НАШИ РЕЦЕНЗИИ

Перед нами еще одна грань писательского таланта Моуэта - приключенческие книги для детей и подростков. По сути это дилогия, книги объединены общими персонажами и сюжетной линией. Написано довольно-таки незатейливо, нет ни фирменного моуэтовского юмора, ни фирменного пафоса и надрыва, ни особенно хитрых сюжетных подвывертов. Но при этом написано вполне добротно, для детей и подростков пойдет на-ура. Жаль, что не читал в детстве. Но и взрослым будет неплохо - книги при всей своей незатейливости таки на две головы выше массовой литературной жвачки.

В процессе у меня возникли ассоциации сначала с "Таинственным островом", а потом с "Землей Санникова". Как по литературным достоинствам, так и по познавательному наполнению. Наблюдаются также сюжетные параллели - и робинзонада, и путешествие через северный край, и встречи с далекими от цивилизации народами. По ходу повествования автор ненавязчиво знакомит нас с канадским Севером. Природные условия, животные и растительность тундры и лесотундры, жизнь и быт индейцев и эскимосов. Север Канады - по сути главный герой книг, а персонажи служат больше для оживления и завлекания.

Прослушал отнюдь не без удовольствия, и с большим познавательным интересом.

Чтение: отлично
Качество фонограммы: хорошее и слушабельное соответственно.

Моуэт Фарли — В стране снежных бурь. Кит на заклание (Прудовский Илья) //ссылки: вырезано вырезано


Моуэт Фарли — Проклятие могилы викинга (Заборовский Юрий) //ссылки: вырезано вырезано
Topic Link: Моуэт Фарли - Проклятие могилы викинга (Кололо Н,)

Да уж. Это ни разу не "День триффидов" и не "Мидвичские кукушата". Уиндем стал уже не торт. А может быть, это я стал старше, брюзжательней и пресыщенней? А раньше и трава была зеленей, и романы Уиндема лучше.

Внимание, в тексте есть немного спойлеров.

Глубокая постапокалиптика. Со времен ядерной войны прошло тысячу (или тысячи, уже не помню) лет. Жалкие осколки человечества были отброшены в варварство, откуда постепенно выкарабкиваются, строя культуру заново. О довоенной жизни и самой всепланетной катастрофе остались невнятные легенды да построенные на их базе религиозные системы. Один из таких осколков человечества сохранился на Лабрадоре. Аграрное общество. Транспорт и тягло - лошади. Широко используются луки, хотя имеются и ружья. Как редкая диковинка упоминается стационарный паровой двигатель.
Огромные территории к югу превращены в сплошную радиоактивную пустыню. НЯМС, ядерное оружие дает радиоактивное загрязнение короткоживущими изотопами, и за тысячу лет все уже давно должно было распасться. Ладно, предположим, что были удачно раздолбаны десятки АЭС и их содержимое развеяно по ветру. Далее - пустыня эта до сих пор имеет гладкую стекловидную поверхность. Через тысячу лет атмосферной эрозии, ага.

На Лабрадоре же жизнь хоть и сохранилась, но у людей, животных и растений бывает много мутаций и врожденных уродств - особенно, когда ветерок с юга. Местная религия объявляет все отклонения диавольско-сотонинскими и велит выжигать каленым железом. И, хотя уродства у животных упоминаются, у людей все отклонения носят в худшем случае практически безобидный, а в лучшем - и вовсе прогрессивный характер. Да-да. Лишний палец там, удлиненные конечности или вовсе телепатия. Никаких уродств или тяжелых внутренних патологий. Но мерзкие религиозные фанатики этих безобидных мутантов жестоко преследуют и искореняют. Безусловно, любая борьба за чистоту рядов может выродиться в нечто неприглядное. Но истоки данной конкретной борьбы очевидны - попытка сохранить нормальные генотипы, исключить вероятных носителей плохой наследственности. Тут или тотальный гуманизм, или вырождение и гибель. Да еще и на фоне современной толерастической истерии этот мутантозащитный пафос был мной воспринят весьма неоднозначно. Не то, чтоб я был решительно поперек мысли автора, но довольно-таки противоречивые впечатления. А в конце книги есть такой штришок, который этот пафос и вовсе обесценивает. Пока же мелкая техническая деталь. Цивилизация на Лабрадоре по ряду признаков технологически где-то в районе раннего Нового Времени. И тут раз - выявленным во взрослом возрасте мутантам - и, главное, мутанткам - делают операцию стерилизации. Какой-то диссонанс в технологиях. Ну да ладно, может быть прогресс местных наук пошел в иных пропорциях.

