logvin, 05.10.2011 23:08
—
развернуть
Москвичка Мария Бурова с детства любила читать. Но никогда не думала, что чтение может стать ее профессией. Уже три года Мария трудится в Российской государственной библиотеке для слепых – читает вслух научные журналы для незрячего философа.
Корреспондент «Вечерки» поприсутствовала на уникальном сеансе познания и на собственном горле убедилась: редкая чтица долетит до середины абзаца.
Познание вслепую
Доктор наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН Анатолий Майданов занимается проблемой эпистемологии – теории познания. По горькой иронии судьбы для него процесс этого самого познания усложнен – Анатолий Степанович лишен зрения. А ведь ему надо следить за научной периодикой, а журналы, особенно философские, не набирают шрифтом Брайля. Три года назад Анатолий Майданов попросил Российскую государственную библиотеку для слепых подыскать ему помощника.
На объявление откликнулась инженер Мария Бурова.
– Я всегда любила читать и обрадовалась, узнав, что этим можно зарабатывать, – вспоминает Мария. – Мы поговорили с Анатолием Степановичем по телефону, ему понравилось звучание моего голоса.
«Памятник Коперника»
Мария Бурова и Анатолий Майданов работают в специальном кабинетестудии в библиотеке. Мария бесстрастным, без всякого выражения, голосом размеренно читает журнал «Человек»:
– В современной философской онтологии лучше всего исследована физическая картина мира в ее историческом развитии. Нередко ее даже отождествляют с научной… Выявляется кризис исторической картины этой парадигмы…
Иногда чтение прерывается стуком: Анатолий Степанович конспектирует статью с помощью трафарета для записи по Брайлю. Под металлическую пластинку с проделанными на равном расстоянии отверстиями подкладывается плотная карточка, и специальным шильцем через отверстия накалываются брайлевские знаки.
– Лебедев С. А., Панченко А. И., – называет Мария авторов статьи. – Фамилия Панченко – в черной рамочке.
Чтец должен сделать наглядным каждый знак текста. Поэтому постоянно приходится отвлекаться на «кавычки открываются», «конец раздела», «Вселенная и Бог – с большой буквы». Часть литературы приходится начитывать на магнитофон (точнее, на специальный тифлоаппарат), а там правила еще строже. Надо «объявлять» номер каждой страницы, если допустил ошибку – прокрутить запись назад и прочитать заново. При личном общении проще.
– «Памятник Коперника вновь качнулся к человеку», – читает Мария и, спохватившись, поправляется. – Ой, конечно же, маятник Коперника!
Латынь с листа
Анатолий Степанович иногда сам машинально (но деликатно) поправляет Марию: знаменитого русского философа звали не «РозАнов», а «РОзанов», в немецком слове zukunft (будущее) первая буква читается не как «з», а как «ц».
Вообще иноязычные слова – морока для чтеца. Ведь ему приходится работать «с листа» (литературу Анатолий Майданов подбирает перед сеансом), времени на предварительное знакомство с текстом нет.
Английский и французский Мария знает с детства, а вот с правилами произношения в других языках пришлось знакомиться специально:
– Латинские слова выговаривать очень легко, – утверждает она. – А над греческой фонетикой пришлось попотеть.
«Она вслух читала романы и виновата была во всех ошибках автора». Так в «Пиковой даме» описана тягостная служба Лизы у старой графини. У Марии с Анатолием Степановичем этих проблем нет. Ученый и не пытается обсуждать с помощницей прочитанное: понимает, что ее интересы далеки от «онтологии», «релятивизма» и «парадигм». Мария даже называет себя в шутку «машинкой для чтения». Да и времени на беседы по душам нет – сеансы проходят всего-то 3 раза в неделю по 3,5 часа – успеть бы ознакомиться с журналами. Все же к середине сеанса Анатолий Степанович слегка расслабляется. Мария читает ему переписку Плеханова: философ Деборин умоляет его написать предисловие к его книге и с 1913 по 1915 г. постоянно напоминает об этом.
– Он так и не напишет, будьте уверены, – смеется Анатолий Майданов.
Кружочек с точкой
Со стороны эта работы выглядит идиллией – знай себе бубни, даже понимать смысл не обязательно. А как на самом деле чувствует себя чтец? Я прошу у Марии разрешения подменить ее и открываю журнал «Природа». Анатолий Майданов активно интересуется и естественными науками… Я старательно выговариваю фамилию автора статьи о ядерной физике – «Пенионжкевич» – и про себя молюсь, чтобы у Анатолия Степановича не было настроения ее слушать. Пронесло. А вот от другой статьи, про астрофизику, отвертеться не удается.
