Пена дней - Борис Виан

Это замечательная книга. Не верите? Ну и ладно.

Когда не можешь объяснить что-то в двух словах, а я в данном случае не могу категорически, лучше всего прибегать к музыкальным метафорам. Это поможет осветить вопрос на эмоциональном плане. Потому что, извините, вдаваться в серьезную критику, с освещением литературных, философских и даже исторических деталей – это трудно.

Творчество Виана – это бесконечно прекрасная синкопа. Когда вы слушаете синкопированную музыку, даже не зная значения этого термина, распознать этот прием очень просто. Вот звучит простенький забавный мотив, еще пара секунд и он встроится в вашу голову, заставляя насвистывать и притопывать. Как вдруг – шлеп, потеря ритма, нелепый пропуск, как будто начался резкий спуск скоростного лифта, или, двигаясь на авто по горной дороге, вы на изрядной скорости попали в низину.

Все замерло внутри – что вдруг за непорядок, зачем это резкое изменение? Почему нельзя было двигаться по прямой, почему композитор, проклятый болван, не добавил вот здесь пару тактов, ведь тогда все было бы так стройно и просто!

В случае с джазом, а Борис Виан помимо прочего был, как говорят, блестящим трубачом, все еще сложнее, а значит и интереснее для восприятия. Джаз не рисует пасторалей, он предлагает облачные контуры, которые должны заполняться не композитором или исполнителем, а лишь связкой этих людей и их аудитории. Это что касается восприятия.

Теперь о содержании. Литература начала 20 века вошла в период резкого увлечения реализмом. Эту ниву хорошо унавозили европейские классики, уставшие от романтизма и приключений бодрого духа. Чистый холодный и злой разум, как у Вольтера, приживался плохо. Время требовало обращения к мерзкой плоти, что и было сделано. И меру в этой стилистике стали терять.

Самым ярким из популярных современников Виана, с неизменным успехом работавших на ниве «правды жизни» был, разумеется, Жан-Поль Сартр. Он с большим прилежанием пугал читателей своими мухами, тошнотой и прочим столь же аппетитным контентом. Это уже был дикий брак чернухи реализма и модерна, имя которому – экзистенциализм. Никто не знает, что это за фигня, никто никогда не называл себя экзистенциалистом, кроме Сартра. Но слово, как и сама эстетика, прижилось. Теперь вместо «хандры» Вийона у нас экзистенция. И маршировала вся эта прелесть по литературным подмосткам так бодро и нагло, как совсем еще недавно это делали дивизии бошей, стаптывавших мостовые Парижа.

История, в том числе и литературная, циклична. Ответить разнузданному гипер-реализму в его экзистенциальном наряде, должна был столь же нелепо гипертрофированная романтика, розовый китч.

И вот таким ответом стал Виан. Ответ этот прозвучал так сильно, что исходно пародийная контр-на тот исторический момент-культурная книга встала вровень, а зачастую и повыше, чем то, что хотела высмеять.

Итак – классический сюжет в классических декорациях. Буколики. Он и она, любовь-морковь. Как вдруг!

• а) Кончилось бабло. Проклятые инфлянки разлетелись и теперь придется продавать за них свою жизнь, медленно умирая на работе
• б) Пастушка заболела. И скоро она умрет

Вы узнаете, узнаете классическая же история! Среда заела, денег нет, любимая томно клеит ласты.

Но ведь это не просто пастораль с печалькой, это стеб. Классические приемы сатиры – говорящие имена, олицетворение, абсурд. Но, черт возьми, талант Виана делает из простейшего зубоскальства, доступного лишь современникам, нечто, благодаря чему его книга живет уже больше полувека.

Да и его розы в стволах винтовок звучат покруче guns`n`roses, а трагедия финансового краха, в результате которого герой теряет личного повара, по своей эмоциональной насыщенности куда сильнее выхода в окно проторговавшегося брокера.

И еще – талант писателя приводит к совсем уже парадоксальной ситуации, когда читатель (за себя говорю) начинает сочувствовать беде Полишинеля. Виан заманивает нас, обводит вокруг пальца и смеется не только над своими современниками, но и над читателями, знакомящимися с его «Пеной» через многие годы.

С третьей или четвертой попытки я все же втянулась в этот ирреальный мир, без насилия над собой, без внутреннего протеста, где-то с середины даже втянулась и плавно так добралась до финала. Который оставил очень тягостное впечатление. Даже дышать трудно, и не хочется больше ничего читать.