По ходу повествования обнаруживается еще один осколок человечества - в Новой Зеландии. У них технический прогресс зашел намного дальше, и перелеты на противоположную сторону планеты и обратно на одной заправке топлива доступны штатными средствами. При этом странный какой-то изоляционизм и незнание ситуации по земному шару. Шок от впервые увиденных стеклянных пустынь. И обещанный штришок - эти зеландцы (на стороне которых явные симпатии автора) в конце книги хладнокровно убивают толпу диких мутантов и "нормальных" с Лабрадора, с формулировкой типа - они лишние, их время прошло, они нам тут сейчас мешают и вообще все равно рано или поздно сами бы умерли; а норма теперь - это мы, зеландцы, и горе побежденным. "Скрипач не нужен"(с). Гуманизьм оказался вовсе не гуманизьмом, а примитивным разделением на плохих и хороших парней.

Но в целом, автор мастерство пропил не полностью, и мне попадалось много НФ гораздо худшей. Слушал, хоть и критическо-скептически, но нельзя сказать, что вовсе без удовольствия. Для разгрузки мозгов - сгодится.


Чтение: слушабельно
Качество фонограммы: хорошее


Уиндем Джон — Отклонение от нормы (Зайцев Сергей) //ссылки: вырезано вырезано

Такое ощущение, что в данной книге собраны все записки, когда-либо сделанные П. Мантейфелем. Содержимое весьма разнородно, и местами попадаются самоповторы. Так это, или не так - но в любом случае книга весьма интересная.

В небольшой первой части что-то вроде путевых заметок.

Самая длинная - вторая - часть содержит множество мелких (2-5 минут звучания) рассказиков, заметок, наблюдений и фактов (нарезка файлов более крупная). Размещение совершенно бессистемное - от медведей может следовать мгновенный переход к уткам, а от них к щукам. Но нельзя сказать, что это безусловно плохо - помню, например, что при чтении Акимушкина он своими систематически размещенными осьминогами немного задолбал. А здесь не устаешь от однообразия предмета, постоянно сменяемая тема не дает заскучать. Больше половины заметок в этой части основано на наблюдениях в московском зоопарке. Эта часть напоминает как бы гипотетическую книгу "занимательная зоология", сообщаемые сведения подобраны по принципу "а знаете ли вы, что?" или "эвон оно оказывается как".

В третьей части мы внезапно видим ряд систематически расположенных рассказов о животных нашей страны. Сначала идут куньи, потом бурый медведь, потом собачьи, потом грызуны.

Можно узнать много интересного, например:
- многие птицы, выкармливая птенцов, передают из клюва им некую пищеварительную жидкость, и птенцы, выкормленные в лаборатории с пинцета и лишенные этой жидкости, растут болезненными.
- многие животные не размножаются в неволе не из-за благородного стремления к свободе, а из-за приземленного отсутствия необходимых компонентов в корме и/или недостаточной двигательной активности; и если их снабдить правильной пищей и моционом, то начинают размножаться
Кроме обобщающих сведений даются и просто интересные случаи. Например, что при съемках фильма "Белый клык" волчонок не хотел ни падать с обрыва, ни тонуть в речке. Или рассказ о том, как два свежепривезенных в зоопарк лисенка сбежали и отлично прожили полгода на территории зоопарка на вольных хлебах.

