Иванов Константин Алексеевич
   
|
|
 |
|
| Клуб Любителей АудиоКниг · Текстовая версия форума · Правила · Рецензии · Трекер · Файлообмен · Перейти в Наш Каталог |
 Помощь  Поиск
|
| Здравствуйте Гость ( Вход | Регистрация ) | Выслать повторно письмо для активации |
| Блокировка сайта Клуба на территории РФ |
| Лучшие книги ушедшего года. Авторские подборки |
   |
Иванов Константин Алексеевич
|
Отправлено: 5.10.2010 - 01:23:41 (post in topic: 1, link to post #416577)
|
||
    очень снежная некоролева  Профиль Группа: Moderators Сообщений: 26656 Поблагодарили: 75761 Ай-яй-юшек: 27 Штраф:(0%) 
 |
 КОНСТАНТИН АЛЕКСЕЕВИЧ ИВАНОВ (1858 - 1919) - историк, педагог, поэт, писатель, ДИРЕКТОР ЦАРСКОСЕЛЬСКОЙ ИМПЕРАТОРСКОЙ НИКОЛАЕВСКОЙ ГИМНАЗИИ с 1914 (?) по 1917 год. Выпускник Петербургского университета Константин Иванов. Как это давно – 150 лет тому назад! В стране было рабство как государственная форма человеческих отношений, еще всего два десятка лет пораньше жил Пушкин, а у Петербурга его нынешнее трехсотлетие состоит всего из двух таких сроков… В 1858 г. родился один из рядовых универсантов – Константин Алексеевич Иванов. Как будто очень давно. Но до сих пор жив его внук – мой дедушка Никита, который помог мне при составлении очерка. В 1881 г. Константин Алексеевич окончил историко-филологический факультет нашего университета и начал деятельность педагога, писателя, поэта. Тогда он написал: Товарищам по выпуску Выйдемте, братцы, в широкое поле, Станем бросать семена! Пусть не уйдут без следа наши силы, Силы и наша весна! Может, мы сами, друзья, не увидим Всхода посевов своих, Но ведь за нами грядут поколенья – Будем работать для них!… 1881 г. Несколько лет назад о К.А.Иванове вспомнили в Москве в издательстве «Алетейа» и переиздали две книги: «Многоликое средневековье» (1996) и «Трубадуры, труверы и миннезингеры» (1977). Константин Алексеевич был последним директором Императорской Николаевской Царскосельской гимназии и в течение 8 лет – домашним учителем в семье Романовых. (Он обучал царских детей истории и географии вплоть до их высылки в Тобольск. - К.Ф.). Поэтому последние годы он жил в Царском Селе. В оставшемся после него архиве – рукописи, которые никогда не публиковались. Мой дедушка Никита рассказывает: «Архив Константина Алексеевича попал к нам в дом на Лиговку, 6, из рук моего отца, Константина Константиновича, его сына, художника Александринского театра. Он привез эти пакеты в 1930 году из Царского Села после смерти своей матери (моей бабушки) и сказал: «Хранить и беречь до лучших времен». В блокаду нам пришлось их оставить вот так, в «онегинском» шкафу с перекрещенными стрелами, и три зимы стихи пробыли в пустой квартире с выбитыми стеклами. Как их не замело снегом? Кончилась война, затем прошла и жизнь, а лучшие времена все не наступали и не наступали. Более полувека». В семейном альбоме я нашла студенческую фотографию Константина Алексеевича Иванова. Сердце мое затрепетало. Но моя прапрабабушка из прибалтийских немок, Анна Касперов, опередила меня. Вот какой романс написал ей Костя Иванов: Упоение Снял бы с небес тебе цвета лазурного, В цвет этот чистый тебя облачил; Взял бы я луч от заката пурпурного, Им бы твой стан я обвил. Снял бы я с неба и звезды лучистые, Их бы сложил, как умел: Их бы на кудри твои золотистые, Как диадему, надел. В чудном, горячем бреду вдохновения, Сердцем отдавшись мольбе, Сам пред тобой бы упал на колени я – Отдал бы душу тебе. Чтобы узнать о студенческих годах Кости Иванова, я отправилась на Псковскую улицу, 18, где находится Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (ЦГИЛ), а в нем в отдельном разделе – архив нашего университета тех времен. Здесь, в архиве, я попала во власть Натальи Александровны, заведующей читальным