Профиль
Группа: Global moderators
Сообщений: 13675
Поблагодарили: 69152
Ай-яй-юшек: 777
Автор: Саакянц Анна Название: Спасибо Вам Исполнитель: Ерисанова Ирина Жанр: воспоминания, письма, эссе Издательство: Нигде не купишь Год издания: 2012 Прочитано по изданию: 1988, М.Эллис-Лак Оцифровано: alkoshmarik Очищено: макыс Обложка: Вася с Марса Качество: mp3, 96 kbps, 44 kHz, Mono Размер: 577,37 mb Длительность: 13:54:30
Описание:
В книгу вошли рассказы о встречах с А. Эфрон, А. Ахматовой, И. Одоевцевой, В. Сосинским, П. Антокольским, И. Андронниковым и др., а также письма и документы, в большинстве своем относящиеся к периоду работы с дочерью М. Цветаевой над изданиями поэта - и вообще к цветаевской теме.
+ Показать
Памяти Анны Саакянц
28 января на 70-м году после тяжелой и продолжительной болезни ушла из жизни прекрасная писательница, литературовед, исследователь творчества М. И. Цветаевой Анна Александровна Саакянц. Она была большим другом нашего музея, ее дары качественно и количественно пополнили его фонды. С момента открытия в 1992 году в Болшеве музея Марины Цветаевой А. А. Саакянц — непременный участник всех выставок и конференций, проводимых у нас, яркий и эмоциональный докладчик. Это был человек необычайного творческого кипения, неиссякаемого заряда энергии. Рядом с ней было удивительно приятно и легко работать. Ее можно было слушать часами, не отрываясь, когда она рассказывала об Ариадне Эфрон, Константине Родзевиче, Владимире Сосинском и других людях, близких М. Цветаевой и хорошо знавших поэта. Волей судьбы А. А. Саакянц удалось разыскать их. Вспоминая об этом на литературных вечерах, она, казалось, приближала те далекие времена цветаевской эмиграции, соединяла великие судьбы. Нас бесконечно поражала ее обязательность и верность своему слову. Последние несколько лет писательница чувствовала себя уже очень слабой, почти не выходила из дома, но все равно старалась приехать к нам в памятные цветаевские дни, привезти интересные материалы. Открывалась дверь, и входила Анна Александровна — всегда с прической, всегда с улыбкой, и становилось ясно: все пройдет удачно. Мы гордимся, что презентации своего исследования «Марина Цветаева: Жизнь и творчество» и мемуаров «Спасибо Вам!», изданных в конце 90-х годов, она провела в стенах нашего музея, который навсегда сохранит ее тихий мудрый голос. Ее слова и ее присутствия рядом нам очень будет не хватать. Мы потеряли отличного специалиста, настоящего друга, Человека с большой буквы. От имени сотрудников Музея М.И.Цветаевой в Болшеве — З. Атрохина, директор Музея. газета «Книжное обозрение», Москва, № 6 (1860), 11 февраля 2002 г.
* * * 28 января в Москве после тяжелой болезни скончалась Анна Александровна Саакянц, литературовед, крупнейший исследователь творчества Цветаевой, человек яркого таланта и большой культуры. Чуть больше месяца не дожила она до своего семидесятилетия. Последние месяцы Анна Александровна тяжело болела. Но мало кто из ее знакомых, даже близких, знал о ее беспощадной болезни. Она продолжала работать из последних сил, подготовила две новые книги: одну о Цветаевой, другую — мемуарную. Звонила, советовала, интересовалась литературными новостями. Оставалась, несмотря ни на что, по-прежнему обаятельной, красивой, остроумной, величественной. И продолжала находить в себе силы бороться с недугом... Анна Александровна родилась 3 марта 1932 г. в Москве, в семье юриста. После окончания школы решила посвятить себя изучению литературы. Первые шаги Анны Александровны на выбранном поприще были типичны для большинства будущих литературоведов. Филологический факультет Московского университета (его же, только юридический факультет, кончал и отец Анны Александровны), окончание университета в 1955 г. с защитой диплома на тему «Проблема отношения автора к герою у Чехова и Горького», наполовину навязанной (без Горького не давали писать о Чехове), распределение в Гослитиздат, участие в подготовке собраний Куприна и Бунина (в выборе авторов принципиальна была с первых дней работы в издательстве). В 1960 г. она добилась, чтобы ее назначили соредактором первого посмертного сборника Марины Цветаевой. 