой аудитории, что вполне понятно, но рост детского репертуара составляет около 4% за год.
77.4% продаж аудиокниг составляет художественная литература.
Доминирует формат "полных" аудиокниг - без сокращений (unabridged) - 91%

Накануне в областной библиотеке им. Крупской известный российский писатель Алексей Иванов встретился с читателями. Оренбуржцы живо интересовались, как автору романов «Увидеть русский бунт», «Географ глобус пропил», «Сердце Пармы» и многих других произведений удается в мельчайших подробностях описать быт и традиции средневековья, умело пересказать на страницах этапы духовного становления героев-современников.

Лауреат литературных премий им. Мамина-Сибиряка и «Ясная Поляна» Алексей Иванов предложил провести встречу в формате диалога и готов был ответить на любые вопросы ценителей его творчества.



Оренбуржье – это особая идентичность

– Мне очень нравится ваш город и лестно принять участие в культурной жизни Оренбурга, – начал беседу писатель. – Я придерживаюсь такой точки зрения, что Россия является набором идентичностей так же, как Европа является набором стран. Мне больше всего интересны региональные идентичности, которых в России не так уж и много. Региональная идентичность зависит от способа освоения территории. Какой способ наиболее эффективный, такой и практикует социум, выстраивая иерархию ценностей. В России есть несколько региональных идентичностей. Центрально-русская – это крестьянская идентичность, потому что центральную Русь легче всего было осваивать посредством помещичьих хозяйств. Есть уральская идентичность, потому что Урал проще всего было осваивать при помощи горных заводов, поэтому это заводская, рабочая идентичность.

– Есть северорусская идентичность. Русский север, да и Сибирь было проще осваивать при помощи промысловых артелей, поэтому там идентичность промысловая. А есть южнорусская идентичность, к которой, на мой взгляд, относится и Оренбург. Это идентичность теплых рек и черноземов, она тоже крестьянская, но эти территории проще было осваивать в формате казачества. Во главе каждой идентичности есть определенная ценность, которая становится главной для этого региона. Например, человек уральской горнозаводской идентичности самореализовывался через труд, поэтому главным героем литературы всегда был мастер – человек труда. В центрально-русской идентичности главной ценностью была собственность и власть, и главный культурный герой – это богатырь, человек, который бережет крестьянскую общину, охраняет собственность и власть.

– В южнорусской казачьей идентичности главные ценности – это справедливость и равенство. Главный культурный герой – разбойник вроде Стеньки Разина, который восстанавливает социальную справедливость. Несмотря на то, что Оренбуржье близко к Уралу, Челябинску, который живет горнозаводской идентичностью, всё-таки ваш регион – это особая идентичность.

– Что является источником для исторических произведений?

– Источником для описания языческих традиций, шаманства и прочих обрядов в моих исторических произведениях являются этнографические труды наших ученых. Я просто делаю их более художественными и переношу в средние века. Так ли это было или нет, никому не известно. Основной способ в моих произведениях – это реконструкция по научным данным.

– Почему писатель-фантаст перешел на современную прозу и стоило ли оно того?

– Я свою писательскую карьеру начинал с фантастики, которую очень любил, но постепенно перерос это направление. Мне стала интересна фактура реальной жизни, реальной истории, это привлекало меня больше, чем выдуманные миры. Создавать новые миры – это не сложно, а вот восстановить какой-то ушедший мир – это гораздо более трудная, благородная и художественно-выразительная задача. А еще фантастика превратилось в своеобразное гетто, пусть и успешное, а жить в гетто мне никогда не хотелось, поэтому я и ушел из фантастики.

– Понравился ли вам фильм «Царь», снятый по вашему сценарию?

– Экранизацией очень не доволен и по многим причинам. Одна из них – не тот образ главного героя. Режиссер фильма Павел Лунгин заявил, что хочет сделать фильм о человеке эпохи Возрождения, о митрополите Филиппе, который противоречит Ивану Грозному. На мой взгляд, это категорически не верно, потому что эпоха Возрождения – это возрождение античности, то есть язычества. Не может быть православный святой человеком эпохи Возрождения. Православная вера – это вера в спасение, и если произведение об этом, то герои должны спасаться, если не физически, то хотя бы духовно, а в фильме «Царь» никто не спасается, все погибают, сгорая с треском и копотью. Сам митрополит Филипп фактически пожертвовал своей жизнью ради православных ценностей, а вовсе не спас свою душу и души тех, кто ему доверился. Митрополит Филипп в этом фильме – герой некий Советского Союза, а такая трактовка меня совершенно не устраивала, но Павел Семенович [Лунгин – прим. ред.] решил снять ту историю, которая ему ближе. Поэтому мне фильм не нравится.

– Как родилось название «Географ глобус пропил»? Был ли прототип у главного героя?

– Название не совсем даже мое. Я использовал выражение моего друга Вадима Чарикова. Меня отговаривали назвать роман таким образом, считали, что оно дискредитирует произведение, но название прижилось. Меня часть спрашивают, насколько автобиографичен главный герой, поэтому уже есть готовый ответ. Я всегда говорю, что если бы это был автобиографический герой, то я бы давно бутылки на помойке собирал или в курилке сидел, а не на встрече с читателями. Но тем не мене, в этого героя я очень многое вложил от себя.

– Отразил ли фильм идею вашей книги?

– Роман был написан 20 лет назад – в 1995 году. В книге мой герой формулирует свое кредо: хочу жить как святой – никому не быть залогом счастья и никого не иметь залогом счастья, но чтобы я любил людей и люди меня любили. «Иного примирения я не вижу», - говорит главный герой, то есть он искал примирения, гармонии. Роман писался в разгар 90-х, люди пытались понять, как им жить в этой диком мире, когда все разваливается и земля уходит из-под ног. Это был главный вопрос 90-х. Фильм же был снят о другом главном вопросе, который скорее свойственен для 2010-х годов: вопрос свободы, о том, как жить со свободой, как ею пользоваться. Герой, которого играет Константин Хабенский, умеет пользоваться своей свободой и говорит: «Я – счастливый человек». Пусть его внешние обстоятельства весьма не комфортны, но внутри у него уют и покой. Те, кто его окружает, пользоваться свободой не могут. Как говорил Достоевский, один из сложнейших вопросов русской души, кому отдать свою свободу. Об этом как раз фильм Александра Велединского, но не мой роман. В этом главное отличие, хотя все основные сюжетные линии и персонажи такие же, как мои.

Жизнь и творчество

– Как происходит процесс написания книг? Каков механизм?

– В моем творчестве ничего особенного нет. Я предпочитаю работать в полном одиночестве, выключив телефон, в закрытой комнате. Но эта технология ничего не объясняет. Каждый писателей придумывает для себя некую «фишку», которая якобы помогает создавать произведения. Например, Гюстав Флобер считал, что в произведении на странице не должно дважды повторятся одно слово. Ему казалось, что это путь к совершенству. Например, Сергей Довлатов считал, что в предложении все слова должны начинаться с разных букв, поэтому он даже стихи Пушкина правил, который их неправильно писал. Но это личные тараканы писателей, которые ни о чем не говорят.

– Что вы почувствовали, когда вышла ваша первая книга?

– Я чувствовал очень большую усталость, а не радость и восторг. Моя писательская судьба складывалась долго и туго, меня 12 лет не печатали. В 2003 году, наконец-то, мне повезло. Я встретил человека, который смог мне помочь. Выходу книг предшествовали 12 лет ожидания, поэтому не могу сказать, что я был в восторге. Вообще, когда берешь первый экземпляр книги в руки, чувствуешь легкую эйфорию, а потом думаешь, как долго еще ждать и работать до выхода следующего произведения и даже начинается легкая депрессия. Для писателя, которого публикуют, выход книги – это какая-то техническая радость, а вот когда ты дописал роман, наступает мощная релаксация.

– Насколько важен провинциальному писателю выход на столичный уровень?

– К сожалению, без выхода на столичный уровень ничего невозможно. Наша страна устроена так несправедливо, что провинция в культурном смысле не существует. Автор всегда должен быть переозвучен для провинции через столицу. Пробиться в столице гораздо проще, чем в провинции. Так парадоксально устроена наша культура, ее экономические механизмы.

– Изменилась ли внутренняя мотивация к творчеству с приходом известности?

– Пожалуй, нет. Известность изменила многое в моей обыденной жизни, но не изменила подлинной мотивации. Я всегда считал себя писателем, даже когда меня не публиковали, мне всегда хотелось писать романы и этим я продолжаю заниматься. Я никогда не искал славы, мне нравится сочинять и рассказывать истории. Я этим занимался раньше, занимаюсь сейчас и буду заниматься в ближайшем будущем.

– Как вы относитесь к пиратству?

– Очень плохо. Сам я никогда таким не занимаюсь: и фильмы с торрентов не скачиваю, и книги в интернете не читаю. Я понимаю, что люди у нас не богатые, что не всегда есть доступ к текстам, фильмам или музыке, но все равно пиратство – это неправильно. Если человек занимается пиратством, то должен понимать, что это не совсем верно. У каждого произведения есть свой автор, который должен решать судьбу. Например, я написал роман, а кто-то с пиратского ресурса скачал его и прочел. Да, я не лишился романа, он меня не обокрал, но можно рассуждать и иначе. Допустим, я сдал свою машину на мойку, а мойщик поехал кататься. Потом он подкрутил обратно счетчик, долил бензина, машину он не помял, не испортил, но ведь вы не разрешали ему так поступать со своей машиной, а значит он поступил плохо, неправильно. Так же и пираты: не лишают автора его произведения, но пользуется им так, как автор ему не разрешал. Может быть я выгляжу злобным жадиной, ну и пусть.