Кое-какие выводы автора кажутся спорными. Например, из книги создается впечатление, что волки заново разбиваются на пары каждый год, тогда как из наблюдений других натуралистов известно, что они создают пары на всю жизнь. Также автор постоянно продвигает тезис, что поведение животных задается исключительно рефлексами, а проявления разумности отрицает. Тут даже и не знаю, какой пример выдающейся сообразительности зверей привести в ответ, настолько их много. Возможно, автор сознательно упрощает, чтобы уберечь читателя от чрезмерного очеловечивания животных? Потому что сообразительность хоть и проявляется, но рефлексы все же играют определяющую роль.

Отмечу интересный редакторский ход. Все вхождения слова СССР заменены на "бывший СССР". Сразу так и представилось новое издание Швейка, где "Австро-Венгрия" заменена на "бывшую Австро-Венгрию", или там Светоний с добавлением уточнения "бывший" в нужных местах.

Чтение: очень хорошо
Качество фонограммы: хорошее

Мантейфель Пётр — Записки натуралиста (Телегина Татьяна) //ссылки: вырезано

«Я пишу, следовательно, я существую» (Джон Фаулз, 1964 )

Я люблю Фаулза. Люблю всей своей книгочейской душой. И романы люблю, и эссе. Что-то больше, что-то меньше. Из романов особенно дорог "Дэниел Мартин". Почему? Трудно сказать коротко и однозначно. Возможно, потому, что порой совпадаю с ним в ощущениях, в восприятии других людей и понимании их поступков. Или потому, что здесь мало действий, много размышлений. И можно не спеша читать книгу долго-долго, неспешно обдумать и так же неспешно принять или не принять. А быстро и не получится - роман очень большой. Такой большой, что невольно вспоминается неторопливый 19 век.
Этот "осенний" во всех смыслах (несмотря на обилие зеленого цвета) роман такой же неспешный и спокойный, как наша ранняя осень.
"Дэниел Мартин" - очень необычная книга: уже созданная и одновременно создающаяся, рождающаяся словно бы на глазах читателя. Но рассказать, о чем она, очень трудно. Нет, в общих чертах, конечно, можно.

«Фаулз пишет о смысле жизни, об одиночестве человека в современном мире, о фрагментарности сознания и бытия в целом,писатель дает философское осмысление таким понятиям как "свобода", "воля", "провидение", рассматривает Время как экзистенциальную категорию, с которой тесно связана тема о поколении пятидесятников, к которому принадлежит главный герой романа. Помимо этого, автор исследует проблему английского национального характера».

Всё понятно? Вам? Тогда снимаю перед вами воображаемую шляпу (которой у меня отродясь не было). Я вряд ли что поняла бы, увидя эти строчки до того, как прочла весь роман в режиме slowly.

Поэтому скажу проще. Роман этот о поисках смысла жизни, об одиночестве человека в мире, о творчестве, искусстве, о поисках героями (почти что нашими современниками) своего "я", о любви, жизни и смерти. И еще о том, каково это - быть англичанином.
Конечно, я не все назвала, а только то, что, на мой взгляд, основное. Многое осталось за кадром. И это многое служит основному, не будучи при этом у него в подчинении. Вот такой парадокс.

Роман "ДМ" - главное произведение Фаулза, то, что принято называть романом-исповедью.
Фаулз говорил, что это самая автобиографичная из его книг:
"В "Дэниеле Мартине" сказано очень много обо мне и довольно много о моем отношении к собственному поколению и классу в этой стране. "Дэниель Мартин" - это путешествие в тайную долину моего "я""

Фаулз - это, конечно, не Дэниель Мартин в полном смысле, но ничто мартиновское ему не чуждо. Дэн для Фаулза близкий, но в то же время и другой человек. Образ которого создан им, но который обладает определенной самостоятельностью, иначе мыслит, иначе чувствует. Поэтому-то Дэниел-писатель показан и "взглядом изнутри", и "взглядом извне" - в своих исповедальных размышлениях и от автора.