3 марта 1961 г., в день своего рождения, Анна Александровна пошла на первую настоящую встречу с Ариадной Сергеевной Эфрон, дочерью поэта (до этого у них были лишь короткие встречи в издательстве), встречу, которая вскоре переросла в многолетнюю творческую дружбу. «Я многое Вам расскажу и доверю», — писала ей Ариадна Эфрон спустя два месяца. Сборник вышел через полгода, с этого момента началось возвращение Цветаевой в Россию, и с тех пор имя молодого редактора стало неразрывно связанным с именем поэта. Многочисленные публикации неизвестных в России стихов и прозы Цветаевой в журналах и альманахах в 60—70-х гг., порой с трудом пробиваемые сквозь цензуру, в непрерывной борьбе с официозностью и равнодушием, первый основательный сборник в Большой серии «Библиотеки поэта», первый двухтомник, первое собрание сочинений в семи томах, первый в России капитальный труд о жизни и творчестве Цветаевой, который и поныне остается самым полным и современным, и т.д. Этот список можно продолжать и продолжать. Время составления полной библиографии трудов Анны Александровны и их глубокого изучения и осмысления еще впереди, но то, что труды эти являют собой без сомнения важнейший, если не главный, этап не только в российском, но и мировом цветаеведении, очевидно уже сейчас. Анна Александровна много раз выступала на телевидении и радио, писала для журналов и газет, чаще всего печаталась в «Русской мысли», охотно откликалась на просьбы журналистов и гостеприимно раскрывала им двери своей маленькой квартиры в Сокольниках, помогала цветаевским музеям, особенно музею в Болшеве. Как теперь не вспомнить слова Ариадны Эфрон, обращенные к Анне Александровне: «Она бы (Цветаева — Л. М.) очень любила Вас, больше того, именно в Вас она нуждалась». Москва — Болшево Лев Мнухин газета «Русская мысль», Париж, № 4395, 07 февраля 2002 г.
* * * УШЛА из жизни замечательный мастер российского литературоведения, блестящая стилистка и очень красивый человек. Сказать, что она занималась Мариной Цветаевой, исследовала ее — значит ничего не сказать. Она служила Цветаевой, служила возвращению по капле запрещенных цветаевских строк, служила дочери Марины Ивановны Ариадне Эфрон в деле публикации наследия матери. Самая первая книга Цветаевой, изданная в СССР после долгих лет умолчания в 1961 году, вышла благодаря Анне Александровне. И почти все остальные книги стихов и переводов Цветаевой выходили во многом благодаря ее самосжигающей работе. Однако она была не просто археографом и комментатором. Анна Александровна, как никто другой, могла ясным, четким и классическим русским слогом объяснить сложнейшие духовные и филологические проблемы цветаевского творчества. В свой текст она изящно и легко вплетала подлинные документы, особенно письма, которых Анна Александровна получала великое множество. Потому что ее любили и ценили лучшие и образованнейшие люди страны. В своих воспоминаниях «Спасибо Вам», недавно увидевших свет, Анна Александровна показала подлинный талант замечательной русской мемуаристки, рассказав о тех, с кем ее сводила жизнь: Ариадне Эфрон, Анне Ахматовой, Ирине Одоевцевой, Александре Солженицыне. Книга Анны Александровны «Марина Цветаева: Жизнь и творчество» стала не только эпохой в изучении цветаевского наследия, но и отечественного литературоведения. Слишком большой пласт истории нашей культуры и лучших людей России поднят в этой работе. Скорбя об уходе Анны Александровны, будем помнить ее светлую жизнь и замечательные книги, которые она нам оставила. Л. М. Турчинский, И. И. Емельянова, М. И. Белкина, В. В. Леонидов. газета «ExLibris», Москва, № 4 (223), 07 февраля 2002 г.