Культурный город

– Нравится ли вам Оренбург?

– Некоторые города сохраняют ощущение исторического времени. Это мне и нравится в Оренбурге. Когда идешь по городу, то видишь, что здесь 20 век, здесь – 18-й, а вот здесь уже 21-й. Понимаешь, что люди осознают, в какую эпоху они живут и что делают в наше время. Это чувство достаточно редкое для России. Далеко не в каждом городе его можно встретить у жителей. Я рад, что в Оренбурге это чувство сохранилось. Это чувство делает город не провинциальным в том отвратительном смысле, который обычно вкладывается в слово «провинция».

– Ваше отношение к библиотекам.

– Очень положительное. Библиотеки – это действительно храмы культуры, которые стоят посреди бурного житейского моря. Я многократно слышал о том, что чтение падает, библиотеки не востребованы. Может быть библиотек становится меньше, но они не становятся менее нужны. Замечательно, что многие библиотеки поддерживает власть. Я думаю, что с библиотеками как таковыми в ближайшее время ничего не случится. Естественно, они перейдут в какой-то новый формат работы с читателями, освоят новые формы хранения текстов и доступа к ним, но, тем не менее, библиотеки останутся. Это основа культуры.

Госархив Свердловской области предложил мне организовать публичный фонд, куда я сдам рукописи, фотографии, документы, куда я сдам все, что обо мне может быть интересно. Меня это очень заинтересовало, это здорово. Приятно передать материалы туда, где они сохранятся с гарантией, что их не затопят соседи или не съедят мыши, поэтому я принял предложение.

На пути к гармонии

– Как достигнуть гармонии с самим собой и достигли ли вы ее?

– Свое место в жизни я нашел, когда вышли мои первые книги в 2003 году. Я смог жить на писательские доходы. На гонорары прожить можно и вполне вероятно в современной России. Когда я смог заниматься тем, чем мне хочется и получать за это деньги, я стал близок к гармонии с самим собой. Абсолютной гармонии я не обрел, да это и невозможно.

– Я 12 лет писал и меня не публиковали. Жизнь при этом складывалась не совсем лучшим образом. Работал и сторожем и дворником, но еще был и гидом-проводником в турфирме. Часто водил в походы трудных подростков. Смотрел на этих ребят: они курят, пьют, матерятся, воруют, нюхают клей – просто отвратительные люди. При этом государство бесплатно отправляет их в поход, превосходное снаряжение, проводника, продукты и даже сигареты. Мне казалось несправедливым, что я учусь на искусствоведа, изучаю творчество Рембрандта и вынужден обслуживать таких людей? Это было чудовищно несправедливо и очень дисгармонично, но слава Богу этот период остался позади. Но несмотря даже на это я продолжал писать романы, пусть в стол, но с надеждой, что они когда-то будут опубликованы. Всегда считал, что нужно жить по принципу легионеров: делай, что должен, и будь, что будет. Это мой единственный совет.

вырезано

Делл Гловер зарабатывал на жизнь, печатая компакт-диски. Но однажды он задумался: если MP3 ничем не хуже, то зачем нужны CD?



Однажды в 1994-м Бенни Лиделл Гловер, временный работник на заводе компакт-дисков компании PolyGram в Кингс-Маунтин, штат Северная Каролина, пришел на вечеринку к коллегам. Он хотел получить постоянную работу на заводе, а вечеринка давала возможность завязать контакты с менеджерами. Вечером начались танцы: хозяин дома включил музыку. Гловер никогда не слышал этих песен, хотя их исполняли артисты, которые ему нравились.

Потом Гловер понял, что на вечеринке звучала музыка, которую стащили с завода. Он был удивлен. Должностные инструкции требовали от сотрудников подписывать соглашении о «Нетерпимости к хищениям». Он знал, что менеджеры были озабочены утечками продукции. Он даже слышал, что кого-то из рабочих ловили и арестовывали. Но диски продолжали утекать. Так Гловер узнал о черном рынке пиратских записей.

Завод расположился на сотне акров земли, окруженной лесами. Работа шла круглосуточно, в три смены. Новые альбомы попадали в магазины по вторникам, но прежде их нужно было напечатать, упаковать и доставить. В горячий день фабрика печатала четверть миллиона CD.

Одного из коллег Гловера звали Тони Докери, он тоже был временным работником. Они работали по соседству и получали 10 долларов в час. Скоро они сдружились. Они жили в одном городке, так что Гловер начал подвозить Докери на работу. Они слушали одну музыку. Они получали одинаковую зарплату. Что важнее, они оба были увлечены компьютерами, что было необычно для двоих представителей рабочего класса из Каролины начала 90-х — типичный житель их городка скорее владел ружьем, чем PC. Отец Гловера был механиком, а дед ремонтировал телевизоры. В 1989-м, когда Гловеру было 15, ему купили первый компьютер с черно-белым монитором и стоимостью в 2 300 долларов. Знакомство Гловера с техникой привело к тому, что он начал зарабатывать деньги, устраняя проблемы с компьютерами друзей и соседей.

К появлению на той вечеринке он уже начал знакомство с только формирующейся культурой Интернета. Он даже купил устройство для прожигания CD, одно из первых, доступных частным пользователям. Оно обошлось в шесть сотен. Так он начал записывать сборки с музыкой и продавать их друзьям. Прожиг одной копии занимал 40 минут. Бизнес шел медленно.

Гловер задумался о том, чтобы продавать CD с завода. Он знал пару сотрудников, которые их выносили. Альбом популярного артиста, нарезанный на болванку до официального выхода мог принести хорошие деньги (и на самом деле, боссы звукозаписи рассматривали это как ключевой бизнес-риск)

Но репертуар PolyGram был не так хорош. У них были сильные позиции среди взрослой аудитории. Но у людей, которые покупали пиратские CD из багажника, Брайан Адамс и Шерил Кроу спросом не пользовались. Им был нужен Jay Z, но фабрика его не выпускала.

К 1996-му Гловер получил постоянную работу на фабрике: повысилась зарплата, появились льготы и возможность переработки за дополнительные деньги. Он начал выходить на двойные смены, используя любую возможность для этого. Эти деньги пошли на новые приобретения. Осенью 1996-го компания Hughes Network Systems первой стала предоставлять доступ к спутникому широкополосному интернету. Гловер и Локери немедленно стали ее клиентами. Сервис позволял скачивать файлы на скорости в семь раз выше, чем у лучшего диал-ап модема.

Вскоре Гловер осознал, что основная движуха идет в чатах. Они с Докери стали своего рода зависимыми: даже проведя целый день вместе на работе, после работы они нередко еще зависали несколько часов в чате. Гловер не путешествовал и едва выезжал за пределы ближайших штатов. Но общение в чатах давало ему возможность коммуницировать с людьми со всего мира.

А еще он мог делиться файлами. В интернете нелегально распространяемые медиа-файлы получили название warez (от software). Они распространялись субкультурой, которая появилась еще в 80-х и носила название Warez Scene. Сцена состояла из групп людей, которые соревновались друг с другом в том, кто первый выложит новый материал. Программы часто появлялись там в тот же день, что и в магазинах. Иногда получалось хакнуть серверы компании или прибегнуть к помощи ее сотрудников — и тогда пиратский софт появлялся в сети еще до официального релиза. Способность регулярно добывать новинки до релиза давала ощущение принадлежности к «элите» цифрового пиратства.

В середине 90-х Сцена перешла от распространения софта к журналам, порнографии, фотографиям и даже шрифтам. В 1996 году участник Сцены с никнеймом NetFraCk создал новую группу, первую в мире специализировавшуюся на MP3-пиратстве — Compress ’Da Audio или просто CDA. Она использовала недавно появившийся стандарт MP3, который позволял сжимать музыкальные файлы более чем на 90 процентов. 10 августа 1996 CDA выложила первый пиратский MP3: Metallica «Until It Sleeps». Несколько недель спустя многочисленные конкурирующие группы уже выкладывали тысячи пиратских песен.

Первый визит Гловера в канал чата для MP3-трейдинга случился довольно скоро. Он еще не знал, что это такое и кто делает файлы. Он просто скачал софт для MP3-плеера и стал искать доступные файлы. Пару минут спустя у него на жестком диске уже находилась небольшая музыкальная подборка.

Одной из этих песен была “California Love” Тупака, хит, от которого в те дни было не спрятаться по причине гибели артиста парой недель ранее, в сентябре 1996-го. Гловер любил Тупака, и когда его альбом “All Eyez on Me” попал на завод PolyGram в рамках специального дистрибуционного соглашения с Interscope, он даже упаковал несколько дисков. Сейчас он включил MP3 “California Love”. Токбокс-интро Роджера Траутмана зазвучало из колонок его компьютера, сменивышись на луп переигранного Dr. Dre фортепианного хука из песни Джо Кокера “Woman to Woman”. Затем он услышал голос Тупака, сжатый и оцифрованный, звучащий абсолютно так же, как и на компакт-диске.

На работе Гловер делал диски для массового потребления. Дома он потратил более двух тысяч долларов на устройства для прожига CD и другое оборудование, чтобы выпускать их индивидуально. Его средства к существованию зависели от спроса на этот продукт. Но Гловер должен был задуматься: если в MP3 Тупак звучит не хуже, и если Тупак может далее распространяться бесплатно через интернет, в чем тогда смысл компакт-дисков?