– В скоплении R136 содержится необычайно много сверхмассивных звезд с массой более 50… – и я беспомощно замолкаю: дальше стоит большая буква М, а рядом с ней маленький кружочек с точкой внутри. – …масс Солнца, – приходит на помощь Мария, заглянув в текст.
Термины я произношу без труда, но улавливать нить в тексте нелегко. Колонки узкие, каждое предложение растягивается на абзац. Как говорится, редкая чтица долетит до середины.
– Существование оледенения на севере Сибири – в прошлом! – бодро рапортую я, а потом замечаю, что логическое ударение в тексте другое. – Существование оледенения на севере Сибири в прошлом до сих пор является дискуссионным вопросом.
Уже на пятой минуте горло перехватило, будто меня душат. Дыхания не хватает. И это несмотря на то, что я делала более сотни докладов на семинарах и конференциях. Но собственный текст можно произносить часами, а поди-ка почитай чужой…
Приближение к себе
– Ничего, я после первого сеанса на улицу с чугунной головой вышла, – со смехом вспоминает Мария.
Я интересуюсь, не появилось ли у Марии за эти годы любимого философа – столько литературы прошло через ее руки (и голосовые связки). Но Мария оценивает авторов только с точки зрения «удобочитаемости». Очень сложный синтаксис у Анатолия Федоровича Лосева и Иммануила Канта – язык сломать можно.
А вот читать Мартина Хайдеггера или религиоведа Евгения Торчинова – сплошное удовольствие. Что до содержания философских произведений, Мария не успевает его «впитать»:
– Даже жалко – иногда замечаешь, что статья интересная, надеешься потом перечитать, но всегда не хватает времени.
И все-таки работа чтецом очень расширила ее кругозор. Раньше Марии не попадали в руки, например, научные журналы по истории, а теперь она открывает для себя неизвестные страницы военной и предвоенной жизни в СССР. Но главным «обогащением» она считает по-новому зазвучавший голос. Марии пришлось походить на тренинг – и ее речь стала литься свободнее.
– Все помехи в горле – это наши не высказанные вовремя обиды, – говорит она. – Избавившись от них, я словно приблизилась к себе.
И когда слышишь эти слова, не веришь, что чтение философских текстов проходит для этой женщины бесследно.
Справка «ВМ»
Российская государственная библиотека для слепых существует с 1920 г. В год она обслуживает более 15 тыс. незрячих читателей. К их услугам – книги, набранные шрифтом Брайля, аудиокниги, рельефно-графические пособия.
Источник
Корреспондент «Вечерки» поприсутствовала на уникальном сеансе познания и на собственном горле убедилась: редкая чтица долетит до середины абзаца.
Познание вслепую
Доктор наук, ведущий научный сотрудник Института философии РАН Анатолий Майданов занимается проблемой эпистемологии – теории познания. По горькой иронии судьбы для него процесс этого самого познания усложнен – Анатолий Степанович лишен зрения. А ведь ему надо следить за научной периодикой, а журналы, особенно философские, не набирают шрифтом Брайля. Три года назад Анатолий Майданов попросил Российскую государственную библиотеку для слепых подыскать ему помощника.
На объявление откликнулась инженер Мария Бурова.
– Я всегда любила читать и обрадовалась, узнав, что этим можно зарабатывать, – вспоминает Мария. – Мы поговорили с Анатолием Степановичем по телефону, ему понравилось звучание моего голоса.
«Памятник Коперника»
Мария Бурова и Анатолий Майданов работают в специальном кабинетестудии в библиотеке. Мария бесстрастным, без всякого выражения, голосом размеренно читает журнал «Человек»:
– В современной философской онтологии лучше всего исследована физическая картина мира в ее историческом развитии. Нередко ее даже отождествляют с научной… Выявляется кризис исторической картины этой парадигмы…
Иногда чтение прерывается стуком: Анатолий Степанович конспектирует статью с помощью трафарета для записи по Брайлю. Под металлическую пластинку с проделанными на равном расстоянии отверстиями подкладывается плотная карточка, и специальным шильцем через отверстия накалываются брайлевские знаки.
– Лебедев С. А., Панченко А. И., – называет Мария авторов статьи. – Фамилия Панченко – в черной рамочке.
Чтец должен сделать наглядным каждый знак текста. Поэтому постоянно приходится отвлекаться на «кавычки открываются», «конец раздела», «Вселенная и Бог – с большой буквы». Часть литературы приходится начитывать на магнитофон (точнее, на специальный тифлоаппарат), а там правила еще строже. Надо «объявлять» номер каждой страницы, если допустил ошибку – прокрутить запись назад и прочитать заново. При личном общении проще.
– «Памятник Коперника вновь качнулся к человеку», – читает Мария и, спохватившись, поправляется. – Ой, конечно же, маятник Коперника!
