alekzudin, 24.11.2015 15:16
—
развернуть
Копелев Лев "Не сотвори себе кумира" мемуарная проза.
Начинается с Киева 1917 года - Лёве 5 лет. Заканчивается в середине тридцатых. Киев, Харьков. Экскурсы в другие (и военные) годы. Непосредственное участие в Голодоморе осенью 32 года
- отнимал зерно у крестьян по заданию Партии. Что мне особенно запомнилось?
Совершенно не приукрасил мать. Не помню такой же откровенности у других пишущих. "Родственники мужа - голь из глухого местечка, очумели со своей верой....Мои предки - совсем другие, достойные зажиточные люди (по словам отца - дед её был извозчик, самый крутой из родни)...моего мужа звали в правительство...мой сын гениальный ребенок...Ах, Маша, какая Соня дура, непорядочная гадина - ах, Соня, какая Маша дура, непорядочная гадина.... мать врала постоянно, и я врал много..."
Приблизительно так. Автор мог бы и промолчать, не правда ли. Но - это его дело.
Агитируя немцев на фронте, он отметил, что их военная пропаганда была правдивее и не такая оголтелая, как наша. Мелкими правдами скрывали большую ложь. Мы мелкими неправдами охраняли сияющую большую правду.
Хотя в "Бабьем яре" Кузнецов приводил примеры совершенно оголтелой немецкой пропаганды. Значит, было и то, и другое.
Аракчеевские русские деревни на Украине. Русская баба говорит, что не отдаст дочку за хохла. У них грязь в хатах, а снаружи белено. Моются редко, грязнули.
В соседней деревне украинская баба: не треба нам кацапку, они такие-сякие. Пусть сын идет в примаки.
Вывод ясен, с ним не поспоришь: всё зло из-за баб...
8 из 10 баллов.
Процитировано из Post Link: Сейчас... и глазками
Аннотация:
Книга впервые была опубликована в США в издательстве «Ардис» в 1978 г. и с тех пор не печаталась. Это первая часть автобиографической трилогии, в которой автор повествует о своем детстве и юности в Украине, в Киеве и Харькове, честно и открыто рассказывает о своих комсомольских заблуждениях и грехах, в частности, об участии в хлебозаготовках в начале 1933 г.; о первых литературных опытах, о журналистской работе на радио, в газетах «Харьковский паровозник», «Удар». Получив в 1929 г. клеймо «троцкиста», он чудом избежал ареста во время чисток после смерти Кирова. Несовместимость с советским режимом все равно привела его в лагерь – за месяц до победы над нацизмом.
Подробнее на форуме
