Дмитрий Быков и новые «Письма счастья», новая книга

Дмитрий Быков и новые «Письма счастья»

В июне в «Московском Доме Книги» на Новом Арбате состоялась презентация новой книги Дмитрия Быкова «Письма счастья». Выйдя к читателям, Быков буквально сразу попросил не задавать ему вопросов о судьбе литературно-театрального проекта «Поэт и гражданин», в котором он и актер М. Ефремов участвовали на протяжении нескольких последних месяцев, и, пообещав нечто новое и увлекательное к осени, предложил читателям задавать вопросы.

– Какие тексты вошли в сборник?

– Книжка включает в себя «Письма счастья» за последние лет семь-восемь, ранние стихи представлены выборочно, зато тексты последних двух лет вошли почти все. Поэтому читатели могут перелистать книгу, как календарь, вспомнить все, что было, и испытать, скорее, приятные эмоции. Потому что когда из глупостей получаются стихи – лучше, чем когда глупости проходят просто так.

– Если все внезапно станет хорошо, продолжите ли Вы писать свои «Письма счастья»?

– Да. Но тогда это будут письма счастья уже в прямом смысле, а еще хвалебные оды и восторженные отзывы. Но вы же понимаете – такая перспектива настолько фантастична, что при нашей жизни нам не грозит. Возможно, она как раз и есть залог бессмертия. Вот Валерий Георгиевич Попов, попавший недавно со своей лучшей книгой в шорт-лист «Большой книги», в рассказе «Никогда» очень просто ответил на вопрос: когда же все будет хорошо. А его герой, поняв, что никогда, испытал огромное облегчение, граничащее с наслаждением.

– Вы часто говорите о том, что история циклична и что наше время чем-то похоже на начало двадцатого века, когда в стране произошел апокалипсис…

– Нет, часто я говорю о том, что время наше похоже на 1850-е годы. И находимся мы не накануне революции, а в преддверии чрезвычайно масштабной, почти революционной оттепели, вроде Александровской. И ближайшая аналогия – последние годы царствования Николая Палкина, Николая Павловича. Такое же полное отсутствие общественного движения (у нас оно только-только начинает просыпаться), резкий литературный и интеллектуальный упадок. Обломовское состояние пагубного сна, которое стряхнуть бы, да непонятно, как. Но что-то у нас начинается, как в 1855 году, и надо ждать возвращения декабристов (они, как известно, были возвращены Александром). Но кто наш реформатор сегодня и как будет выглядеть реформа – вопрос, дискутируемый и довольно любопытный. Про мою циклическую теорию более подробно написано в романе «ЖД».

– А кого из современных авторов Вы читаете?

– Слава богу, с нами Борис Натанович Стругацкий, от которого я продолжаю ждать новых и всегда очень точных прозрений, а также Михаил Успенский и Андрей Лазарчук. Мне всегда очень интересен Прилепин, его книги о Леонове и «Черная обезьяна». Мне любопытно все, что делает Ксения Букша, очень нравится то, что пишет Денис Драгунский. По-моему, это удивительный случай, когда вся семья очень одарена. и ни на ком природа не отдохнула. Денис, Ксения – его сестра, Ирина – его дочь и феноменальный папа Виктор, вчетвером они двигают русскую литературу и очень успешно. Еще есть Валерий Попов. Хороший поэт Анна Русс, у Льва Оборина тоже встречаются замечательные догадки. Но поэтов много, сразу всех не вспомнишь. Если же возвращаться к прозаикам, то я бы назвал еще двух малоизвестных авторов: Александра Кузьменкова из Братска и Дмитрия Новоселова из Уфы.

– Вам интересно жить в России?

– Да, и я не знаю, где бы мне еще было так интересно жить. Как сказал однажды Адам Михник: «Быть мной в Польше – это интересный вызов». Думаю, если человек с моими данными до сих пор жив, печатается и даже имеет некоторое количество дружелюбных читателей, – то слова о бесконечной доброте и терпении местного народа ничуть не преувеличены.

– Вы принимали участие в проекте «Тотальный диктант». Ваше мнение о нем?

– С этим проектом случилось то, что случается в России со всеми проектами. Он стал кампанией и модой, не знаю, хорошо ли это, потому как не люблю моду. Если у людей появляется мода на прогулки с белой ленточкой – мне это приятно, как и мода заниматься благотворительностью. А вот тотальный шум вокруг «Тотального диктанта» и тотальное желание всех туда прийти, мне, скорее, претит. Тем более что люди идут туда за высокой самооценкой, ведь у нас очень мало сейчас вещей, за которые мы можем себя уважать, мы все почти ничего не делаем. Нам не дают работать, у нас нет общего дела. Но когда мы идем на тотальный диктант, мы воодушевляемся, что нам сейчас поставят пять за нашу более чем сомнительную грамотность. А большинству ставят два и правильно делают, в результате все уходят разочарованными и злыми. Диктант этого года, написанный Захаром Прилепиным, состоял из трех больших частей. Та часть, которую я диктовал, была очень трудной, много спорных авторских случаев, пунктуация проблематичная, и вообще мне показалось, что этот диктант не для средних умов. Я бы в двух случаях сам засомневался, хотя преподаю русский и литературу. Но то страшное количество народа, которое приперлось его писать, – дети и взрослые, и то, какой успех это имело в Новосибирске, на родине акции, и в Красноярске, показывает, что подобное уместно. Следующим шагом, мне кажется, будет хорошая контрольная работа по математике. Это прекрасная гимнастика ума. Грамотность нужна избранным, а считать деньги необходимо всем. Вообще, нынешняя пропаганда чтения у меня вызывает неприятное ощущение. Все странно подается – будто читать так же трудно, как и отжиматься. И, скорее, напоминает беготню за кем-то с ведром черной икры и мольбой: «Попробуй ложечку». Но зачем это нужно? Если человек не хочет читать книги, понимать, как устроена русская жизнь, отвергает для себя этот пласт культуры – он инвалид, не пригоден, и значит, у нас с вами меньше будет конкурентов. И не нужно заставлять детей получать высокое духовное наслаждение – не для всех оно!


Записала Алена Бондарева (с)

НОВЫЕ И НОВЕЙШИЕ ПИСЬМА СЧАСТЬЯ
стихотворения

Сочинять политические фельетоны в стихах я начал, когда мне надоело делать это в прозе. Вероятно, это было как-то связано с отсутствием ротации в русской политике, или с дефицитом живых и ярких персонажей в ней, или с повторяемостью ее событий: как справедливо писал Слуцкий, поэзия делает интересным даже то, что в прозе уже категорически не звучит.

Сначала «Письма счастья» появлялись в «Огоньке», потом перекочевали в «Новую газету». Обоим главным редакторам — Виктору Лошаку и Дмитрию Муратову — я благодарен за долготерпение.

Постепенно фельетоны стали еженедельными и начали собираться в книжки. Читателю, наверное, приятно вспомнить, как все это было. Может быть, зарифмованная реальность приятней, эстетичней обыкновенной. Как бы то ни было, «Письма счастья» в 2005 и 2007 годах вышли в «Новом геликоне» (СПб.), а в 2009, под одной обложкой с серьезными стихами,— в «Вагриусе».

В этой книге впервые собрано то, что я писал в последние два года, и кое-что из предыдущего, неустаревшего. Автор надеется, что читать их будет хоть вполовину так же весело, как писать.

Дмитрий Быков (с)