Фаулз - великолепный рассказчик, внимательный наблюдатель и тонкий психолог. В романе много персонажей, он вводит в повествование множество деталей, описывает массу событий из жизни героев, и это создает иллюзию настоящей жизни. Иллюзию ли? Или это и есть сама жизнь? Читателю предстоит решить самому.
Как бы то ни было, герои его живые, настоящие. Они влюбляются, женятся (выходят замуж), изменяют, ссорятся, мирятся, по-английски воспитывают детей, вспоминают о своем прошлом, думают о будущем, умеют размышлять, стремятся к правильным рассудочным поступкам, к правильному выбору, но нередко совершают поступки неправильные и делают ложный выбор.
И в этом заключается их драма: он, этот ложный выбор, являющийся, в свою очередь, следствием искаженного восприятия мира, воспитания, приверженности обветшалым традициям отцов, заставляет их соблюдать приличия, осложняет отношения между ними, сдерживает их естественные желания и душевные порывы, сковывает свободу быть самими собой.
Поэтому-то Дэна и Джейн на долгие годы разделило непонимание, и они не пытались преодолеть отчуждение. Невозможность понять друг друга, вероятно, была связана с нежеланием посмотреть на свои отношения со стороны. Им все время словно бы приходилось играть придуманные роли в бесконечных житейских "играх", становиться литературными персонажами в пьесе под названием "жизнь". И такая игра - это образ, типичный для английского национального характера. Возможно, увидеть и почувствовать друг друга такими, какие они есть, означало для них увидеть пропасть, их разделяющую, и поэтому им так сложно отыскать путь друг к другу. Герои много говорят, цитируют, дискутируют , но они почти до самого конца романа ходят по грани между искренностью и ложью, открытостью и скрытностью, настоящими ценностями и преходящими. Они всегда предельно вежливы друг с другом. А мне порой хотелось, чтобы они не то чтобы кричали, но хотя бы повысили голос, чтобы не играли в безразличие, а откровенно сказали бы друг другу, "что не так?" Но ведь они англичане! Speak fair and think what you like - Разговаривай вежливо, а думай, что хочешь. Все правильно. Так и должно быть. Однако как же это тяжело, какой каменный груз лежал в их душах - куда там гранитным обломкам из развалин древней Пальмиры! Той самой, где и началось их освобождение от этого груза и где они поняли,что должны сделать, чтобы быть счастливыми, не казаться, а быть такими, как есть. Где Джейн в "театре без зрителей" отыграла последний акт пьесы прошлого - "обручальное кольцо".

Ну, и каково послевкусие - как уже повелось на Руси, спросите вы?
А хорошее послевкусие! Немного горчинки, немного свежей мяты и терпкой лаванды, немного пряной корицы - и никаких афродизиаков
Книга добрая, чувственная, романтичная, нежная, лиричная, живая, очень искренняя, одним словом, хорошая реалистическая, психологическая проза.
Это еще одно приятное знакомство с интересными людьми. Да-да, я не оговорилась. Не с персонажами, а с живыми людьми.
Однако у меня осталось ощущение исповедальной незавершенности. Что-то еще должно было бы произойти, что-то еще недоговорено и должно бы прозвучать...
Но нет, Фаулз не стремится дорисовать картину:
"Я очень привязан к своему роману "Дэниел Мартин". <...> Практически все удовольствие от работы заключается для меня в процессе создания текста, а не в его завершении и публикации. Я обожаю незавершенные книги именно потому, что они еще живые".
Вот так-то...

И,наконец, я склоняюсь в глубоком поклоне перед Мастером за его язык и стиль. Это понимаешь даже несмотря на по-русски описательно-пространный перевод. Фаулз выбрал очень трудный путь - писал свой роман разностилево. Так, обезличенную жизнь Дэна в Голливуде описывает в стиле, имитирующем стиль сценариев, а юность и молодость - в стилистике традиционных жанров английской литературы. Отсюда многочисленные отсылки к Лоуренсу и Конраду, Элиоту и Китсу, а также к известным именам художников. Он блестяще владеет литературным языком, но в равной мере превосходно знает и язык кокни. Вот откуда, наверное, и ощущение живой жизни, которая, вопреки неспешности повествования, вопреки путам условности, неудержимо плещется в душах героев и, в конце концов, выплескивается в реальные, не сдерживаемые этими путами чувства и поступки. Которые рождают другие поступки, а те еще и еще. Точки нет - роман живой. И жизнь продолжается...

