Макс Фрай: «Биографические факты — всего лишь иллюзия информации»

Известный «виртуальный писатель» Макс Фрай, порожденный фантазией одесской художницы Светланы Мартынчик при деятельной поддержке другого художника, Игоря Стёпина, накануне открытия Международной ярмарки интеллектуальной литературы Non/Fiction вышел из своего сетевого пространства, чтобы ответить на вопросы корреспондента «Известий».



— На ваш нынешний взгляд, как так вышло, что самыми удачными литературными проектами рубежа нулевых оказались проекты-мистификации, Фрай и Акунин?

— Чтобы ответить на этот вопрос, надо сперва согласиться с тем, что Фрай и Акунин — тождественные явления. А на самом деле это не так. Акунин, мне кажется, действительно очень удачный проект-мистификация, хорошо продуманный и правильно сыгравший. И автор его — разумный взрослый человек, блестящий стратег. Красивая вышла партия, что тут скажешь.

А Макс Фрай — это было событие случайное, импульсивное. Обстоятельства так сложились, что у нас внезапно закончились следовавшие одна за другой выставки, появилось свободное время и, как всегда, очень много разных идей. Почему-то схватились реализовывать именно эту. Почему-то вспомнили потом, что у нас есть знакомый издатель, приходивший на нашу выставку в Русский музей сколько-то лет назад. Почему-то у него за несколько лет не изменился номер телефона. Почему-то он захотел издать книгу, подписанную именем Макс Фрай, выбранным, кстати, вовсе не по какому-то здравому расчету, а тоже в силу ряда сугубо внутренних обстоятельств. Целая цепь случайностей, море вдохновения, никакой стратегии, танец в темноте, на ощупь. Вот вам и «проект».

«Удачным» этот «проект» можно называть только очень условно, мне кажется. По моим ощущениям, Макс Фрай не реализовал пока и 10% своего потенциала — это если говорить не о количестве и качестве книг, а именно об успехе.

— В начале 2000-х в своей «Арт-Азбуке» вы писали, что «интернет — идеальная среда для разного рода мистификаций». Остается ли это чувство сейчас? Или с приходом Web 2.0, в частности прозрачных социальный сетей, все поменялось?

— Конечно, это уже давно не так. Чувствую себя, как бывший юный скаут, который прекрасно помнит, как учился ходить в походы, разжигать костер и выручать товарищей, а теперь обнаруживает в том же месте, под той же вывеской пионерскую организацию, скучные заседания, кривые стенгазеты, унылую ложь. Вот, кстати, забавный момент: как только интернет заполнился так называемыми настоящими, то есть паспортными, именами, в нем стало гораздо больше лжи. Которая, в отличие от мистификации, всегда предсказуема и скучна.

— Изменилось ли что-то после того, как вы лично «девиртуализовались»? В ваших отношениях собственными текстами, с сэром Максом, c читателями?

— С тех пор изменилось абсолютно всё, но причиной тому вовсе не «девиртуализация». Просто время идет, человек (в моем лице) несется в этом потоке, изменяется, нарабатывает новый опыт, развивается (в идеале).

Сама по себе «девиртуализация» вообще не имеет значения. Ну, узнали люди какое имя значится в паспорте того, кто пишет тексты. Некоторые, особо дотошные, узнали целых два имени! Ладно. И что дальше? А ничего. Понятно же, что паспортное имя и сопутствующие ему биографические факты — всего лишь иллюзия информации. Симулякр.

— Макс Фрай — не только неистощимый выдумщик, но и неутомимый составитель самых невероятных тематических антологий — от «Книги непристойностей» до «Кофейной книги». Почему вы уделяете столько времени работе с другими, в том числе совсем неизвестными, авторами?

— Когда-то в середине 1980-х мы были, страшно сказать, художниками-авангардистами. В провинциальном советском городе Одессе. Было там нас таких штук шесть, наверное. Ну ладно — восемь. Легко понять, чего нам больше всего не хватало: полноценной художественной среды. И тогда мы стали создавать вымышленных художников. Придумывать не только их имена и биографии, но и работы — картины, перформансы. И не только придумывать, но и делать их. Мы рисовали чужие картины, и они были совершенно не похожи на наши. Мы вели с вымышленными художниками внутренние споры и заключали временные союзы. Мы сами создали художественную среду, которой нам не хватало. Это было здорово, хоть и звучит теперь как исповедь шизофреника.

Так вот, с литераторами оказалось еще проще. Их даже выдумывать не надо, они и так есть. Настоящие, живые, талантливые, разбросанные по всему миру, по большей части, никому не известные, потому что известность — следствие удачи и умения заниматься самопрезентацией, — с качеством письма она вообще никак не связана. Осталось придумать возможность предъявить работу этих людей читателю. Так появились первые антологии, которые переросли потом в большой проект ФРАМ, где вышло много великолепных сборников, которыми я, как составитель, до сих пор горжусь.

Таким образом, мне удалось создать для себя (и для достаточно большой читательской аудитории) подходящую литературную среду. Более того, целую современную русскую литературу, которая меня полностью устраивает. Я — великий мастер самообслуживания. И, конечно же, храбрый капитан. Только не пиратского брига, а «Летучего голландца». Многие вообще не верят в наше существование, прикиньте.

— В последних книгах фантастический мир Ехо уступил место не менее фантастическому, но все-таки вполне реальному Вильнюсу. Это связано с тем, что вы в него переехали? Или, наоборот, переехали, потому что решили выбрать местом действия для своих будущих книг европейский город?

— Ну, последние книги разные. Какие-то про Вильнюс и другие европейские города, а какие-то по-прежнему про Ехо. Не одно вместо другого, а всё сразу.

Что касается переезда, Вильнюс просто первым подвернулся под руку в нужный момент. Мне кажется, это город выбрал меня, а не я его. И со временем ощущение только крепнет. Решение писать «Сказки старого Вильнюса» тоже явно принадлежит городу, и поди его не послушайся. Зачем-то ему понадобилось стать городом-мифом. А миф — это как раз по части Макса Фрая. Он идеальный инструмент мифотворчества.

— И последний вопрос — о пиратстве. В какую сторону, по-вашему, будут развиваться отношения в квадрате «авторы – правообладатели – пиратские сайты – читатели»?

— Я искренне соглашаюсь с большинством аргументов как в пользу электронного пиратства, так и против него. И однозначного решения я пока не вижу.

Но мое предельно либеральное (вопреки собственным шкурным интересам) отношение к интернет-пиратству закончилось ровно в тот момент, когда эквадорские пираты стали брать деньги за чужую работу. Я довольно щедрый человек, но все же предпочитаю самостоятельно выбирать, кого мне кормить.

И я боюсь, что исправлять сложившуюся ситуацию станут силовыми методами. Которые мне совсем не нравятся. Штрафные санкции за чтение — это какая-то унылая антиутопия. Но именно так, подозреваю, и будет. Сами виноваты, что тут скажешь. В основе любой антиутопии лежит мелкое свинство маленького человека.

С другой стороны, в сложившейся ситуации есть один прекрасный момент. Открыть электронное издательство много проще, чем традиционное «бумажное». Вполне может статься, что сколько-нибудь лет спустя у нас будет некоторое количество новых книгоиздателей, не трясущихся от ежедневного страха совершить роковую ошибку и все потерять. Такой шанс у нас сейчас есть.