В 1998 году компания Seagram Company анонсировала покупку PolyGram у Philips и ее слияние с Universal Music Group. В сделку входил и завод Кингс Маунтин. Работники нервничали, но менеджмент сказал им не волноваться: фабрику не закрывали, ее расширяли. Музыкальная индустрия наслаждалась периодом беспрецедентной прибыльности, делая наценку более чем 14 долларов на CD, производство которого стоило менее двух долларов. Руководители Universal полагали, что такое состояние дел сохранится. В аналитическом документе, который они подготовили для приобретения PolyGram, они не упоминали MP3 в числе потенциальных угроз для своего бизнеса.

Заводские линии были усовершенствованы, чтобы выпускать полмиллиона компакт-дисков в день. Это означало больше смен, больше переработок, больше музыки. Universal, фактически, контролировал рынок рэпа. Jay Z, Eminem, Dr. Dre, Cash Money — Гловер собственноручно упаковывал их альбомы.

Спустя шесть месяцев после слияния, Шон Фаннинг, отчисленный из колледжа 18-летний, представил разработанную им публичную файлообменную платформу, которую он назвал Napster. Фаннинг проводил время в тех же самых чатах, что и Гловер с Докери, но ему казались крайне несовершеными существовавшие там способы передачи контента. Созданный им Napster позволял пользователям обмениваться файлами напрямую. В течение года его пользователями стали 10 миллионов человек.

До появления Napster утечка альбомов могла наносить только локальный ущерб. Теперь же наступила катастрофа. Universal привык выпускать альбомы с мощным промоушном и дорогостоящим маркетингом. Доступность музыки в интернете до релиза перечеркивала эти усилия и заставляла артиста чувствовать себя обманутым.

Еще до появления Napster фабрика начала вводить новый режим по борьбе с утечками. Стив Ван Бюрен, руководивший безопасностью на фабрике, требовал ужесточить защитные меры и ввел систему случайных проверок. Когда рабочий выходил с завода, он проводил магнитной карточкой, зажигалась зеленая лампочка и ворота на проходной открывались. Но иногда загоралась красная — это означало, что охранник должен обыскать его и удостовериться, не выносит ли он диски.

Так Ван Бюрен сумел поймать несколько «несунов», продававших диски на черном рынке. До руководства дошла информация о вечеринках, где сотрудники ставят неизданные песни. Ван Бюрен потребовал устроить тест на детекторе лжи. Сотрудники, которые не прошли его, были уволены. Но даже после этого контакты Гловера на заводе могли стабильно доставать альбомы. Один вынес целый шпиль с 300 дисками на нем и продавал их по 5 баксов за штуку.

К тому моменту у Гловера было уже 7 устройств для прожига CD. Он мог производить 30 копий в час, что делало пиратство более выгодным. Игры для PlayStation, программы, MP3 — он брался за все, что могло быть нарезано на диск и продано за несколько долларов. Он специализировался на фильмах, которые стоили 5 долларов каждый.

Гловер по-прежнему считал, что продавать диски с завода довольно рискованно. Тем не менее, он сам наслаждался самой актуальной музыкой, а «несуны» знали его как надежного покупателя. На работе он был на хорошем счету, за ее пределами же у него была более крутая репутация: у него был японский гоночный мотоцикл и несколько пистолетов. На его предплечье красовалось тату — Грим Рипер, который ведет питбуля на цепи.

На контрасте, его коллега Докери был человеком религиозным и слишком правильным для «несунов», чтобы иметь с ним дело. Но он тоже торговал пиратскими дисками и добывал у Гловера украденные CD с фабрики. Кроме того Докери находил в интернете контент, до которого Гловер добраться не мог: фильмы, которых еще нет в кинотеатрах, игры, которые должны попасть в продажу только через месяцы.

Гловер выменивал их у Докери на компакт-диски с фабрики. Но в какой-то момент его стала тяготить роль курьера у Докери, и он спросил, почему эти диски представляют для него такую ценность? Однажды вечером Докери пригласил Гловера домой и приобщил его к тайному миру пиратского интернета. В течение последнего года он загружал украденный контент, который Гловер приносил ему, в закрытую сеть. Докери присоединился к одной из элитных групп Сцены — Rabid Neurosis, или просто RNS.

Вместо того, чтобы пиратить отдельные песни, RNS пиратила целые альбомы. Стояла задача доставать их до даты релиза, а средством для ее достижения выбрали инфильтрацию внутрь структуры мейджор-лейблов.

Лидер RNS называл себя Кали. Он часами собирал корпоративную информацию, которая помогла бы ему понять, где и какие диски будут произведены. Благодаря этой информации, за восемь лет его «кроты» сумели проникнуть внутрь цепочки каждого мейджор-лейбла. Докери был его первой ценной находкой.

Согласно документам суда, Докери встречался с несколькими участниками RNS в чате. Так он узнал о потребности группы в предрелизных утечках. Докери присоединился к группе и стал одним из самых ценных ее поставщиков. Но когда его семейная жизнь начала вступать в противоречие с его увлечением, он предложил на свое место Гловера.

Гловер колебался: зачем ему это нужно?

Он узнал, что Кали контролировал секретные сайты, которые формировали хребет Сцены. Сверхбыстрые серверы содержали лучший пиратский медиа-контент. Серверы были надежно защищены, а подключиться к ним можно было только с предварительно одобренного интернет-адреса. Сцена охраняла свой контент так же ревностно, как Universal — а то и сильнее.

Если бы Гловер согласился загружать украденные CD в сеть Кали, он получил бы доступ к этим серверам и никогда больше не платил бы за фильмы, музыку, игры. Он мог бы слушать новый альбом Outkast за недели до релиза. Он мог играть в Madden NFL на PlayStation за месяц до того, как игра появилась в магазинах. И он мог смотреть те фильмы, которые Докери добывал раньше него, побеждая тем самым в их личном соревновании.

Докери организовал встречу в чате для Гловера и Кали, и эти двое обменялись мобильными телефонами. Во время первого разговора Гловер в основном слушал. Кали говорил оживленно, а в его речи сочетались гиковский жаргон, калифорнийская расслабленность и сленг, позаимствованный из весткост-рэпа. Он любил компьютеры и хип-хоп, он знал всё о бифах, диссах и деталях вражды артистов с разных лейблов. Он также знал, что после убийств 2pac и Notorious B.I.G. эта вражда стала сходить на нет. Def Jam, Cash Money и Interscope подписали дистрибьюторские контракты с Universal. Проведенное Кали исследование привело его к заводу Кингс Маунтин.

Они с Гловером обсудили детали партнерства. Кали должен был отслеживать даты релизов будущих альбомов и говорить Гловеру, какие из них ему интересны. Гловер должен был приобретать их у заводских «несунов». Потом он должен был оцифровывать их и, используя защищенные каналы, посылать Кали. Тот оформлял их по существующим на Сцене правилам и заливал на серверы.

Гловеру понравилась эта идея. Но чтобы удовлетворить запросы Кали, нужно было получать альбомы с завода намного чаще — 3-4 раза в неделю. Это было сложнее. Помимо случайных обысков сотрудников, были введены и другие меры предосторожности. Построили забор вокруг парковки. Запасные выходы оборудовали сигнализацией. На заводе запретили лэптопы, а также стерео, плееры, бумбоксы и вообще всё, куда можно вставить компакт-диск. Выход топовых релизов сопровождали и вовсе беспрецедентные меры. Релизы вроде «The Eminem Show» привозили на завод в лимузине с тонированными стеклами, а курьер, который вез из студии мастер-диск в чемоданчике, не имел права спускать с него глаз. Когда выпускали такие альбомы, Ван Бюрен требовал проверять на выходе каждого рабочего.

Машины, печатавшие CD, имели цифровое управление и производили защищенные от ошибок компакт-диски. На упаковке диска помещался штрих-код, который можно было отсканировать. Менеджмент завода формировал отчет, отслеживающий каждый CD, который был изготовлен и отправлен в магазины — и любое несоответствие было бы замечено. Завод мог выпускать до полумиллиона дисков в день, но он мог и отслеживать движение своей продукции вплоть до отдельно взятого диска.

Работники вроде Гловера, работавшие на упаковочной линии, тем не менее, имели возможность украсть нужный компакт-диск. Этого нельзя было сделать после, когда готовый диск уходил от них и на него наносился штрих-код. Это нельзя было сделать до, ведь доступ к продукту был ограничен до нуля.

Главным преимуществом компакт-диска перед MP3 было удовлетворение от физического обладания. Universal на самом деле торговал упаковкой. Оформление альбомов становилось все более впечатляющим. Диски делали то золотыми, то флуоресцентными. Буклеты к альбомам становились толстыми как мини-книжка и печатались на бумаге высокого качества. Если в производстве диска брак был невозможен, то в производстве упаковки это случалось. Поэтому правила предусматривали выпуск определенного процента запасных дисков для каждой партии.

В конце каждой смены лишние диски выбрасывались в контейнер для мусора. Потом содержимое контейнера отправляли в грайндер, где диски физически уничтожались. За годы Гловер уничтожил сотни дисков в идеальном состоянии. И он знал, что грайндер не ведет никакого учета количества уничтоженных копий. Если вместо 24 дисков уничтожить 23, то никто из руководства об этом бы не узнал.

Поэтому на пути от конвейера к грайндеру рабочий мог стянуть свою хирургическую перчатку, пока удерживал диск. Он мог обернуть ее вокруг диска, завязать и спрятать, пока уничтожаются все остальные. В конце смены он мог вернуться и забрать диск. Оставалось решить проблему секьюрити.