залом. Она помогла мне найти по картотеке фонд 14, опись 3, дело 1963 «по студенту Иванову Константину Алексееву». Я получила толстую папку, содержащую 45 единиц хранения. Среди них студенческие билеты с пропиской на каждое полугодие (вот такие строгости), просьба об освобождении от воинской обязанности, просьба подтвердить благонадежность, датированная июнем 1881 г. Если вспомнить, что 1 марта этого же года был убит Александр II, то необходимость поручительства в благонадежности при поступлении на работу становится понятной. Бедный мальчик Костя – он буквально был бедным – боролся за получение университетского образования отчаянно, да и положение у него было отчаянное. В 1878 г., когда Костя был на 2-м курсе, умирает его отец. Высокий начальник отца великодушно подписывает письмо ректору в поддержку неимущего студента. По окончании университета К.А.Иванов по представлению попечителя министерства (то есть по направлению, как мы сказали бы теперь) поступает учителем истории в 5-ю гимназию СПб, что у Аларчина моста, и работает там почти четверть века. За этот период учительства он написал «Историю средних веков» (1893), «Средневековый замок» (1894 г.), «Средневековый город» (1895), «Средневековый монастырь (1895 г.), «Средневековую деревню»» (1896), «Трубадуры, труверы и миннезингеры» (1901). Затем К.А.Иванова назначают директором гимназии в г.Нарве. На двухгодичный нарвский период приходится расцвет его поэтического творчества. Из Нарвы в 1906 г. его переводят директором гимназии Императорского Человеколюбивого общества, а затем директором в 12-ю санкт-петербургскую гимназию. И здесь он продолжает свою литературную деятельность, пишет «Восток и мифы», «Историю древнего мира», «Учебник русской истории», «Учебник новейшей истории», «Очерки по методике истории». Эти учебники и пособия многократно переиздавались, на них выросло несколько поколений русской интеллигенции. Все эти книги есть в нашей семье. В педагогической деятельности К.А.Иванов руководствуется своими принципами, которые горячо отстаивает: любовь учителя к своему делу и к воспитуемой молодежи – прочный залог успеха; без элемента эстетического воспитание неполно; русский педагог должен помнить, что он участвует в патриотическом и ответственном деле формирования будущих граждан великой и могущественной России; в школе, как и в храме, нет места политике. И до настоящего времени актуальны его педагогические статьи в «Библиографе», «Северном Вестнике», «Русской школе». Многие из его опубликованных стихотворений пользовались успехом: одно переложено на музыку, другие исполняются декламаторами («Дамоклов меч»). Оставшийся архив Константина Алексеевича Иванова можно разделить на три части: полный перевод обеих частей «Фауста» с комментариями переводчика, рукопись «Средневековый театр и легенды средневековья», стихотворения. Еще студентом 4-го курса Константин Алексеевич начал перевод «Фауста» Гёте, к которому вернулся только после ухода в отставку в 1917 г. и закончил в начале 1919 г. Перевод «Фауста» я отнесла на кафедру немецкой филологии нашего университета переводчику и доценту Ирине Сергеевне Алексеевой, которая изучила рукопись и написала отзыв, в котором есть такие строки: «На фоне переводов «Фауста», которые известны российскому читателю, перевод К.А.Иванова, созданный на рубеже XIX–XX веков и по несчастливому стечению обстоятельств до сих пор не опубликованный, выделяется неоспоримыми достоинствами. Говоря кратко, он по своим художественным характеристикам и ритмико-образной структуре превосходит созданный несколько ранее перевод. Н.А.Холодковского и безусловно дает более полное представление о подлиннике, чем перевод Б.Пастернака. Кроме того, перевод снабжен квалифицированными комментариями, выполненными К.