Topic Link: Фаулз Джон - Дэниел Мартин

Книга посвящена дочери Ивана III Елене, выданной замуж за великого князя литовского Александра. ЕМНИМС это последний династический брак допетровской Руси. С тех пор свои правители женились на отечественных невестах, а княжны/царевны были обречены на девичество. Хотя попытки породниться с зарубежными домами в дальнейшем и делались, но разбивались в основном о религиозные противоречия. Разве что Мария Темрюковна номинально может считаться исключением.
Ладно, вернемся к Елене. Книга написана в жанре романа-хроники (люблю я этот термин), т.е. привязана к историческим событиям. Начинается с поездки Елены в Литву и далее описывает всю ее жизнь в Литве и Польше. Не могу определенно сказать за историческую достоверность - явных ляпов в глаза не бросилось, а проверять детали как-то нет желания. Но, на мое ИМХО, в целом положение Елены Ивановны описано верно. Что такое было на тот момент Великое княжество Литовское? "Да там на три четверти бывший наш народ" почти(с) - небольшое литовское ядро, а остальное - южно-русские и западно-русские земли, ослабленные монгольским нашествием и попавшие из-за этого под власть литовской аристократии. Если б не Кревская уния с Польшей, то литовская знать полностью бы обрусела и к моменту описываемых в книге событий это было бы еще одно русское государство. Но история пошла иначе, и процесс обрусения был побежден процессом ополячивания и окатоличивания. Хоть православных вельмож оставалось еще много, но первую скрипку в столице играли католики.

Вот в такое вот окружение и попала Елена, с одной стороны враждебная местная знать, а с другой - родной отец и позже брат вовсе не отказались от идеи возвращения исконных владений Рюриковичей. Да, если между странами и/или культурами объективные серьезные противоречия - то такой мелочью, как династический брак, их не решить. И Литва не получила крепкого мира с Московией, и Елена не смогла сколько-нибудь серьезно защитить позиции православия в Литве. И, хотя на страницах этой книги Елена выступила очень достойно, но плетью обуха не перешибешь.

Написано довольно-таки живенько, слушал с интересом.

Чтение: очень хорошо. Особенно за женских персонажей.
Качество фонограммы: отличное.

Шамякин Иван — Великая княгиня (Литвинова Наталия) //ссылки: вырезано вырезано

Ну да, первый роман (1959 г.). Чистых кровей советская сайнс-фикшн с огромным числом научных и технических подробностей и неизбежным уклоном в производственный аспект. Типа, борьба хорошего с лучшим, клеймление ретроградов, пафос, героизм и прочие прелести развитого соц. реализма. Пока это еще не совсем «Братья Стругацкие»™ - мало фирменного юмора, проблематика довольно узкая. Да и сами АБС были совсем нетолерантными сексистами и писали (а мы читали):
вырезано

Но вот одну из своих любимых тем авторы подняли именно тут, а потом развивали и рассматривали ее со всех сторон: неограниченная ничем вседозволенность к познанию нового vs оценка и учет рисков. Апологетом первых тут является В.Юрковский; вторых – Н.Краюхин. Доводы обоих весьма убедительны. Позднее приверженцев первого направления Горбовский будет опасливо называть «герой-удалец» (Возвращение). Еще позднее этот дискурс выйдет на новый уровень в «Далекой радуге» (казус Чертовой дюжины, да и сама коллизия в романе), а еще позднее в ряде романов появится Бромберг с его девизом что-то типа «Наука без границ». Не знаю, есть ли тут вообще единое решение, а знаю, например, что первые исследователи радиоактивности грузили урановые блоки голыми руками…

Героев СБТ мы еще встретим не раз (Путь на Амальтею, Стажеры, Возвращение). А уж И.Жилин в Хищных вещах века увидит на площади памятник В.Юрковскому, ставшему с возрастом весьма жовиальным, как то ли изобретателю электронной рулетки, то ли как удачливому игроку в нее.

Исполнитель Петр Каледин – новый для меня голос. И читает замечательно!

