Не существует такой вещи, как интеллектуальная собственность, фрагмент книги Юлии Стракович «Цифролюция...»

В предисловии к книге социолога музыки Юлии Стракович «Цифролюция: Что случилось с музыкой в XXI веке» Артемий Троицкий утверждает, что эпоха, когда музыка на что-то действительно влияла, закончилась, а теперь ее место заняли цифровые технологии. Ни автор предисловия, ни автор книги не видят в этом ничего страшного: «Цифровая революция справедлива, как и любая органически созревшая революция».


Стракович систематизировала и свела в единый том историю последних 20 лет, когда музыка, лишившись материального носителя, уничтожила посредника между музыкантом и слушателем — лейбл. Проблема отдельной сферы производства оказала в короткий срок титаническое влияние на всю человеческую культуру, остро поставив вопрос о человеческой свободе и несвободе в цифровую эру гаджетов и IT-технологий.

«Русская планета» с разрешения издательского дома «Классика — XXI» публикует фрагмент книги Юлии Стракович «Цифролюция: Что случилось с музыкой в XXI веке», посвященной положительной реакции музыкантов на произошедшие перемены.



Какой бы сложной ни была сегодняшняя ситуация в музыкальной культуре, какой бы разрушительной ни казалась развязанная индустрией война, надо отдать должное, что среди всего ожесточения, связанного с возникшей между музыкантами и публикой враждой, с самого начала звучали голоса, выделявшиеся из общего хора и заявлявшие позицию, заметно отличающуюся от той, что основывалась на логике баррикады.

Голоса эти — поначалу довольно робкие — пытались хоть как-то защитить слушателей, выставленных индустрией циничными преступниками. «Разве может четырнадцатилетний подросток, получающий на карманные расходы всего 5 долларов в неделю, думать, что бесплатно скачивать музыку, созданную музыкантами мультимиллионерами и алчными звукозаписывающими компаниями, плохо?» — писал на своем сайте в разгар очередной пропагандистской атаки корпораций Moby — и сам музыкант-миллионер, но при этом здраво осознающий внутренние механизмы разразившегося кризиса.

Заступиться за новые технологии пытались и другие артисты — такие как, например, экс-лидер знаменитых The Byrds Роджер Макгуин, выступивший в свое время на американских сенатских слушаниях в качестве свидетеля защиты по делу Napster и Mp3.com. Макгуин пытался доказать, что для музыканта интернет-обмен — скорее, средство рекламы, лишь увеличивающее его популярность, а значит, и его благополучие. «Для меня как для исполнителя это то же самое, что трансляция моих песен по радио», — утверждал он.

Такая позиция отнюдь не была единичной — за ней стоял целый ряд историй, подобных случившейся с Дженис Йен — фолк-певицей, пик популярности которой пришелся на 1970-е годы. В начале 2000-х музыка Йен попала в интернет-оборот, после чего легальные продажи ее записей — к XXI веку казалось уже почти забытых — неожиданно выросли в три раза. «Мне все это нужно не для того, чтобы стать миллиардершей, но у меня появилось больше денег. В наше время, когда плейлисты радиостанций стали уже, и вряд ли это внезапно изменится, 365 тысяч копий моей работы нашли своих слушателей. Даже если всего 3% этих людей придут на мои концерты и купят мои CD, у меня в этом году появится около 10 000 новых поклонников», — утверждала певица, горячо благодаря пользователей новых технологий за то, что возродили интерес к ее музыке.

Впрочем, сторонников индустрии подобные истории, похоже, ни в чем не убеждали, а позиция Макгуина была расценена сенатом как частное мнение. Между тем всего несколько лет спустя она со всей очевидностью была уже отнюдь не уникальна. Социологическое исследование, проведенное американской компанией Pew в 2004 году, показало, что 35% из 2755 опрошенных музыкантов считали, что файлообмен способен помочь в раскрутке музыкального произведения, 23% заявили, что файлообменные сервисы вредят музыке из-за незаконного копирования, и при этом еще 35% согласились с обоими утверждениями. Когда же речь шла об их собственном опыте, мнения опрошенных оказались и вовсе удивительными: 35% считали, что бесплатное скачивание помогло их карьере, 37% утверждали, что оно ни на что не повлияло, и лишь 5% заявили, что оно повредило им. Кроме того, 60% музыкантов утверждали, что в любом случае не считают, что судебная кампания RIAA против частных лиц способна им хоть чем-то помочь.