Но и здесь были варианты. Один из них задействовал пряжки ремней. В маленьких городках Северной Каролины существовала своя узнаваемая мода. Многие мужчины на фабрике носили ремни с овальными пряжками с изображением звездно-полосатого флага. Или с пряжками, на которых фальшивыми бриллиантами было выложено слово «boss». Или ковбойские пряжки с изображением головы быка. Пряжки всегда заставляли рамку металлоискателя звенеть, но охрана не заставляла снимать их.

Спрячь диск в перчатку, спрячь перчатку в станке, забери ее и засунь себе под ремень, затяни его так туго, чтобы заболел мочевой пузырь; убедись, что огромная пряжка ремня прикрывает диск; скрести пальцы, когда идешь к турникету, а, когда рамка зазвенит, попытайся убедительно удивиться этому.

С 2001 года Гловер был мировым лидером по сливам альбомов до их релиза. Но он никогда не выносил их самостоятельно. Вместо этого он создал сеть из низкооплачиваемых временных сотрудников, взамен предлагая наличные деньги или фильмы. Обмен происходил где-нибудь на заправке подальше от фабрики. Кроме того, Гловер получил повышение, что позволило ему самому планировать смены на конвейерной ленте. Если топ-релиз печатался на заводе, он имел возможность сделать так, чтобы в это время на сборочной ленте стоял его человек. Теперь Гловер получал самые горячие альбомы года на недели раньше всех остальных. Он оцифровывал их и отправлял Кали. Раз в неделю эти двое созванивались и обсуждали график следующих утечек.

Гловер не занимался дальнейшим распространением записи. В отличии от других участников Сцены, он не принимал участие в дискуссиях про технические параметры, битрейт и прочее. Он слушал компакт-диски, но часто ему становилось скучно уже после пары прослушиваний. Тогда диск отправлялся в черную спортивную сумку в шкафу его спальни.

К 2002-му эта сумка содержала более пяти сотен дисков, включая практически каждый важный релиз, изданный на заводе в Кингс Маунтин. Гловер слил Lil Wayne "500 Degreez" и "Blueprint" Jay Z. Он слил “Rated R” Queens of the Stone Age и 3 Doors Down “Away from the Sun”. Он слил Bjork. Он слил Ashanti. Он слил Ja Rule. Он слил Nelly. Он слил Blink-182 “Take Off Your Pants and Jacket”.

У Гловера не было доступа к артистам для старшей аудитории типа Celine Dion и Cher. Но эти альбомы пользовались наименьшим спросом для их аудитории — аудитории поколения Эминема. Типичный участник Сцены был молодым человеком, увлеченным компьютерами, в возрасте от 15 до 30. Кали, чьими любимыми артистами были Ludacris, Jay Z и Dr. Dre — был в этом смысле идеальным примером.

Для Гловера высшим достижением 2002-го стал случай, когда он добился утечки альбома “The Eminem Show” за 25 дней до релиза. С серверов Сцены альбом в течение нескольких часов проник на файлообменники "обычных пользователей". Eminem был вынужден ускорить выпуск альбома, так что утечка все равно не помешала ему стать бестселлером этого года.

Каждый релиз Сцены сопровождался уникальным NFO (от слова “info”), текстовым файлом, которым группа-релизер ставила на альбом свою метку. Таким образом они хвастались перед другими группами, участниками Сцены, и рекламировали себя перед потенциальными рекрутами. Наиболее важной частью NFO была строчка "rip date", где проставлялась дата утечки. Кали оформил многие из них самостоятельно, поддразнивая другие группы релизеров. NFO альбома “The Eminem Show” заканчивалось вопросом: “Кто еще мог сделать такое?".

Кем был Кали? Гловер точно не знал, но со временем у него появилось несколько предположений. Его код 818 относился к региону Лос-Анджелеса. Женский голос, который нередко звучал на фоне их переговоров, скорее всего, был голосом его матери, с которой тот жил. Еще был листок марихуаны, служивший официальной эмблемой RNS — Гловер был уверен, что Кали нередко бывал накурен. Сильнее всего бросался в глаза его преувеличенный хип-хоп свэг. Он единственный называл Гловера как "Ди". Никто больше.

"Он пытался часто говорить на сленге, — вспоминал Гловер. — Старался быть крутым". Гловер подозревал, что Кали не был черным, но и белым он скорее всего тоже не был.

Гловеру не разрешалось вступать в контакты с другими участниками RNS, даже с человеком, который числился "риппинг-координатором" группы. Его никнейм был RST, его имя — Саймон Таи. Он был представителем второго поколения китайских иммигрантов, прибывшим в Южную Калифорнию, а в 1997 году отправившимся в Университет Пенсильвании. Перед RNS он испытывал трепет и попросил включить его в группу после года общения в чате с ее участниками.

Параллельно он стал диджеем на студенческой радиостанции. В течение двух лет Кали подпитывал его интерес к рэп-музыке и объяснил, что ему нужно обзавестись связями на различных лейблах, заинтересованных в том, чтобы поставлять промо своих треков на радио. В 2000-м Таи, на тот момент уже старшекурсник, был повышен и стал музыкальным директором радиостанции. Он получил доступ ко всем промо-дискам станции. Ежедневно он проверял почту станции, и когда присылали что-то хорошее, он бежал в свою комнату в кампусе, чтобы побыстрее залить новинку. Ведь порой секунды решали, какая группа зальет релиз первой.

В этом году на счету Таи было две важных утечки: Ludacris “Back for the First Time” и Outkast “Stankonia”. Его котировки на Сцене выросли настолько, что следующие два года Таи руководил списком ликеров RNS. Вместе с Кали он отслеживал графики дистрибьюции мейджор-лейблов и указывал своим "кротам", чего от них ждут в первую очередь.

У RNS были международные контакты на всех уровнях. Согласно показаниям в суде и интервью участников, среди них были диджеи радиостанций. Был английский музыкальный журналист, чьим главным успехом был "потерянный" дебютный альбом 50 Cent "Power of the Dollar", который должен был выйти на Columbia в 2000 году, но был отменен после того, как в рэпера стреляли. Один из их агентов имел связи внутри корпорации Viacom, а значит мог организовать утечки из MTV и BET. Два брата итальянца, занимавшиеся музыкальным промо, имели стабильный доступ и сливали релизы Sony. В Японии нередко релизы происходили на неделю или две раньше, чем в США, иногда и с бонус-треками. Поэтому Таи и там обзавелся агентами. Наконец, пара источников просто по вторникам приобретали CD в магазине за свои деньги.

Единственным ликером, которого не координировал Таи, был Гловер. Кали хранил в секрете само существование такого источника. При этом Гловер был близок к самой вершине Сцены. Если типичный пират, дающий взятки сотрудникам музыкального магазина или взламывающий софт, имел доступ к трем-четырем секретным сайтам Сцены, то Гловер — сразу к паре десятков.

Это сделало его главным локальным кинопиратом. Вместо первой башни для прожига CD он завел другую, теперь для DVD. Он протянул домой кабельный интернет. Он загрузил с сайтов Сцены все самые популярные фильмы последних лет. Расширяя круг своих клиентов, он назначал встречи на парковках. В округе его знали как movie man. За пять долларов у него можно было купить DVD со "Спайдерменом", который еще несколько недель не появлялся в магазинах.

Развернув торговлю, Гловер сбывал 2-3 сотни DVD в неделю, получая на этом порядка тысячи долларов наличными. Чтобы поспевать за спросом, он приобрел второй компьютер и еще одну башню для прожига. Он знал, что это незаконно, но чувствовал себя достаточно защищенным. Все сделки происходили "из рук в руки", ничего не документировалось, он ничего не клал на счет в банк. Он продавал только продукцию завода Universal и был уверен, что никто из его клиентов не знает о Сцене.

Сцена проводила четкую границу между бесплатным распространением файлов и их продажей для получения прибыли. Сайты Сцены рассматривались как морально оправданная система обмена информацией. Их использование для производства пиратских дисков расценивалось как серьезное нарушение этических принципов. Что хуже, это могло привлечь внимание правоохранительных органов. Кали предупреждал, что любой, кого заподозрили в торговле контентом Сцены, будет изгнан из группы. Таким образом, для большинства участников позиция в RNS означала трату денег взамен на острые ощущения.

Гловер был исключением: он знал, что его не могут выгнать. Чем больше было рэп-релизов на Universal, тем больше он был нужен Кали.

Файлообменная система Napster продержалась всего пару лет в своем оригинальном воплощении, но на пике популярности на ней зарегистрировались 70 миллионов пользователей. За месяц юзеры шерили более двух миллиардов файлов. Музыкальное пиратство стало для двухтысячных тем же, чем и эксперименты с наркотиками для конца шестидесятых: когда целое поколение решило не следовать социальной норме и существующим требованиям закона без малейших раздумий о последствиях. В конце 1999 ассоциация звукозаписывающей индустрии RIAA подала в суд на Napster, обвиняя его в беспрецедентном нарушении копирайта. Napster проиграл суд, подал апелляцию и снова проиграл. В 2001 году, подчинившись требованию суда, компания прекратила работу своего сервиса.

Но победа в суде не принесла ожидаемых плодов. Пользователи Napster не собирались отказываться от обмена файлами по интернету и вместо того, чтобы покорно поплестись в магазины, стали пользоваться альтернативными файлообменными сервисами вроде Kazaa или Limewire. К 2003 году мировые продажи звукозаписывающих компаний упали на 15 процентов. И это было только начало.