Латынь с листа
Анатолий Степанович иногда сам машинально (но деликатно) поправляет Марию: знаменитого русского философа звали не «РозАнов», а «РОзанов», в немецком слове zukunft (будущее) первая буква читается не как «з», а как «ц».
Вообще иноязычные слова – морока для чтеца. Ведь ему приходится работать «с листа» (литературу Анатолий Майданов подбирает перед сеансом), времени на предварительное знакомство с текстом нет.
Английский и французский Мария знает с детства, а вот с правилами произношения в других языках пришлось знакомиться специально:
– Латинские слова выговаривать очень легко, – утверждает она. – А над греческой фонетикой пришлось попотеть.
«Она вслух читала романы и виновата была во всех ошибках автора». Так в «Пиковой даме» описана тягостная служба Лизы у старой графини. У Марии с Анатолием Степановичем этих проблем нет. Ученый и не пытается обсуждать с помощницей прочитанное: понимает, что ее интересы далеки от «онтологии», «релятивизма» и «парадигм». Мария даже называет себя в шутку «машинкой для чтения». Да и времени на беседы по душам нет – сеансы проходят всего-то 3 раза в неделю по 3,5 часа – успеть бы ознакомиться с журналами. Все же к середине сеанса Анатолий Степанович слегка расслабляется. Мария читает ему переписку Плеханова: философ Деборин умоляет его написать предисловие к его книге и с 1913 по 1915 г. постоянно напоминает об этом.
– Он так и не напишет, будьте уверены, – смеется Анатолий Майданов.
Кружочек с точкой
Со стороны эта работы выглядит идиллией – знай себе бубни, даже понимать смысл не обязательно. А как на самом деле чувствует себя чтец? Я прошу у Марии разрешения подменить ее и открываю журнал «Природа». Анатолий Майданов активно интересуется и естественными науками… Я старательно выговариваю фамилию автора статьи о ядерной физике – «Пенионжкевич» – и про себя молюсь, чтобы у Анатолия Степановича не было настроения ее слушать. Пронесло. А вот от другой статьи, про астрофизику, отвертеться не удается.
– В скоплении R136 содержится необычайно много сверхмассивных звезд с массой более 50… – и я беспомощно замолкаю: дальше стоит большая буква М, а рядом с ней маленький кружочек с точкой внутри. – …масс Солнца, – приходит на помощь Мария, заглянув в текст.
Термины я произношу без труда, но улавливать нить в тексте нелегко. Колонки узкие, каждое предложение растягивается на абзац. Как говорится, редкая чтица долетит до середины.
– Существование оледенения на севере Сибири – в прошлом! – бодро рапортую я, а потом замечаю, что логическое ударение в тексте другое. – Существование оледенения на севере Сибири в прошлом до сих пор является дискуссионным вопросом.
Уже на пятой минуте горло перехватило, будто меня душат. Дыхания не хватает. И это несмотря на то, что я делала более сотни докладов на семинарах и конференциях. Но собственный текст можно произносить часами, а поди-ка почитай чужой…
Приближение к себе
– Ничего, я после первого сеанса на улицу с чугунной головой вышла, – со смехом вспоминает Мария.
Я интересуюсь, не появилось ли у Марии за эти годы любимого философа – столько литературы прошло через ее руки (и голосовые связки). Но Мария оценивает авторов только с точки зрения «удобочитаемости». Очень сложный синтаксис у Анатолия Федоровича Лосева и Иммануила Канта – язык сломать можно.
А вот читать Мартина Хайдеггера или религиоведа Евгения Торчинова – сплошное удовольствие. Что до содержания философских произведений, Мария не успевает его «впитать»:
– Даже жалко – иногда замечаешь, что статья интересная, надеешься потом перечитать, но всегда не хватает времени.
И все-таки работа чтецом очень расширила ее кругозор. Раньше Марии не попадали в руки, например, научные журналы по истории, а теперь она открывает для себя неизвестные страницы военной и предвоенной жизни в СССР. Но главным «обогащением» она считает по-новому зазвучавший голос. Марии пришлось походить на тренинг – и ее речь стала литься свободнее.
– Все помехи в горле – это наши не высказанные вовремя обиды, – говорит она. – Избавившись от них, я словно приблизилась к себе.
И когда слышишь эти слова, не веришь, что чтение философских текстов проходит для этой женщины бесследно.
Справка «ВМ»
Российская государственная библиотека для слепых существует с 1920 г. В год она обслуживает более 15 тыс. незрячих читателей. К их услугам – книги, набранные шрифтом Брайля, аудиокниги, рельефно-графические пособия.
Источник
Подробнее на форуме