Странное сочетание глубокомыслия, иронии, мастерства и наивности. Иногда, не все время, появлялось чувство - бред и восхищение одновременно. Ужасно трудно было настроиться на книгу вначале, но настроившись, проваливаешься в какое-то другое измерение, прямо, транс какой-то. Становятся другими мысли... И очень важно, не совмещать это произведение с другой литературой. Я обычно слушаю книги одновременно двух-трех авторов.

У меня мама умирала от рака и многое из Пены дней было, как в моей жизни, чувство, время от времени преследующее меня своей вкрадчивой тоской нашло здесь свое отражение. Да, и мне казалось, что квартира хирела, и чахла, и съеживалась вместе с болеющей хозяйкой. Даже, не казалось, а так оно и было.

Книги, они такие все разные, с одной отдыхаешь, с другой- работаешь, с третьей - страдаешь, грустишь, печалишься. Когда-то читала, что Марина Цветаева считала, что чтение - соучастие в творчестве, что книга должна быть исполнена читателем как соната. "Знаки - ноты. В воле читателя - осуществить или исказить".. Относительно Пены дней - это именно так.

Автор, да - одаренный, да - нестандартный, да, выворачивает реальность наизнанку. Похоже, чтобы как следует понять его, нужно книгу перечитать несколько раз, и ничего больше не читать. Видя сверкающую поверхность воды трудно понять о том, что таится в глубине.

Так вот, про автора... Все писатели на 100 процентов психически ненормальны, мир ненормален вообще, сегодняшний мир - в особенности, и мы, его обитатели, даже если мы нормальны, должны вести себя ненормально, чтобы быть в адеквате и не стать изгоями.

Это я о чем...Когда описала первое впечатление о книге -
стеснялась признаться, но то же самое. Нашинкованные младенчики, свадебные педералы с брюками застежкой сзади, это типа тут надо смеяться, однако, если бы такую шуточку услышала от друзей, сделала бы вид, что недослышала.

Как я поняла, как я это вижу - карамельная сага про кукольную любовь. Хотя младенцы-то ведь ненастоящие. А кто здесь настоящий?
Произведение аллегоричное и полно всевозможных двусмысленностей, полно юмора,над которым не хочется смеяться.

Что хотел сказать автор? Видимо, только то, что нет на свете ничего важнее любви. Даже кукольной?

Общее впечатление - разжижает мозги

Так сразу появились защитники книги, мозгоправы, которые хотят указать тебе - место! А не надо защищать книгу от меня, она, может быть, написана для меня больше, чем для других.

А я уже давно решила доверять себе. И поэтому, повторяю, да, я так поняла, я так увидела... Нет на свете ничего важнее любви,дружбы и верности, ни Россия, ни Франция, ни старость и не юность, ни жизнь и ни смерть, и ничего...

Что курил автор, когда писал это? Такие яркие бредовые галлюцинации...

Я прослушала предисловие после книги. Пародии, о которой говорилось в предисловии, я в прозе Виана не уловила. Насмешку - да. Высмеял всё что можно и нельзя. Первый час было прикольно слушать, написано неожиданно, очень нравилась игра слов. Но потом надоело.
Перебор всего

Кроме всего прочего, я не люблю книги со сносками(пояснениями). Это загромождает текст и ведет к худшему восприятию написанного. В книге Виана ну очень много сносок, но без них иронию вообще не догнать.

Также я считаю, что книга устарела. Очень много обыгрывания фамилий и высказываний людей, которые не только русскому читателю не знакомы, но и мало что говорят современному французу.

Для меня из книг всегда проступает характер и душа писателя. Душа Виана мне не понравилась. Сложилось впечатление, что кругом одно фу-фу-фу и только Виан один ДАртаньян.
Единстенное, что вызвала книга, это желание посмотреть фильм из чистого любопытства - как? такое можно изобразить в фильме.

Начитка также не понравилась. Тембр голоса вроде приятный, но ничегошеньки интонацией не выделено. Как-то всё на одной ноте и в одном тоне.

Оффтоп.
Сейчас слушаю Вино из одуванчиков Рея Бредбери. Вот где поистине сказочная душа писателя.

Пишу данную рецензию под Дюка Эллингтона. Композицию "Хлоя", которую я воспринимаю как заглавную композицию всего романа, я прослушала уже когда закончила слушать саму книгу, но она удивительно все поставила на свои места. Отношение стало мягче, легче, персонажи ожили и задвигались в моей голове (особенно Хлоя и Колен).