RIAA пыталась этому противодействовать. Но судебные процессы против peer-to-peer сервисов занимали годы. А попытка судить отдельных пользователей за нарушение копирайта оказалась катастрофой в смысле пиара. Попытка лоббировать ужесточение законов тоже не увенчалась успехом. "Политики идут на поводу у избирателей. А среди избирателей гораздо больше тех, кто крадет музыку, чем тех, кто ею торгует", — резюмировал один из топ-менеджеров Universal.

Но никто не собирался защищать пиратов. Поэтому ликеры придерживались своеобразного кода молчания. Сцена была источником почти всех файлов, которыми обменивались на peer-to-peer, но об этом мало кто знал. Гражданское право тоже было бессильно, поскольку у RSN, в отличие от Kazaa, не было юридического адреса, куда можно прислать повестку. Только криминальное расследование могло сработать.

В январе 2003-го Гловер слил официальный дебют 50 Cent “Get Rich or Die Tryin’”. Он стал самым продаваемым альбомом года в США. Гловер продолжил альбомами Jay Z, G Unit, Mary J. Blige, Big Tymers и Ludacris, а следующий год начал с дебютного для Kanye West “The College Dropout”. Время утечки рассчитывалось еще более тщательно. Обычно они попадали в Интернет за две недели до официального релиза, когда диски уже начинали отправлять в магазины. Чуть позже — и конкурирующие группы могли бы опередить RNS. Чуть раньше, и диск можно было бы отследить — и след привел бы на фабрику.

Чем более выдающимися были достижения RNS, тем больше внимания проявляли к ним правоохранительные органы. В апреле 2004-го ФБР скоординировало и провело совместные с представителями иностранных спецслужб антипиратские рейды в 11 странах мира, выявив более сотни пиратов. Тем временем антипиратское подразделение RIAA было укомплектовано и нацелилось на чаты Сцены, изучая ее язык и продумывая способы внедрения. Так они узнали о существовании крайне влиятельной группы RNS и поделились этими данными с ФБР.

Журналисты тоже шли по следу Сцены. В декабре 2004 статья в Rolling Stone Билла Верде познакомила с аббревиатурой RNS широкую публику. “За четыре дня одна группа организовала утечки альбомов U2, Eminem и Destiny’s Child”, рассказывал он. Статья содержала слова источника, близкого к Эминему: “В лагере рэпера считают, что “Encore” слили на пути к дистрибьюторам, которые доставляли альбом с завода в сетевые супермаркеты”.

Информация не соответствовала действительности. CD ушел не от дистрибьютора, его слил Гловер. Три дня спустя он слил альбом U2 “How to Dismantle an Atomic Bomb” (альбом Destiny’s Child “Destiny Fulfilled” пришел из другого источника). Чувствуя повышенное внимание к себе, Кали начал заметать следы. Впредь он решил избавить NFO-файлы группы от любой информации, которая могла помочь их идентификации. Теперь там оставались только дата рипа и дата официального релиза.

Кали распорядился, чтобы RNS-чат перенесли с публичных IRC-серверов на частный компьютер, который находится где-то на Гаваях. Все причастные были проинструктированы вести общение исключительно при помощи этого зашифрованного канала, полностью отказавшись от мессенджеров вроде AOL Instant Messenger. Кроме того, Кали запретил торговать полученной нелегальным путем информацией на носителях. Но Гловер следовать правилам Сцены отказался. Он продолжал пользоваться мессенджером, когда ему того хотелось, и хранил в шкафу спортивную сумку набитую дисками, которые уже успел слить в сеть. Музыка уже не интересовала его так, как прежде. Да и зарабатывание поощрительных очков для своей группы, будто для каких-то девочек-скаутов, было не лучшей мотивацией. Все, о чем он думал — это сайты Сцены. Чем к большему количеству таких ресурсов он имел доступ, тем больше слитых фильмов мог получить, и тем больше DVD с этими фильмами мог продать.

За удачную неделю Гловер мог продать порядка трех сотен дисков, что равнялось полутора тысячам долларов наличными. С этого момента он захотел расширить сеть дистрибьюции. Он договорился с тремя барбершопами в Шелби, в каждый из которых в начале недели привозил по четыреста дисков на продажу. В конце недели он возвращался за своей частью — с каждой точки в неделю собирал порядка шестисот долларов. Лучший из его продавцов зарабатывал больше, продавая диски, чем за стрижку клиентов. Получив представление, какие доходы получает Гловер, пираты-конкуренты начали посягать на его территорию. Но у Гловера было ключевое преимущество. “У меня был доступ к огромному массиву информации, — говорил он. — Никто на улице не мог обогнать меня”.

Многие из лучших покупателей Гловера работали с ним на заводе, и тем, кому он больше всего доверял, были предложены еще более выгодные условия. Вместо того, чтобы платить по пять баксов за фильм, они могли купить за двадцать долларов неограниченную подписку — и вообще не нуждаться в дисках. Гловер к тому времени организовал собственный секретный сервер, и, купив аккаунт на нем, ты мог качать все, что пожелаешь. В распоряжении были новейшие DVD-релизы плюс игры, музыка, ПО и многое другое. На тот момент “видео по запросу” было чем-то вроде технологии будущего, но для тех, кто был знаком с Гловером, эта технология уже стала реальностью. Он управлял частным Netflix из своего дома.

Гловер начал делать экстравагантные покупки. Своим друзьям и членам семьи он приобрел игровые консоли и разные подарки. Он купил новый квардоцикл-внедорожник, а потом — еще один. Купил подержанный Lincoln Navigator, прокачав его ксеноновыми фарами, новым воздухозаборником и дорогой стереосистемой. Годами рэперы в своих треках читали про излюбленный вид ободов для колес, которые называли “spinners” — металлические колпаки, которые крепятся на отдельные опоры и продолжают вращаться даже тогда, когда машина стоит на месте. Желая поменять правила игры, Гловер поставил “floaters” — тяжелые обода, которые оставались недвижимыми, даже когда колеса вращались.

В 2005-ом RNS слила в сеть четыре из пяти наиболее продаваемых альбомов в США. Первые две позиции были за дисками Mariah Carey “The Emancipation of Mimi” и 50 Cent “The Massacre”. Гловер слил оба. Пиратские релизы RNS быстро попадали на файлообменники и в течение каких-то 48 часов копии утянутых CD уже можно было найти на айподах всего мира.

К концу 2006 года Гловер слил в сеть около двух тысяч CD. Он больше не боялся, что его могут поймать. Universal продал свой завод по производству компакт-дисков, что позволило компании наблюдать за крахом рынка физических носителей с безопасного расстояния. Несмотря на контракт, по условиям которого завод продолжал печать дисков для Universal, новые владельцы относились к нему как к истощимым активам, и перестали инвестировать в контроль за производством. Музыканты, подписанные на Universal, постоянно жаловались на утечки альбомов, но в тот момент цепочка снабжения у лейбла была слабой как никогда.

Несмотря на ошеломительный успех RNS, многим участникам группы наскучила такая деятельность. На момент ее создания, в 1996-м, большинство участников было тинейджерами. Теперь же, когда их возраст приближался к тридцати, очарование происходящего начало тускнеть. Они уже давно переросли прежние места работы на радиостанциях колледжей или нашли более прибыльные пути заработка, чем музыкальная журналистика, лишившись доступа к промо-копиям альбомов.

Когда человек переслушивает несколько сотен новых альбомов ежегодно, он становится более циничным. Все музыканты пользовались автотюном для корректировки тональности голосов; все сонграйтеры копировали последний большой хит; все те же продюсеры работали над песнями разных артистов. Гловеру уже не нравился рэп так, как прежде. Тони Докери переродился и слушал теперь преимущественно госпел. Саймон Таи все еще появлялся в чате, но новых альбомов не заливал годами. Даже Кали, кажется, немного заскучал.

Гловер начал задумываться об уходе из Сцены. Он начал заливать туда альбомы, когда ему было лет 25. Теперь ему 32. Вот уже десять лет, как он делал одну и ту же стрижку и надевал все те же футболки с принтами и синие джинсы. Но его самовосприятие изменилось. Он уже не помнил, почему ему так нравились гоночные байки, уже не видел смысла в хранении огнестрельного оружия. Татуировка, на которой изображена смерть с косой, стала казаться невероятно глупой.

Доходы Гловера от продаж DVD стали падать. Отныне альбомы, которые выкладывались на Сцене, спустя считанные секунды после публикации на серверах Сцены, попадали в публичный доступ. Даже те, кто с трудом разбирался, как запустить браузер на компьютере, могли понять, что нужно делать, чтобы скачать интересующую информацию. За несколько лет доход Гловера от продажи пиратских дисков снизился до пары сотен долларов в неделю.

Гловер рассказал Кали о том, что чувствует. “Мы занимаемся этим уже очень долго, — произнес он во время одного из телефонных разговоров. — Мы никогда не попадались. Может, пришло время остановиться?” К его удивлению, Кали согласился. Несмотря на то, что охрана завода значительно ослабла, риски для людей, незаконно сливающих файлы в интернет, возросли. По ним работали иностранные правоохранительные органы, ФБР и внутренние отряды по борьбе с пиратством RIAA. Кали хорошо представлял, на какие шаги полиция готова пойти, чтобы их найти. Многие из тех, кого поймали в ходе рейдов 2004-го года, приходились ему друзьями, и он их навещал в федеральной тюрьме.

Позже, в январе 2007-го, один из серверов RNS загадочным образом исчез. Сервер, который находился на территории Венгрии, сбрасывал любые попытки подключения. Не отвечала и компания, которой он принадлежал. Кали приказал свернуть работу группы. Последним релизом RNS, выпущенным 17 января 2007-го, стал альбом Fall Out Boy “Infinity on High”, утечка которого произошла с завода, где работал Гловер.