А.Ивановым на высоком филологическом уровне, и это позволяет полагать, что его издание с такими комментариями облегчит читателю понимание столь сложного произведения. В особенности это касается, на наш взгляд, знакомства с «Фаустом» в старших классах школы – ведь этот памятник включен теперь в школьную программу. (В 2006 году перевод "Фауста" А.К.Иванова вышел отдельным изданием - К.Ф.). Рукопись «Средневековый театр и легенды средневековья» я никому не показывала, эта книга была заявлена в 1916 г. в проекте издательства, но не была издана. Что касается стихотворений, то многие имеют общественное звучание до сих пор. Имея возможность видеть царскую семью с близкого расстояния и наблюдая за политической жизнью страны еще до революции, Константин Алексеевич написал такие строки: Чем больше знать, тем больше мук Для огорченного сознанья, И не поймет счастливый внук, Как дед его страдал от знанья. Переходя из слоя в слой По воле рока, без желаний, Обогащал я опыт свой И умножал запасы знаний. Так я добрался до вершин Дав пищу зависти двуликой, Но стал страдать как гражданин, Как малый свет Руси великой. 8 октября 1915 г. Царское Село Из рассказов свидетелей мне удалось собрать несколько фактов из жизни Константина Алексеевича после революции. 1918 год. Константин Алексеевич стоит у окна своего кабинета на Магазейной, 74, в Царском Селе. Мимо проходит отряд матросов. Константин Алексеевич говорит, ни к кому не обращаясь: «Коммунизм есть мечта, абстрактный идеал, придуманный честными людьми, у которых были чистые помыслы. В их числе и Христос. Он предполагает честный труд и самодисциплину. А не равенство в нищете. «Грабь награбленное» – убедительно сказано. Но большевики сами себя перегрызут, ведь у них нет ничего святого». Эти слова запомнила двенадцатилетняя дочь Надя, стоявшая за его спиной. «Я у тебя, Надюша, полный коммунист. Я вырос из нищих и голодных, всю жизнь честно трудился «по способностям», получая «по потребностям». А сейчас другие дикие и нищие отнимут все, что для себя и вас заработал. И пропьют. Лишь бы вас не расстреляли. Вот закончу перевод «Фауста», на него не позарятся. Когда наступят лучшие времена, вам будет на пропитание». Он вспоминал и другую большую семью, с детьми которой он встречался в течение восьми лет чуть ли не каждый день в Александровском дворце. Младший из детей, Алексей, тогда еще совсем маленький, выкинул такой номер. Об этом Константин Алексеевич рассказал своему сослуживцу Карлу Галлеру в присутствии его дочери Лидии, впоследствии пересказавшей этот эпизод моему дедушке Никите. Однажды, придя домой после уроков из Александровского дворца, Константин Алексеевич обнаружил в портфеле множество ломтиков хлеба. На следующем занятии с сестрами к нему подбегает маленький Алексей, заговорщицки отводит в сторону и тихо говорит: «Папа сказал, что народу недостает хлеба. Я вас очень прошу, Константин Алексеевич, отдайте хлеб, который я вам положил, народу, только по секрету». Закончив перевод «Фауста» в сочельник по старому стилю в преддверии 1919 г., через полгода, в июле 1919 г., Константин Алексеевич умер от инсульта в возрасте 61 года. Похоронили его в Царском Селе на Казанском кладбище вблизи от могил Белосельских-Белозерских. Кстати, его дочь Надя вспоминала, что до Царского Села они жили на Невском, 68/40, на углу Фонтанки, в квартире 22, окнами выходившей на дом Белосельских-Белозерских. Как-то вечером они, многочисленные братья и сестры, лежали животами на подоконниках и развлекались тем, что сквозь распахнутые окна зала высматривали своих родителей среди приглашенных на прием. Во дворе дома 68/40 до сих пор растет высокое дерево, когда-то посаженное одной из сестер Ивановых – Елизаветой. Еще в 1910 г. Константин