Многие ругают книгу за выбранные Вианом средства выражения, все эти колбасуси, волшебные мыши и полная шизофрения с одной стороны. С другой стороны, я легко могу представить себе эту книгу, написанную в полном реализме, но приобрела бы она хоть что-нибудь? Современная поэзия в одном из своих направления тяготеет к использованию странных смесей слов и образов для передачи читателю настроения поэта напрямую, без размышлейни на тему "а что он хотел сказать".

Так и здесь, Виана надо пить не раздумывая, это передача музыки через пьянококтейль. Это взгляд на жизнь, доведенный до абсурда, этакая выгонка чувств из нарратива

У меня розовая любовь-морковь главных героев до последнего вызывает сомнения. Просто большое желание устроить свою жизнь "как у всех", глупая затея. Легкими штрихами обозначен намек, что, быть может, более правильной парой были бы Колен и Ализа, которые, скорее всего, до конца испытывали друг к другу определенные чувства, которые так и не раскрылись. Отношения Ализы и Шика оказались роковыми и отравляющими для них обоих. Вообще Шик - это смешение философствующего юнца и полного наркомана (что, впрочем, прекрасно сочетается). И это в итоге свело Ализу с ума. Отношения Николя и Исиды выглядят самыми взвешенными, но не приносящими плодов из-за невозможности героев преодолеть условности. В итоге, все пары несчастны.

Основные персонажи книги - смушные куколки, живущие в своем кукольном домике. Прекрасная буржуазная жизнь золотой молодежи, полная вечеринок, развлечений, вкусной еды, легких отношений и разрущающих жизнь соблазнов. Потом, правда, эпизодически появляются то ящеры-фахтеры, то рабочие, которые кормят механизмы свим мясом и кровью, чтобы заставить их работать. А одно описание бедняцких похорон чего стоит! Даже эти короткие зарисовки социальной жизни заставляют подумать о том, а как оно у нас? Быть может, точно так же? И мы такие же смешные обитатели кукольного домика, кто куколки, а кто солдатики.

Начинать слушать (читать) «Пену дней» Бориса Виана необычно. Не сразу понимаешь, в каком жанре оказался. С первых строк тебя окружают намёки на гротеск, мистику, фантастику... Возникает много непонятных вещей, смысл которых и связь между ними уловить достаточно сложно, не разобравшись в системе, которую использует Виан.

Я слушал этот роман, используя «ключ», благодаря которому получил большое удовольствие от процесса. Ведь Виан написал вполне обыкновенную историю про людей, их отношения, мысли, поступки. Повествование «раскатилось» ближе к половине романа, и у меня возникли стойкие ассоциации с творчеством Ремарка, «Три Товарища», конечно, сразу всплывают в памяти. Не по сюжету, по настроению. Но Ремарк «просто» берёт за душу, а Виан идёт дальше.

Если художественно, то Ремарк для меня ассоциируется в основном с мягкой акварелью. Виан – это импрессионизм. Всех своих персонажей он обволакивает нарочито загадочной дымкой, прячет их сущности, заставляет не вглядываться в них пристально, не искать детали и подробности, а наблюдать и любоваться ими издалека.

Этой цели очень способствуют постоянно встречающиеся в тексте «знаки». Кастанеда тоже этим увлекался, только он находил знаки в каких-нибудь событиях и предметах.

Виан же делает наоборот. Он различные ощущения, ассоциации, мысли героев романа превращает в «поведение» предметов и события, окружающие этих героев.

Как пример – Колен сбегает по лестнице и запинается о штырь, придерживающий ковровую дорожку. Что мы делаем в такой ситуации? Продолжаем движение и про себя или вслух костерим этот штырь. И, выпустив пар, забываем про него. Колен делает то же самое, но по Виану по выдёргивает этот помешавший ему штырь из спины.

Мне понравилась эта игра. Текст романа стал очень понятным, а всю эту кучу постоянно встречающихся мелких шарад было интересно разгадывать, понимать, о чём тут речь, и применять это к себе, к своим ощущениям в похожих ситуациях.

То же происходит с часто неадекватными поступками героев романа. Они угадываются и становятся обычными, которые совершаешь каждый день сам. В общем, Виан проявил большую изобретательность в этих приёмчиках. Они на протяжении всего текста наслаиваются один на другой и создают очень необычную атмосферу, заволакивающую обыденный ход вещей.