Стругацкие Аркадий и Борис — Страна багровых туч (Черняк Михаил) //ссылки: вырезано вырезано
Стругацкие Аркадий и Борис — Страна багровых туч (Каледин Пётр) //ссылки: вырезано

Как сказано в предисловии, содержимое не систематическое, а по принципу подбора занимательных фактов и исторических анекдотов. Чаще всего строится по схеме: история открытия элемента - выделение в чистом виде - промышленное получение - применение - радужные перспективы. Но в случаях издревле применяемых металлов упор может быть дан на исторические анекдоты, о чем см. ниже. Язык легкий, приятный, даже с некоторой долей игривости, типа "запущены спутники, но не простые - а золотые". Что заметно сглаживает часто свойственную книгам такого рода особенность несколько утомлять читателя водопадом многочисленных фактов. Очень напоминает журналы наподобие "Техники-молодежи" советских времен (да и книга написана в эти же времена) по стилю и общему настрою. В смысле некоторой восторженности относительно замечательных качеств и перспектив внедрения новых материалов и умолчания о мелочах типа трудности их обработки, сварки, или каких-нибудь особенно подлых свойств.

Автор хоть и уважительно, но чуть-чуть подтрунивает над Чернышевским с его предсказаниями о всеобщей алюминиевости, но и сам тут же ему уподобляется - сильно повеселил рассказами о подводной лодке и крупном пассажирском лайнере с корпусами из алюминиевых сплавов, преподнесенными с таким видом (прямо не говорится, но между строк дышит), что вот-вот, прямо почти завтра все кораблестроение перейдет на этот цветмет. Автор не пишет, что алюминий, негодник такой, норовит в морской воде да в контакте с другими металлами бешено, люто корродировать. Это дело пытаются забороть, но пока что НЯЗ алюминий прижился только на малых плавсредствах да в надстройках больших кораблей (а в последнем случае он оказался еще и ВНЕЗАПНО пожароопасным). Ну а о мерзких качествах алюминия в качестве материала электропроводки знает, наверное, каждый. Этот замечательный металл одновременно и текучий, и хрупкий. "Вытекает" со временем из-под прижимающего его винта, но трескается и ломается от пары-тройки сгибаний-разгибаний. Труден при соединении с другими металлами. В актив же можно записать лишь дешевизну и малый вес. Обо всем подобном автор не говорит, упоминая только о наиболее очевидных недостатках - например, что для того же алюминия совершенно неудовлетворительная его прочность требует применения сплавов.

Нельзя, конечно, упрекнуть автора про нерассказ об успехах в обработке титана в СССР, где мы были реально впереди планеты всей и строили из него серийные подводные лодки. Но про трудности и их преодоление в менее секретных областях таки хотелось бы побольше. Душа требовала рассказов о том, как приходится изголяться, чтобы какой-нибудь бериллий или там цирконий сварить или просверлить, но этого в книге практически нет. Да тот же титан. Подлодки строили - все было отлично, потому что технология. А когда умельцы в гаражах из него мастырят - получается лажа. Купил как-то титановую лопату на огород, так она сперва нечаянно погнулась, а потом лопнула по сварному шву.

Касательно же исторических анекдотов, то встречаются просто вопиющие перлы. Например, английский танк 1916 года с броней 75 мм (!) которую "как нож масло прошивали германские пушки", из-за того, что броня была легирована марганцем и очень хрупкая. А потом добавили молибден или что-то типа, и всё стало настолько зашибись, что толщину брони уменьшили втрое. Танк 1916 года с броней 75 мм просто не сдвинулся бы с места (впрочем, как и с броней 75/3 = 25 мм). Броня была противопульная, толщиной порядка 10 мм. Огню пушек она противостоять и не должна была. И то первые танки еле ползали. Не знаю, какой звон слышал автор, но в его сознании он переродился в дикий сон разума. На этом фоне уже не так шокируют могила Мамая якобы в Сарае (а чо, раз Мамаев курган - то и Мамай там наверняка закопан, кто ж еще), или Френсис Дрейк, потерявший в кругосветном походе 4 из 5 кораблей якобы "в баталиях". Не могу судить, насколько хорошо автор разбирается в металлах (могу отметить только вышеупомянутые восторженность и оптимизм), но в истории он просто безбожно порет чушь.