В сущности, чем более абсурдными становились действия RIAA, тем большее недовольство судебными исками, предъявляемыми слушателям по сути от их имени, зрело в среде артистов — и все чаще они решались высказывать его уже публично. «Приговаривать людей к гигантским штрафам только для того, чтобы показать назидательный пример остальным, глупо и отвратительно и только подтолкнет еще больше слушателей к файлообмену», — заявлял Ричард Маркс — автор одной из 24 композиций, за распространение которых была приговорена к выплате $1,92 миллионов Джемми Томас. «Мне кажется, — продолжал он, — что делать мисс Томас-Рассет ответственной за ежедневные действия сотен тысяч человек, это в лучшем случае — подмена, а в худшем — фарс. Ее собственная вина не вызывает сомнений, но эта демонстрация силы, поданная как торжество правосудия, просто оскорбительна. Мисс Томас-Рассет, я думаю, с вами обошлись крайне несправедливо, и мне стыдно, что мое имя ассоциируется с этой историей».

К нежеланию ассоциироваться с антипиратской кампанией корпораций разные музыканты приходили по-разному, детонатором здесь порой могли послужить самые неожиданные вещи — однако, коль уж этот детонатор срабатывал, следом раздавался настоящий взрыв. Яркий пример такого взрыва — австралийский бунт лидера культовых американцев Nine Inch Nails Трента Резнора.

Долгое время Резнор принимал позицию индустрии и сам не раз высказывал недовольство поведением публики, указывая на то, что ситуация, когда его альбомы находятся в плеере едва ли не каждого второго молодого человека в мире и между тем оказываются провальными по продажам, ненормальна. Однако в 2007 году во время своих австралийских гастролей совершенно случайно он обнаружил, что в магазинах цена на его диски сильно завышена. Обратившись за разъяснениями к представителям лейбла, музыкант услышал вполне честный и, по-видимому, рассчитанный на понимание ответ: «У тебя существует преданная аудитория, которая купит все, что мы ни выпустим, поэтому мы можем повысить цену. Это на поп-музыку мы вынуждены делать скидки, чтобы люди ее купили. Настоящие же поклонники заплатят столько, сколько потребуется». Реакция Резнора от ожидаемого одобрения оказалась далека: «Это самая оскорбительная вещь из тех, что мне доводилось слышать. Я для того завоевывал эту преданную аудиторию, чтобы вы считали нормальным ее обдирать?»

Чуть позже, в интервью австралийской газете Herald Sun он уже публично заявлял: «Это они — воры. Я не обвиняю слушателей, крадущих музыку, если с ними обращаются именно так». Впоследствии, когда попытки добиться от лейбла снижения цен не принесли результата, Резнор пошел еще дальше, став при каждом удобном случае призывать поклонников красть его записи, качать их из интернета со спокойной совестью, потому что лично он ничего не имеет против.

Один из таких удобных случаев предоставило, кстати, и посещение Nine Inch Nails России, после которого на сайте группы появилось русскоязычное воззвание, в котором помимо прочего было сказано следующее: «Я имел возможность увидеть, какие магазины грамзаписи здесь в России, а также оценить ситуацию с контрабандной звукозаписью. Мой план — дать возможность как можно большему количеству людей услышать и насладиться моей музыкой. Если вы не можете найти законные копии моих CD в ваших магазинах, или если они стоят там слишком дорого, загрузите их из интернета. Дайте их вашим друзьям, расскажите о них и получите от них удовольствие, ведь я для этого и делал звукозаписи моих альбомов». Подобные, впредь ставшие регулярными, демарши Резнора были уже чем-то гораздо большим, что осторожные высказывания несогласия с политикой индустрии, в условиях ведущейся войны они стали шагом по-настоящему возмутительным — открытым переходом на сторону неприятеля.