Десятки бывших членов группы наводнили чат, чтобы отдать дань уважения. Доккери, зашедший под именем St. James, начал снова и снова менять свой позывной в честь бывших членов сообщества. “Даже, если это конец, я буду помнить об этом всю свою жизнь, — написал Кали. — Не знаю, как вы, парни, но я больше не хочу рисковать”. Вскоре после этого канал RNS был закрыт навсегда.

Уже через пару месяцев Гловер снова вернулся к заливке CD с завода для парня, которого он знал по никнейму RickOne, лидера релиз-группы OSC. Несмотря на то, что это давно перестало приносить существенный доход, стремление Гловера к бесплатному медиа-контенту было несокрушимым. “Знание, что я могу играть в новую часть “Madden” за два месяца до поступления ее в продажу, было для меня раем”, — рассказал мне Гловер.

Кали тоже не сидел сложа руки. После закрытия RNS он продолжил сливать альбомы, подписывая релизы какими-то выдуманными трехбуквенными акронимами, которые даже ветеранов Сцены ставили в тупик. Летом 2007-го он вышел на связь с Гловером, сообщив тому, что они должны слить еще два последних альбома: новые диски 50 Cent и Kanye West, выходящие в один день. Рэперы соревновались, кто из них сможет продать больше копий альбома, а их противостояние стало темой обложки Rolling Stone. 50 Cent пообещал, что в случае проигрыша, навсегда уйдет из музыки.

Кали, как никто другой знал, что промоушн и дистрибьюция обоих артистов проходила через Universal. То, что выглядело как олдскульный хип-хоп биф, было на самом деле рекламным трюком, способным увеличить объем продаж. И Кали был решительно настроен вмешаться. RNS первыми сливали каждый из альбомов этих артистов, так что добраться до новых дисков 50 Cent и Kanye было чем-то вроде поддержания хорошей традиции.

Датой релиза было 11 сентября 2007 года, но альбомы были отпечатаны на заводе еще в середине августа. Гловер получил к ним доступ через свою уже налаженную незаконную сеть, и смог послушать оба альбома. “Graduation” оказался амбициозным союзом поп-рэпа и высокого искусства, заимствуя из самых разных источников — от краутрока и френч-хауса до обложки, выполненной Такеши Мураками. “Curtis” был более консервативным, там делалась ставка на басовитую клубную музыку, ведомой хитами вроде “I Get Money” и “Ayo Technology”.

Гловеру понравились оба альбома, но он оказался в непривычной ситуации: он обладал властью повлиять на исход битвы продаж. Слей он в сеть “Graduation” и попридержи “Cutris” — Kanye, возможно, продал бы меньше дисков, чем его соперник. А если бы в сеть утек “Curtis”, а не “Graduation” — ну, он мог бы заставить 50 Cent уйти на пенсию. Гловер решил, что один альбом он сольет через Кали, а второй — через RickOne. Последнему он предложил диск Kanye West. 30 августа 2007-го “Graduation” появился на серверах Сцены, ответственность за релиз взяла на себя группа OSC. Спустя несколько часов Гловеру поступил звонок от сокрушенного Кали, которому тот рассказал, что не понимает, как такое могло произойти. Гловер сказал, что альбома на заводе пока не видел. Тем не менее, сообщил он Кали, только что прибыл “Curtis”. 4 сентября Кали опубликовал его.

Universal официально выпустил оба альбома во вторник, 11 сентября. Несмотря на ранние утечки, оба продались довольно хорошо. “Curtis” в первую неделю разошелся тиражом почти 700,000 копий, “Graduation” — почти миллион. Kanye победил в схватке даже несмотря на то, что Гловер слил его альбом первым. Он только что буквально руководил экспериментом по изучению оказываемого утечкой музыки эффекта на ее продажи, и, по крайней мере, в этом конкретном случае, лучшие результаты показал альбом, который утек в сеть раньше. Но Гловер был этому только рад. “Graduation” ему нравился все больше. Альбом Kanye был достоин победы — вот, в чем он был уверен. А 50 Cent, в конце концов, все равно не ушел из музыки.

В среду 12 сентября Гловер ушел на работу в 7 вечера. У него была двойная смена, он закончил в 7 утра. Когда он был готов выходить, коллега обратил внимание, что кто-то крутится у его машины.

В лучах рассвета Гловер увидел на стоянке троих мужчин. Он пошел к машине и достал из кармана ключи. Мужчины смотрели на него и не двигались. Он нажал кнопку сигнализации, раздался звуковой сигнал, они достали пистолеты и потребовали поднять руки.

Они были из офиса окружного шерифа. Сообщили Гловеру, что ФБР обыскивает его дом; их отправили задержать его.

Перед входом в дом сновали шестеро агентов ФБР в пуленепробиваемых жилетах. Дверь в дом была выбита. Агенты выносили технику, на которую он потратил тысячи долларов. Внутри его ждал специальный агент по имени Питер Ву.

Ву, ветеран подразделения по компьютерным преступлениям, провел годы в поисках источника утечек, которые наносили такой ущерб музыкальной индустрии. Эти усилия в конце концов привели его к дому в небольшом городке в Северной Каролине. Ему нужна была информация о Кали. Гловер передал те сведения, что накопились у него за эти годы. Но Ву хотел узнать настоящее имя Кали. И хотя Гловер говорил с ним по телефону сотни раз, он тоже его не знал.

На следующий день Кали сам позвонил Гловеру. Его голос был нервным: “Это я. Слушай, думаю, федералы у нас на хвосте”.

Ву предсказывал такую возможность. Поэтому он проинструктировал Гловера вести себя как ни в чем не бывало. Теперь у него был выбор. Он мог сделать вид, что ничего не произошло и помочь следствию. Или мог предупредить Кали.

“Ты опоздал, — сказал Гловер. — Они взяли меня вчера”.

“Понял”, — ответил Кали. Потом он сказал: “Спасибо” и повесил трубку.

В течение следующих нескольких месяцев ФБР провело многочисленные обыски, арестовав RickOne из OSC и нескольких участников RNS. Они нашли и человека, который, по их мнению, скрывался за именем Кали, и который нанес музыкальной индустрии ущерб в десятки миллионов долларов, превратив RNS в наиболее продуманную пиратскую организацию в истории. Его звали Адил Кассим. 29-летний работник IT-отрасли индо-американского происхождения курил траву, слушал рэп и жил в пригороде Лос-Анджелеса со своей мамой.

В сентябре 2009 Гловер прибыл в федеральный суд в Александрии, штат Виргиния, и выслушал обвинение во “вступлении в преступный заговор с целью нарушения авторских прав”. В суде он впервые увидел Адила Кассима. Кассим был гладко выбрит и коротко пострижен. Он был невысоким, с заметным животиком и одет в черный костюм.

Месяц спустя Гловер признал себя виновным. Это решение не было простым, но Гловер оценивал свои шансы получить оправдательный вердикт как низкие. В обмен на более мягкое наказание, он согласился дать показания против Кассима.

ФБР нуждался в их помощи; агентство тщательно обыскало дом Кассима и исследовало его лэптоп, но они не нашли никакой контрафактной музыки. Кассим не признал своего участия в RNS, хотя две улики свидетельствовали о его связи с группой.

Первой был обнаруженный в его спальне компакт-диск, на котором было записано резюме Кассима. В графе “Properties” Microsoft Word автоматически включил имя автора документа: Kali. Второй уликой был мобильный телефон Кассима, где нашли номер Гловера. Он был записан в телефоне Кассима просто как D.

Суд над Кассимом начался в марте 2010 и продолжался пять дней. Гловер дал показания, как и еще ряд участников RNS, а также агентов ФБР и технических экспертов. В предыдущие десять лет федеральное правительство обвинило сотни участников Сцены и выиграло почти все судебные процессы.

Но 19 марта 2010 года после короткого обсуждения присяжные признали невиновность Кассима.

После судебного разбирательства Гловер начал сожалеть как о том, что дал показания против Кали, так и о признании собственной вины. Он задавался вопросом, была ли возможность избежать обвинения, имей он лучшую юридическую защиту? Он никогда не знал, каких убытков музыкантам стоили утечки альбомов. В те дни он, кажется, это даже не воспринимал, как настоящее преступление.

“Посмотрите на 50 Cent, — сказал он, — он все еще живет в поместье Майка Тайсона. Ничего не может навредить ему”. Он продолжил: “Это потеря для музыкантов, но это также и способ рекламы”. Он сделал паузу. “Но они, наверное, больше потеряли, чем смогли получить”. В итоге, Гловер провел три месяца в тюрьме (Тони Докери также признал себя виновным во вступлении в преступный заговор с целью нарушения авторских прав, проведя три месяца в тюрьме. Саймону Таи обвинения не были предъявлены).

В своих директивах для определения меры наказания адвокаты Министерства юстиции назвали “RNS самой вездесущей и скандально известной пиратской организацией в истории”. За 11 лет RNS слили более 20 000 альбомов. На протяжении большей части этого времени наиболее ценным ее сотрудником был Гловер — тяжело было найти такого парня или девушку в возрасте до тридцати, на жестких дисках у которых не было бы музыки так или иначе связанной с его действиями.

В день, когда в доме Гловера прошел обыск, агенты ФБР конфисковали его компьютеры, жесткие диски, устройства для копирования и его PlayStation. Они сделали несколько фотоснимков альбомов, которые он собирал все эти годы. Но саму сумку полную компакт-дисков они не взяли — даже как вещественное доказательство, они уже были никому не нужны.

