HishtakiSaritanur, 06.06.2010 02:09
—
развернуть
Один из моих любимых романов. Перечитывала его неоднократно. И в разные периоды жизни открывала для себя совершенно разные стороны и самого произведения, и языка, и смены отношения к персонажам. А теперь вот, через значительный промежуток времени познакомилась с аудиовариантом. Изначальное знание текста значительно облегчает процесс отслеживания изменения восприятия.
Сразу скажу – мне очень понравилось исполнение книги А.Бордуковым, хотя я опасалась его от природы ироничного голоса в сочетании с запомнившимися мне любовными (точнее – псевдолюбовными) перипетиями романа.
Даже не знаю, многочисленна ли аудитория любителей чтения, не знакомых с Фиестой. Но до сих пор рецензии на это произведение не было, да и вообще Хемингуэя не особо обсуждают, а если делают это – то с некоторой неприязнью и неприятием.. В отличие, например, от Ремарка. А ведь это писатели, в общем-то, во многом близкие. Во всяком случае, в отношении Фиесты и Трех товарищей. Тут и там – потерянное поколение, жертвы Первой мировой войны. Тут и там – «ка-тет» (с) из 3 мужчин и 1 женщины. Только тут – страны, выигравшие войну, а там – проигравшая (хотя потерянное поколение что тут, что там – неотличимо) .Напомню, что написана Фиеста в 1926 г., а Три товарища – в 1936 г.
Очень изменилось у меня восприятие образа Брет. Мне показалось теперь, что в ее поведении и отношении к жизни явно сквозит стремление к маскулинизации: короткая стрижка, демонстративная мужская шляпа, подчеркнутое «умение пить», резкое отторжение пожеланий любящих ее мужчин «стать немного женственней».
Сразу после Фиесты начала слушать Прощай оружие. Насколько же различается манера письма в этих двух романах! Странной непрерывной фиксацией простейших действий, напряженной навязчивости анализа одних и тех же переживаний и мыслей Хемингуэй очень хорошо подчеркивает психологический надлом и общую травмированность ГГ. Язык обретает краски (и какие краски!) только в сценах рыбалки и непосредственно фиесты – там, где есть полные настоящей жизни люди и где герои обретают хоть ненадолго, хоть видимость к ее причастности.
Замечательный перевод В.Топер. Оправдалось ожидание радости при произнесении фразы: «– Поешь супцу, – сказал Билл». И - печали – о тут же подчеркнутой труднопереносимой для героев потери: «Мы пообедали втроем, и казалось, что за нашим столиком не хватает по крайней мере шести человек».
Сразу скажу – мне очень понравилось исполнение книги А.Бордуковым, хотя я опасалась его от природы ироничного голоса в сочетании с запомнившимися мне любовными (точнее – псевдолюбовными) перипетиями романа.
Даже не знаю, многочисленна ли аудитория любителей чтения, не знакомых с Фиестой. Но до сих пор рецензии на это произведение не было, да и вообще Хемингуэя не особо обсуждают, а если делают это – то с некоторой неприязнью и неприятием.. В отличие, например, от Ремарка. А ведь это писатели, в общем-то, во многом близкие. Во всяком случае, в отношении Фиесты и Трех товарищей. Тут и там – потерянное поколение, жертвы Первой мировой войны. Тут и там – «ка-тет» (с) из 3 мужчин и 1 женщины. Только тут – страны, выигравшие войну, а там – проигравшая (хотя потерянное поколение что тут, что там – неотличимо) .Напомню, что написана Фиеста в 1926 г., а Три товарища – в 1936 г.
Очень изменилось у меня восприятие образа Брет. Мне показалось теперь, что в ее поведении и отношении к жизни явно сквозит стремление к маскулинизации: короткая стрижка, демонстративная мужская шляпа, подчеркнутое «умение пить», резкое отторжение пожеланий любящих ее мужчин «стать немного женственней».
Сразу после Фиесты начала слушать Прощай оружие. Насколько же различается манера письма в этих двух романах! Странной непрерывной фиксацией простейших действий, напряженной навязчивости анализа одних и тех же переживаний и мыслей Хемингуэй очень хорошо подчеркивает психологический надлом и общую травмированность ГГ. Язык обретает краски (и какие краски!) только в сценах рыбалки и непосредственно фиесты – там, где есть полные настоящей жизни люди и где герои обретают хоть ненадолго, хоть видимость к ее причастности.
Замечательный перевод В.Топер. Оправдалось ожидание радости при произнесении фразы: «– Поешь супцу, – сказал Билл». И - печали – о тут же подчеркнутой труднопереносимой для героев потери: «Мы пообедали втроем, и казалось, что за нашим столиком не хватает по крайней мере шести человек».
Подробнее на форуме
"Остром сюжете" Льва Ганкина, поставлена именно этим человеком (не забудем, конечно, и про Владимира Шведова). Помимо детективов, сделал много других замечательных радиоработ.