Сколь бы недовольны ни были корпорации столь вызывающим поступком «предателя», однако, подобные переходы стали все чаще случаться то тут, то там, а вскоре ситуация и вовсе покатилась снежным комом. Скандал следовал за скандалом: компания Nettwerk Music Group, представляющая интересы поп-звезды и кумира подростков Аврил Лавинь, узнав о том, что RIAA вымогает у одного из слушателей, обвиненных в нелегальном распространении музыкальных файлов, среди которых были и композиции Лавинь, $9 тысяч для внесудебного решения дела, публично предложила обвиняемому оплатить как расходы на судебную тяжбу, так и все штрафы в случае проигрыша дела. «Подача исков против меломанов — это не решение проблемы, это и есть проблема», — заявил тогда глава Nettwerk.

Осужденный за нелегальный интернет-обмен музыкой француз Джемс Климан открыл фонд, чтобы собрать средства для обращения в Европейский суд по правам человека — и получил 1/5 необходимой суммы от Жан-Люка Годара — конечно, не музыканта, но представителя цеха, выдаваемого корпорациями за жертву интернет-пиратства едва ли не большую. Впрочем, Годар и раньше вел себя не слишком благонадежно, жертвой себя считать наотрез отказываясь и открыто заявляя: «Не существует такой вещи, как интеллектуальная собственность. У автора нет прав. У меня нет прав. У меня есть только обязанности».

В общем, как бы ни старалась RIAA и структуры подобные ей поддерживать образ благородного защитника творцов, сами творцы стали то и дело демонстративно принимать сторону своих обидчиков. От индивидуальных бунтов эстафета перешла к объединениям: британские музыканты создали весьма представительную Featured Artists Coalition, в которую вошли сотни участников — от членов знаменитых рок-команд Radiohead, Blur, Travis до поп-ветеранов Тома Джонса и Энни Ленокс, от скромного создателя клубного электронного проекта The Young Punx до одного из самых продаваемых английских исполнителей Робби Вильямса. Коалиция развернула довольно обширную деятельность: стала защищать преследуемых за файлообмен студентов, посылать своих членов на судебные заседания в качестве свидетелей против RIAA, бороться с лоббистами, пытающимися закрепить в британском законодательстве запрет на торрент-трекеры и уголовную ответственность за скачивание музыки. «Последнее, что мы хотели бы делать — это воевать с нашими собственными поклонниками», — комментировал вступление в FAC бывший музыкант Pink Floyd Ник Мэйсон. «Только артисты имеют право решать, позволяют ли они своим произведениям распространяться бесплатно или нет», — выразил ключевую позицию Ассоциации один из ее центровых участников Билли Брэгг.

Под подобными же лозунгами в какой-то момент объединилась CMCC (Canadian Music Creators Coalition) — Канадская коалиция создателей музыки, включившая в себя вышеупомянутую Аврил Лавинь, панков Sum41, поп-легенду Сару Маклахан, инди-рокеров Broken Social Scene и многих других. В своем манифесте канадцы заявили, что современная политика в области прав на копирование не учитывает позицию артистов, позволяя звукозаписывающим компании выдавать свое мнение за точку зрения авторов; что уголовное преследование граждан, которые скачивают музыку из интернета бесплатно, является незаконным; что любые изменения в законодательстве, касающиеся прав на музыкальную продукцию, должны согласовываться с самими создателями произведений, и так далее. Объединения с подобными установками и сходной политикой вскоре стали формироваться и в других странах.

Рождение такого рода организаций стало шагом на новую ступень, институционализацией процесса, который зародился за несколько лет до этого — приблизительно в районе той самой конференции «Цифровой Голливуд — 2000», на которой среди всей антипиратской патетики этого мероприятия звучали возмутительные речи Кортни Лав: «Когда RIAA подало в суд на MP3.com, оно потребовало возмещения убытков в размере $150 тысяч за каждый музыкальный трек, "принадлежащий" какой-нибудь из ведущих записывающих компаний... Но объясните мне, с какой такой радости МР3.com должен платить все эти деньги компаниям, которые, воспользовавшись несправедливыми законами, украли когда-то всю эту музыку у ее создателей? <...> Это не пиратство, когда мальчишки обмениваются музыкой через интернет... Музыканты все равно отдают свои произведения бесплатно — какой же вред принесут им новые технологии, которые только лишь расширяют круг их слушателей?»

 

Как, собственно, и следовало ожидать, среди интеллектуалов (то есть, тех, кто, собственно, и производит "интеллектуальную собственность"), большинство---вполне адекватные люди. Интересно, когда это до компатриотов дойтет? См. Флибуста закрыла...