Тем не менее, несмотря на всё это мое брюзжание, книгу послушать вполне можно (если осторожно) - написано в целом довольно интересно. Но как справочник, конечно, использовать нельзя.

Чтение: отлично
Качество фонограммы: отлично
Примечание: в аудиоверсии отсутствует глава про цинк.

Венецкий Сергей — Рассказы о металлах (Герасимов Вячеслав) //ссылки: вырезано

Тургенев - Записки охотника.

"Тургенев был жестоким - он в зайчиков стрелял!" (с)Тимур Шаов

Собрал солянку из четырех релизов в трех исполнителях. К сожалению, Герасимов и Радциг читают неполные подмножества рассказов. Подмножества эти пересекаются, но не совпадают. Исаев же охватывает весь цикл.

Записки охотника. Повести. Стихотворения (Исаев Олег) //ссылки: вырезано вырезано

Рассказы и повести (из цикла "Записки охотника") (Исаев Олег) //ссылки: вырезано вырезано

Два других релиза как цельные сущности в каталоге отсутствуют (рассыпаны на рассказы), поэтому вместо красивых линков с картинками просто ссылки на топики:
Topic Link: И.С. Тургенев - Рассказы из "Записок охотника" (Радциг)
Topic Link: Тургенев И.С. - 13 рассказов из `Записок охотника` (Герасимов)

Герасимов абсолютно и безусловно на первом месте. Чудесная работа. Эталон.

А на второе неожиданно вырвался Олег Исаев. О Радциге был начитан хвалебных отзывов, но оказался разочарован. Он сильно переигрывает в прямой речи персонажей (и при этом, КМК, неодоигрывает в тексте от автора). Переигрывает частенько довольно однообразно - увеличивает громкость, темп речи и высоту голоса. Некоторое актерское мастерство присутствует - но слушать некомфортно из-за скачков громкости и скороговорки. А шамкающий старик из "Конторы" у него получился настолько шамкающим, что и разобрать слова трудно. В общем, любители "драматических эффектов" и "переходов от крика к шепоту" - заценят. А мне гораздо больше понравилась хоть и не столь артистичная, но приятная и комфортная манера чтения Олега Исаева - в итоге даже не стал дослушивать Радцига, а перезалил в плеер эти рассказы в Исаеве. Сломался на вышеупомянутом старике.

PS: после некоторого перерыва дослушиваю остаток записок в Исаеве - исполнение нравится все больше и больше.

Он высок и статен, его английский безупречен и приправлен экзотическими вкрапления португальского, его волосы русы и заплетены в хвостик. Это сильный мужчина и он профессионально сидит на кочерге. Он - дегустатор.

Начало книги застает героя в профессиональной поездке по Германии. Страна белых вин имеет сильные амбиции потеснить "лягушей" на рынке красненького. Но вот беда - в соседнем замке, где, между прочим, вот-вот состоится саммит президентов и канцлеров, травят коллегу Дегустатора (винного аналитика - ну ты подумай). Травят в лучших традициях Агаты Кристи. Загадочно.

И вот ведь сюрприз, наш герой берется за дело. Примерно на этом этапе выясняется его фамилия - Рокотов. Вы понимаете, такую фамилию может носить только бывший офицер, роняющий скупую соленую слезу на вытертое погоном плечо под песни Газманова. Да-да - он майор. Бывший. Но у него есть друзья.

А скоро появится и женщина. С Рублевки. Сможет ли она устоять против всегда чистой белой Дэу-Нексии героя, его обитой белым кожзамом квартирной двери, умения нарезать белые грибы и жарить картофель в белом соусе?

Впрочем, это книга не о людях. Она о вине. Читатель узнает все о тонинах и бочках, а главное о том, как это здорово - разбираться в вине. А все кто не разбирается (кроме виноделов и непосредственно дегустаторов - никто не разбирается) - быдло.