вырезано

Оригинальную версию материала можно прочесть по ссылке
вырезано

Более четверти века народный артист России лауреат Независимой театральной премии им. Стржельчика Ефим КАМЕНЕЦКИЙ служит в Театре имени Комиссаржевской. А до этого почти 20 лет он играл на сцене Театра имени Ленсовета. Зрители знают и его яркие роли в кино и других петербургских театрах. Незадолго до юбилея (27 июля артист отметил свое 80-летие) Ефим КАМЕНЕЦКИЙ сыграл главную роль в премьерном спектакле «Бесконечный апрель». С актером встретилась журналист Ирина КОРОЛЕВА.


Ефим Каменецкий в главной роли спектакля «Бесконечный апрель».
ФОТО предоставлено пресс-службой Театра им. В. Ф. Комиссаржевской

– Ефим Александрович, правда ли, что у вас один диплом – учителя истории, русского языка и литературы?

– Действительно, так. Окончил историко-филологический факультет Пензенского педагогического института. Хотя быть учителем не собирался. Пока учился, параллельно занимался в театральной студии и знал, что буду актером.

– То есть с детства мечтали все-таки об актерстве?

– Совершенно верно. Мое детство прошло в прекрасном месте – у реки Суры, притока Волги, в Пензенской области. Не смогу объяснить, что именно меня подталкивало к тому, чтобы мечтать о профессии актера. Мои родители к актерству отношения не имели. Кстати, театра я не видел примерно до 15 лет. Мне, пацану, хотелось нарядиться так, чтобы меня не узнали. Бывало, ходил с палкой и стучал в чужие двери, увидев непрошеного гостя – «старика», меня прогоняли... Откуда бралось это желание преображения? Наверное, хотел побыть в чужой шкуре, получше узнать совершенно другого человека.

В школе был у меня учитель литературы Владимир Федорович Ефремов. В свободное время он играл на сцене Дома учителя. Увидев, что я тоже увлечен театром, Владимир Федорович привел меня в драматический коллектив, мы ставили пьесы под руководством профессиональных актеров. До сих пор добрым словом вспоминаю своих учителей – провинциальную русскую интеллигенцию. Это люди, которых мы видим в пьесах Чехова. Именно среди таких людей и с их помощью я начал играть на сцене.

А в школу-студию МХАТа позже меня звал сам Павел Владимирович Массальский, прекрасный педагог и народный артист России, но я решил закончить сначала пединститут.

– Почти четверть века вы выходите на сцену Театра имени Комиссаржевской. Всегда волнуетесь?

– Привыкнуть к этому невозможно. В день спектакля всегда волнуюсь с самого утра. Какая будет публика, как все пройдет? Спектакль ведь – дело живое. В нашем театре служат замечательные артисты и партнеры.

– Кажется, вы сотрудничаете чуть ли не с пятью театрами Петербурга?

– Так было несколько лет назад. Кроме Театра Комиссаржевской играл на сценах «Русской антрепризы», театров Музыкальной комедии, «Приют Комедианта», «За Черной речкой», а также БДТ. Сам Кирилл Юрьевич Лавров позвал меня в спектакль «Перед заходом солнца», и я играл там до самой кончины этого прекрасного артиста и человека. Сегодня выхожу на сцены только двух театров – своего и «За Черной речкой». Отбегался уже...

– И еще вы преподавали в Санкт-Петербургской театральной академии.

– С Тамарой Михайловной Абросимовой мы вели курс на Моховой. И в нашем театре нередко бывают и работают мои ученики. Недавно Гена Смирнов ушел в кино, жаль, а Радик Приходько остался и занят во многих спектаклях. Кроме того, с ним и Таней Воротниковой, актрисой Театра Комедии им. Акимова, уже более 10 лет я играю в маленьком и уютном театре «За Черной речкой» спектакль «Четыре миллиарда долларов, или Осторожно – золотая рыбка». Там же идет моя инсценировка «Капитанской дочки» Пушкина (в спектакле Е. К. – и актер, и автор пьесы. – Ред.). Это второй мой писательский опыт, первым была инсценировка произведений Чехова. Пьесу, в основе которой была «Палата # 6», поставили во Вроцлаве, я там играл. А третий опыт – пьеса «Скандал в Пассаже» по сатирическим произведениям Достоевского. Она была опубликована в ленинградском журнале «Театр» и шла довольно долго в театре «Русская антреприза» им. Андрея Миронова.

– Ваша фильмография включает десятки картин. Расскажите о последних съемках.

– В мае прошлого года ездил под Одессу. Там мой давний знакомый Альберт Филозов, Марина Полицеймако и я снимались у молодого украинского режиссера в фильме «Песнь песней» (это едва ли не самая таинственная и поэтичная книга Ветхого Завета) по Шолом-Алейхему. Известно было, что снимается авторское кино. Не думаю, что это заинтересует массового зрителя...

– Отказываться от ролей вам приходилось?

– Нередко. Недавно отказался от роли в каком-то очередном сериале. Угнетает то, что все чаще встречается непрофессионализм: плохие сценарии, неопытные режиссеры... Если раньше я еще соглашался, чтобы заработать какие-то деньги, то в последнее время несколько раз отказался. Честно говоря, сниматься больше не хочется.

– Яркие страницы вашей биографии связаны с работой на радио и диктором в документальных фильмах.

– На радио я работал с удовольствием. Но последние годы – до операции на легких – много занимался тем, что писал аудиокниги. Такая интересная работа продолжалась несколько лет. Причем есть у меня запись, которой я особенно горжусь, – всего романа «Война и мир», без единой вымарки. Четыре тома книги звучат аж 80 часов!

– Вы довольны тем, как сложилась судьба? Все ли сбылось, о чем мечтали?

– Не могу сказать, что очень уж доволен. Жизнь-то не арифметична. В моем возрасте хотелось бы еще что-то сыграть. Несколько раз мы играли в Малом зале Театра им. Комиссаржевской новый спектакль «Бесконечный апрель». Удовлетворение от этой работы есть. Необычна драматургия пьесы Ярославы Пулинович, в ней много личного. По сути, это обыкновенная история, как у Гончарова, только другая. Как жить? Этот вопрос каждый решает по-своему... Главный герой пьесы говорит, что нужно просить прощения внутри себя. Прелесть маленького спектакля в том, что тут есть повод поразмышлять о том, как надо жить. Каждый-то живет в меру своей совести.

Чем-то в своей жизни я доволен, чем-то нет. Был занят в театре, на телевидении, но многое пропустил в кинематографе (и по своей вине), в том числе и встречи с интересными режиссерами.

У меня прекрасная семья. С женой Галиной (з. а. РФ Галина Никулина. – Ред.) мы вместе больше 40 лет. Две дочери, трое внуков. Чего еще желать?

– Можете вспомнить самый дорогой подарок на день рождения?

– Появление внука в прошлом году. Я родился 27 июля, а 28-го – Дениска.

– Какой главный подарок хотели бы получить на юбилей?

– Не люблю юбилеи. Еще Чехов высказал свое отношение к ним в водевиле. Относиться к юбилеям надо несерьезно. Возраст несет с собой и пучок болезней... Пожелание одно – чтобы родные были здоровы. Это лучший подарок.

– А как собираетесь отмечать 80-летие?

– Никак. В тесном семейном кругу. Приедут дети, внуки. Сходим в ресторанчик.

вырезано

Лукьяненко Сергей — Близится утро цикл: Искатели неба //ссылки: вырезано вырезано
Васильев Борис — В списках не значился ч.1-2 //ссылки: вырезано
Васильев Борис — В списках не значился.часть 1 //ссылки: вырезано
Васильев Борис — В списках не значился.часть 2 //ссылки: вырезано
Толстой Лев — Война и мир //ссылки: вырезано вырезано
Басинский Павел — Лев Толстой: Бегство из рая //ссылки: вырезано
Хмелев Тимофей — Любимый месяц август (+ Баранов Владимир Климушкин Алексей Коренникова Светлана Краско Иван Михалевкина Татьяна Соколова Ирина) //ссылки:
Глуховский Дмитрий — Метро 2033 цикл: Метро //ссылки: вырезано вырезано
Васильев Борис — Не стреляйте белых лебедей //ссылки: вырезано вырезано
Пикуль Валентин — Нечистая сила //ссылки: вырезано
Амфитеатров Александр — Ребенок (+ Абросимова Тамара) //ссылки:
_Сказки — Сказки о богатырской силе и доблести //ссылки: вырезано
Вяземский Юрий — Странные умники //ссылки: вырезано вырезано
Лесков Николай — Тупейный художник. Левша //ссылки: вырезано
Крылов Иван — Урок дочкам (+ Белявская Ольга Дегтярь Валерий Приходько Родион Карпова Вера Наталушко Анна Харитонова Алёна) //ссылки:
Лукьяненко Сергей — Холодные берега цикл: Искатели неба //ссылки: вырезано вырезано
Абдулов Александр — Хочу остаться легендой //ссылки:
Аркадьев Деви — Эра Лобановского //ссылки: вырезано

Понятие вера, особенно неоднозначно для всех людей. Кто-то верит в себя, кто-то в "его величество случай". Кто-то изначально скептически относятся к любому слову своего собеседника, другой же принимает все "на веру". Вера характеризует нас как личностей, а также наши индивидуальные особенности отношения к отдельным людям и обществу в целом.