Цитата
А. Саакянц Анна Ахматова - несколько встреч Впервые я увидела Анну Ахматову 17 февраля 1962 года, в столовой писательского дома творчества в Комарово. В широком черном одеянии, с белой шалью на плечах, она медленно шла, опираясь на палку и на руку спутницы. "Говорит нараспев... Несколько раз бросала на нас - двух новых лиц - взгляды, полные живейшего любопытства", - писала я в тот же день. В Комарове, в этот "Дом Хворчества", как его метко прозвали обитатели, в большинстве старые, больные ленинградские литераторы, показавшиеся мне весьма спесивыми, - мы с моей коллегой по московскому Гослиту, где тогда работали, приехали благодаря содействию В.Н. Орлова, в то время - главного редактора "Библиотеки поэта". Орлов вознамерился выпустить однотомник Марины Цветаевой; Ариадна Сергеевна Эфрон и я должны были готовить тексты и комментарии. Из-за случившейся со мною в издательстве неприятности с изданием Пушкина я опаздывала в Комарово на сутки - и тем сильнее жаждала поскорее увидеть Анну Андреевну (я знала, что она там) и услышать от нее рассказ о встрече с Мариной Ивановной. Девятнадцатого февраля нас с Анной Андреевной Ахматовой познакомила Ника Николаевна Глен, - она тоже работала в Гослите и приехала на два дня в Комарово. В тот день Анна Андреевна неважно выглядела, однако согласилась принять меня. Она трудно дышала, тем не менее была очень любезна и приветливо улыбалась, - так что с нею я сразу почувствовала себя очень свободно и естественно. Рассказ ее о встрече с Цветаевой я от волнения плохо запомнила; почему-то лишь застряла в памяти "Маринкина башня" в Коломне из ахматовского стихотворения, - хотя его Анна Андреевна в тот раз не читала. От волнения же я много болтала сама, в чем потом себя упрекала. (Впрочем, позже поняла, что Ахматова, будучи в общении чрезвычайно проста, и в собеседнике предпочитала естественность, весьма иронически относясь к чужой скованности и "преданным глазам".) Я просидела у Анны Андреевны примерно полчаса и поспешила удалиться, не желая ее утомлять. Уходя с неожиданной радостью услышала, что Анна Андреевна, собиравшаяся через некоторое время выйти погулять, обратилась ко мне: "Хотите? Если никуда далеко не уйдете". Разумеется, я хотела, и с нетерпением стала ждать. Но Ахматова до обеда так и не вышла - плохо себя чувствовала. Потом пришла Н. Глен и передала ее слова: "Барышня очень понравилась, красивая и мило держится". Этим я готова хвастаться до сих пор; главное, конечно, было то, что Анна Андреевна с первой встречи меня приняла, признала. Обо всем этом я поведала в письме к родителям, которое накатала в тот же вечер. Вот отрывок: "После обеда влетела запыхавшаяся Ника и сказала, что АА приглашает нас (уже с моей коллегой) к себе, она будет читать свою работу о Пушкине - она ведь давно пишет книгу о последнем периоде его жизни, о Н.Н. Гончаровой и ее сестре Александрине, о дуэли, и все обстоятельства гибели. - Мы пришли. Она чувствовала себя лучше, была весела, остроумна; читала вслух главу "Александрина", где разоблачала легенду о том, что та была с Пушкиным в связи". ...Воспринимать на слух "Александрину" оказалось нелегко. Не потому, что читала Анна Андреевна глуховато-монотонным голосом; ведь при чтении стихов именно такая ее интонация преображалась в музыку. "Пушкинские штудии" Ахматовой так насыщены информацией, что, как мне думается, более предназначены для чтения глазами. В них много отсылок, сопоставлений, имен, упоминаний, намеков, порой - иронических, - словом, требуется неспешное проникновение - не говоря уже о подготовленности. К тому же я в то время находилась под влиянием Пушкина Марины Цветаевой, под властью цветаевских "формул", разящих и пристрастных: "Тяга Пушкина к Гончаровой... тяга гения-переполненности - к пустому месту. Чтобы было куда... Он хотел нуль, ибо сам был - все..." Или: "Расизм до своего зарождения Пушкиным опрокинут в самую минуту его рождения". И множество других... Ахматовская манера исследователя показалась мне несколько чуждой. В отличие от Цветаевой, которой для "ее" Пушкина понадобилось три-четыре книги, Ахматова изучила массу литературы; за каждым ее словом стояли факты, которые она порою преподносила со сдержанным презрением, иронией, либо горечью: "Щеголев допускает, что всю историю романа Пушкина с Александриной выдумала Арапова, дочь Натальи Николаевны от Ланского, - для симметрии и для оправдания Натальи Николаевны. По-моему, воспользовалась, а не выдумала. Эту версию, выдуманную Геккернами, вырастила и пестовала до своего последнего дыхания Идалия Полетика. Она не уставала вдалбливать свою бесстыдную сплетню Полоумному Трубецкому в Одессе (о чем он, к счастью, сам сказал своим слушателям на даче в Павловске)".