Роскошь, утверждает вслед Коко Шанель мастер Чэнь, который, как выяснилось из послесловия, пару месяцев подхалтуривал винным аналитиком (все таки как это здорово - винный аналитик, значительно лучше, чем водочный прогнозист или, скажем, пивной систематизатор), так вот, роскошь - это вызов не бедности, а вульгарности.

Книга написана весьма живо и динамично, перенасыщена фактами из мира виноделия и напрямую истекающим из этого мира снобизмом. Герой - воплощение всего самого лучшего, то есть роскоши, лишенной ее основного выражения - денег, чтобы читателю было проще его полюбить, а чтобы у читателя в голове не рождался вопрос - откуда дровишки эта роскошь, вопрос с пиастрами будет небрежно решен. Туманные антагонисты офицера и джентльмена - вульгарные денежные мешки без имен, талантов и вкусовых пупырышков.

Когда я слушал "Любимую мартышку дома Тан" Topic Link: Мастер Чэнь - Любимая мартышка дома Тан - мне казалось, что книга сыровата. Ее сюжетные провисы воспринимались недоработкой. Здесь - абсолютно такое же ощущение. Однако, слишком уж хорошо написано. Пускай неровно, но весьма качественно.
Теперь я считаю, что мастер делает это нарочно. Плюет на сюжет. Если Акунин старется заигрывать с настоящей литературой, работая в низком жанре pulp, Чэнь делает все наоборот. Это красиво, это по-европейски. Хотя лично мне не нравятся развлекательные книги с такого рода претензией в форме.

Чтение Вячеслава Герасимова не вызвало разочарований, хотя ему по-прежнему не под силу прочесть хотя бы одно нерусское слово без ошибок.

И еще, у меня сложилось впечатление, что эта книга лучше всего пойдет у прекрасной половины нашего сообщества.

Дегустатор (Герасимов Вячеслав) //ссылки: вырезано

Путевые заметки о путешествии Киплинга в 1889 году из Индии в Англию. Такие тексты, написанные иностранным наблюдателем - очень ценны с познавательной точки зрения, т.к. когда человек пишет про свою страну и для читателей из своей страны - он, конечно, лучше разбирается в текущих реалиях, но слишком многое принято по умолчанию и впоследствии теряется.
Какой-либо систематичности в изложении нет, что видел - о том пел. Наибольший объем занимают главы, посвященные США и Японии, вкратце - Гонконг, Сингапур и Бирма. Очень хороший язык, красочные описания цивилизаций и природы экзотических стран. Изложение приправлено изрядной дозой мягкого, приятного юмора. В Японии показан вовсю идущий процесс вестернизации и сделан верный вывод о том, что эта страна вскорости станет серьезным игроком в большой политике. Интереснейшие впечатления чопорного англичанина от развязной Америки.

Занятная цитата:
вырезано

Да, видать разговоры разодетых барышень на тему "а он ей такой:..., а она ему в ответ такая:..." - это интернациональное и вечное.

Какой увидел Киплинг американскую демократию:
вырезано

Это смутно мне напоминает другое время и другую страну... только вместо салунов у нас телевизор. (Тут моя рука потянулась к "Позолоченному веку" Марка Твена)

Кстати, о Марке Твене. На мое ИМХО, встреча Киплинга с Твеном - довольно бледноватая глава книги. Хотя, надо думать, для Киплинга это было самое яркое переживание. Мне же больше по душе пришлись более приземленные эпизоды. Например, ловля лосося на спиннинг. Ни разу не рыбак, но так классно описан этот азартный процесс! Или зарисовки из Йеллоустонского национального парка:

вырезано

Книгу предваряет обширное предисловие. Там немножечко обличений британского колониализма, но в основном довольно-таки познавательно о Киплинге вообще и этом конкретном его путешествии в частности. Не стоит его пропускать.

Чтение: у Козия плохо не бывает.
Качество записи: в тишине слушается вполне комфортно, но на улице под грохот трамваев возникли затруднения.

Киплинг Редьярд — От моря до моря (Козий Николай) //ссылки: вырезано вырезано