Вот только заканчивается всё трагедией. Как в фильме про графа Калиостро, «все умерли». В памяти всплыл недавний Вопрос Финклера. Думаю, Треслав просто обзавидовался бы Колену. Ведь он не нашёл своей умирающей Хлои.
И ведь автор готовит к этому исходу, но на меня он в какой-то степени всё равно обрушился неожиданно.
При этом не могу сказать, что так уж сильно сопереживал персонажам. Избранная Вианом «импрессионистская» или, если угодно, мозаичная манера хороша и радует глаз, но она отдаляет от персонажей. И я наблюдал за ними как бы со стороны.

Автор не Достоевский, он не копается в их душах. Мало того, душа Колена часто предстаёт перед нами отдельно от него, в неожиданном образе мышки. Я до сих пор сомневаюсь, правильно ли угадал этот символ Виана, но концовка романа практически утвердила меня в таком мнении. Интересно было бы обсудить этот вопрос.

В романе несколько интересных самостоятельных линий, не связанных с сюжетом.
Мы узнаем о них благодаря великолепным комментариям переводчика. Я не очень уверен, что сейчас так могут. А а если и могут, то станут ли делать? «Пену дней» просто вовремя и хорошо перевели. Ей повезло.
Есть архитектурная линия, есть много измененных имен реальных прототипов писателей, актёров, которые для нас являются по большей части героями вчерашних дней.
Меня сначала эти подробные комментарии выбивали из колеи, но потом я вошёл во вкус. Без них смысл, вложенный в текст романа, во многом потерялся бы.
Вообще комментариев так много, что хочется ещё больше. Я даже удивился, почему не прокомментировано происхождение фамилии Трюизмов, но потом догадался, что остроумно было именно это НЕ комментировать.

Встречается в описаниях Виана много уже архаичного. Мрачная производственная тематика по мотивам близкой нам индустриализации меня несколько угнетала. В этих местах было не очень интересно.

Сильно сатирична религиозная линия. Виан весьма зол, жесток и циничен. Я мысленно перекладывал все эти виановские экзерсисы на общее состояние окружающего меня московского и околомосковского православия. Во многих и многих случаях вполне так себе укладывается…

Виан последовательно обрабатывает тему Сартра. Изобретательно, но опять же, нам уже не вкусить этого, так как экзистенциализм, мягко говоря, не на пике популярности. Виан, возможно, сознательно наводит тень на плетень экзистенциализма, перемешивая сущности объектов и субъектов в такой коктейль, что не разобрать, что первично – курица или яйцо.

Очень сладка для меня была музыкальная линия в романе. Мне хорошо знаком этот эллингтоновский пласт. Новый Орлеан, упоминаемые в романе музыканты. Обращался в соответствующей теме форума с призывом к нашим чтецам сделать «Пену дней». Представьте себе, насколько вкуснее стала бы аудиозапись, если бы зазвучали все эти мелодии! Ведь Виан сам был неплохим музыкантом, и он писал роман, черпая вдохновение из этой музыки. Ещё раз в данной рецензии намекаю, что есть очень хороший роман для записи своими руками, в котором совершенно понятно, как делать музыкальное оформление. Но желательно, конечно, несколько разбираться в этой не очень популярной сейчас музыкальной тематике. Впрочем, можно и не разбираться. Будет хороший повод приобщиться к Джонни Ходжесу. Заодно и к пианоктейлю. Начало «Пены дней» (примерно три часа) делал Влад Копп в МДС. Музыка была современная, но слушалось очень органично. Такой текст просто требует музыки!

В этой музыкальной связи поразил ляп в переводе. Несколько раз упоминается знаменитый кларнетист и саксофонист Сидней Бечет(?!), который на самом деле Беше. Фамилия, скорее всего, просто неправильно переведена по транскрипции, неужели нельзя было спросить у музыкантов? Похожим образом в девяностых автомобили Пежо называли Пеугеотами. Не думаю, что так было задумано Вианом. Всех музыкантов он указывал под настоящими именами.

Ещё в начале романа встретилось упоминание о том, что у Колена «хобот». Этот момент я тоже так и не понял до конца. Может быть, имелся в виду какой-нибудь шнобель или что-то подобное? Хобот получился каким-то уж слишком иносказательным.

И, конечно, об исполнении. Терновский! Он очень хорош! Сперва кажется, что читает суховато. Но потом привыкаешь, и эта суховатость для меня очень совпала с не слишком душещипательным, но очень изобретательным Борисом Вианом, подарившим нам великолепную «Пену дней».