Предметом проведенного "Гласом Рунета" (VoxRu.Net) в июне 2015 года социально-психологического исследования стали социальные верования - совокупность психологических особенностей отношения людей к окружающему их миру, которая включает веру в опасный мир, веру в конкурентный мир и веру в справедливый мир.

Понятие "вера в опасный мир" и "вера в конкурентный мир" было введено в психологию Дж.Даккитом. Вера в опасный мир (оригинальный термин - dangerous world beliefs) - убеждение, что окружающее человека общество изначально опасно и непредсказуемо, а от людей можно ждать чего угодно, таким образом, мир находится под постоянной угрозой разрушения. Вера в конкурентный мир (оригинальный термин - jungle world beliefs) - убеждение человека, что все люди вокруг него хотят "обскакать" его и человек должен использовать все собственные преимущества перед другими, которые у него есть, включая способность манипулировать людьми.

Понятие "вера в справедливый мир" (оригинальный термин - belief in a just world) было введено в психологию Д.Клауди. По мнению известного психолога Дж.Лернера, вера в справедливый мир, это вера, что все вещи в окружающем мире являются связанными между собой. Например, люди, которые верят в то, что окружающий мир является изначально справедливым, утверждают, что жертва нападения сама виновата, в том, что на нее напали, а любое событие, которое происходит с человеком, является лишь расплатой за тот или иной поступок человека. Такие люди воспринимают мир как справедливое место, а то, что происходит с человеком, считают заслуженным и справедливым. Различают две основных формы веры в справедливый мир – веру в "глобальную" справедливость мира (оригинальный термин - general belief in a just world) и вторую формы веры – веру в справедливость по отношению к самому себе (personal belief in a just world). Существуют редкие случаи, когда вера в справедливый мир вообще и вера в справедливость мира по отношению к человеку достигает высокого уровня. Чаще человек верит в то, что мир изначально справедлив, но не справедлив по отношению к нему лично. Либо наоборот, будучи убежденным в несправедливости окружающего его мира, человек однако верит в то, что по отношению к нему мир справедлив.

Для изучения социальных верований в психологии разработаны специальные тесты. Для изучения склонности веры в опасный мир и веры в конкурентный мир "Глас Рунета" (VoxRu.Net) использовал опросник Дж.Даккита (адаптация О.А.Гулевич, И.К.Безменовой, О.А.Аникеенок). В нем респонденту предлагалось ознакомиться с 12 утверждениями и отметить степень согласия по 5-бальной шкале Лайкерта (от "Абсолютно не согласен(-на)" до "Абсолютно согласен(-на)"). Результат, близкий к максимальному (max=60), показывает высокую степень веры человека в опасный или конкурентный мир, а близкий к минимальному (min=12), характеризует отсутствие таких верований у человека.

В проведенном "Гласом Рунета" (VoxRu.Net) онлайн тестировании приняли участие 1125 человек, представляющих активную (недельную) аудиторию Рунета. Среди них 601 мужчина и 524 женщины в возрасте от 15 до 80 лет (среднее значение возраста респондента - 46,42 года, стандартное отклонение - 12,47 лет).


Суммарный балл индивидуального теста "вера в опасный мир"
(Доля в % от числа опрошенных)
- Высокая степень веры в опасный мир 22%
- Средняя степень веры в опасный мир 71%
- Низкая степень веры в опасный мир 7%
Тест веры в опасный мир включает в себя 6 прямых утверждений (например, "С каждым годом становится все меньше по-настоящему порядочных и все больше безнравственных людей, создающих угрозу для окружающих") и 6 обратных (например, "Наш мир – это безопасное и предсказуемое место, и большинство людей не причиняют окружающим зла").

Согласно полученным данным, участники исследования оценивают окружающий нас мир, скорее как малопредсказуемый и временами опасный. Большинство (55%) тестируемых скорее или абсолютно не согласны с утверждением, что "мир безопасное и предсказуемое место, а большинство людей не причиняют другим зла", и только 20% абсолютно или скорее согласны с данным высказыванием. С противоположным утверждением, что окружающий мир, напротив, "место опасное и непредсказуемое, где ценности и образ жизни порядочных людей под угрозой" согласилось еще большее количество респондентов (68%) и только 17% не согласились с этим. Утверждение, что "мы живем в безопасном мире, где при разумном поведении с человеком не случится ничего плохого", поддержало не слишком большое количество респондентов (28%), несогласных с этим оказалось 34%, большинство же (38%) не определились со своей позицией. Около 56% верит в то, что "постоянно растет вероятность стать жертвой со стороны агрессии других людей" и только 18% не согласны с этой точкой зрения.


Суммарный балл индивидуального теста "вера в конкурентный мир"
(Доля в % от числа опрошенных)
- Высокая степень веры в конкурентный мир 1%
- Средняя степень веры в конкурентный мир 44%
- Низкая степень веры в конкурентный мир 55%
Тест веры в конкурентный мир включает в себя 6 прямых утверждений (например, "В этом мире, где все выступают против всех, иногда нужно быть безжалостным") и 6 обратных (например, "Лучше вызывать у окружающих симпатию, чем страх"). Большинство (82%) тестируемых согласны, что "необходимо помогать другим людям решать свои проблемы, чтобы вести их за собой как соратников", не согласны с этим утверждением лишь 6%. В то же время, с утверждением, что "иногда необходимо быть безжалостным в мире, где все выступают против всех", абсолютно или скорее согласны 29% опрошенных. Напротив, 39% с этим абсолютно или скорее не согласны. А 32% не определились со своей точкой зрения. Большинство респондентов (89%) согласились с тем, что "вызывать симпатию лучше, чем страх". Но при этом неоднозначную оценку получило утверждение о том, что "необходимо использовать все преимущества в какой-либо ситуации, чтобы иметь возможность добиться своего". В основном, но чуть меньше половины от всех опрошенных респондентов (42%) согласны, но 22% не согласны с данным утверждением.

Как считают исследователи социальных верований, люди, которые верят в опасный и конкурентный мир, стремятся к защите от него и от опасности, которую он в себе таит. Они стремятся сохранить существующий порядок вещей, не хотят, чтобы в окружающем их обществе происходили изменения, всячески поддерживают консерватизм и дискриминацию людей, которые на них не похожи по каким-либо характеристикам. Следует также отметить, что низкая степень веры в конкурентный мир способствует усилению такой личностной характеристики как "ориентация на социальное доминирование".

Для изучения склонности веры в справедливый мир использовался опросник Д.Клауди (адаптация С.К.Нартовой-Бочавер, М.Б.Подлипняк, А.Ю.Хохловой). В нем респонденту предлагалось ознакомиться с 13 утверждениями и отметить степень согласия по 6-бальной шкале Лайкерта (от "Полностью не согласен(-на)" до "Полностью согласен(-на)"). Результат, близкий к максимальному (max=78), показывает высокую степень веры человека в справедливость окружающего мира, а близкий к минимальному (min=13), характеризует отсутствие таких верований у человека.

Опросник веры в справедливый мир включает в себя две шкалы: вера в "глобальный" справедливый мир и вера в справедливый мир по отношению "к себе". Первые 7 утверждений (например, "Как правило, жизнь ко мне справедлива") направлены на изучение отношение к вере в "глобальный" справедливый мир. Остальные 6 утверждений (например, "Я твердо уверен(-а), что несправедливость в самых разных жизненных ситуациях (в семье, в учебе и т.д.) – скорее исключение, чем правило") направлены на изучение веры в справедливый мир по отношению "к себе".


Суммарный балл индивидуального теста "вера в справедливый мир вообще"
(Доля в % от числа опрошенных)
- Высокая степень веры в справедливый мир 13%
- Средняя степень веры в справедливый мир 69%
- Низкая степень веры в справедливый мир 18%
Характеризуя веру в "глобальный" справедливый мир, мы можем отметить – большинство (62%) респондентов считают, что "другие люди получают то, чего заслуживают". В то же время 59% респондентов верят, что "всякая несправедливость, допущенная по отношению к человеку, в дальнейшем возместиться ему", а 49% верят в то, что "любая несправедливость в отношениях между людьми – скорее исключение, чем правило". Однако лишь 47% опрошенных верят в конечное торжество справедливости и только 37% - в глобальную справедливость мироустройства и решений, принимаемых властями.


Суммарный балл индивидуального теста "вера в справедливый мир по отношению к себе"
(Доля в % от числа опрошенных)
- Высокая степень веры в справедливый мир 25%
- Средняя степень веры в справедливый мир 66%
- Низкая степень веры в справедливый мир 9%
С другой стороны, люди верят в справедливость мира и по отношению "к себе". Большинство (70%) респондентов согласны с тем, что "получают в жизни то, что заслуживают". Кроме того, 65% считают, что "несправедливость в их жизни является скорее исключением, чем правилом". Около 66% опрошенных согласны с тем, что "важные решения, которые касаются их, принимаются справедливо".

По большинству шкал оценки социальных верований в опасный, конкурентный и справедливый мир получены средние суммарные значения. С одной стороны это характеризует определенное "взвешенное" отношение большинства людей к их социальному окружению, с другой стороны может говорить о том, что в современном обществе влияние людей, которые воспринимают этот мир с крайних позиций, в значительной мере нивелируется господствующими в массовом сознании моделями восприятия. Хотя на разных стадиях жизни восприятие мира у человека может меняться в зависимости от жизненных обстоятельств, имеющихся способностей и ресурсов, то, как мы видим, воспринимаем мир, становится причиной нашего отношения к нему, а наши поступки - следствием этого отношения.

вырезано

вырезано
вырезано