Алексеевич в связи со смертью любимой семнадцатилетней дочери Лизы поставил склеп на Никольском кладбище в Александро-Невской Лавре, который сохранился до сих пор. Ты любила, дитя, лепестки Увядающих роз; перед нами В дни страданий, предсмертной тоски Ты играла еще лепестками. И когда совершилося все, И рассталась ты, кроткая, с нами, Мы недвижное тело твое Осыпали еще лепестками. Я тебя безгранично люблю, Я собрал их своими руками, Чтоб осыпать могилку твою Дорогими и мне лепестками. Но самому Константину Алексеевичу не суждено было покоится в этом склепе. Впрочем, при жизни это мало его беспокоило. После Константина Алексеевича остались 4 сына и 6 дочерей. Сын Константин в 1917 г. был юнкером, и его отряд вместе с женским батальоном стоял на охране за поленницами дров при штурме Зимнего. Красногвардейцы его отпустили, и он пришел пешком домой в Царское Село в ночь на 26 октября 1917 г. А потом в составе Красной Армии воевал на Гражданской, работал в Смольном. Сергей был курсантом в Школе красных командиров, которую Троцкий бросил против Юденича. Где-то под Гатчиной находилось имение родителей товарища Сергея по взводу. Они заскочили на эту дачу, съели все съестные припасы и варенье, отстали от своих и затем с отступающими войсками генерала Юденича ушли в Эстонию. Там Сергей сменил фамилию на Ивард, женился на русской, научился свободно говорить по-эстонски, благо лицом он был вполне европейцем. Лет 20 тому назад его вдова подарила дедушке Никите роскошно изданный том стихотворений К.А.Иванова, датированный 1906 годом. Можно было подумать, что его привез в Эстонию из Петербурга сам Сергей. Но вряд ли с таким томом за спиной в солдатской сумке Сергей мог таскаться по окопам. По всей видимости, эту книгу подарила сестра Милочка, переехавшая в Ревель с мужем еще раньше, чем Сергей. Затем с труппой Шаляпина, где она была хористкой, она уехала на гастроли в Европу, осела в Париже, получив в конце жизни французское гражданство. Внуки ее до сих пор живут в Эстонии, ассимилировались. Как-то в конце лета 1930 г. она стояла за кулисами и плакала. Проходил Шаляпин и спросил: «Что ты плачешь, деточка?» – «Мама умерла». – «Плачь, милая, плачь, это самое большое горе, из-за которого надо плакать». Дочь Анна работала всю жизнь в «Ленинградской правде» корректором. В феврале 1942 г. в блокаду от голода умерли ее муж, приемная дочь и двухлетний сын. Женя во время войны оставалась в доме на Магазейной, 74, в Пушкине. Немцы вызвали ее в комендатуру и предложили работать переводчицей. Она отказалась с патриотическими комментариями, за что немец ее ударил по лицу и выгнал. При отступлении немцы угнали население с собой, и Женя доплелась до глубинки в Ленинградской области, где после войны работала бухгалтером в колхозе до своей смерти. Дом на Магазейной, 74 сгорел при освобождении города. Надя работала всю жизнь в библиотеке Лесотехнической академии. Что мне еще надо сделать по литературному наследству моего прапрадеда Константина Алексеевича Иванова, кроме опубликования оставшихся трудов? Пожалуй, проверить легенду о двух письмах Николая II, адресованных Константину Алексеевичу в 1918 г. из Тобольска. Письма в 1937 г. были сожжены, чтобы избежать репрессий. Что мог писать бывший император всея Руси учителю своих детей? Скорее всего, это была просьба выслать в Тобольск его учебники по истории. Николаю, как известно, досталась в обучении Алексея роль учителя истории в условиях ссылки, он стал преемником Константина Алексеевича по линии домашнего обучения. Проверить это легенду можно по списку книг, оставшихся в архиве царской семьи после расстрела в Екатеринбурге, если такой список существует. Но, в конце концов, это не так уж и важно. Важно другое: студент Санкт-Петербургского университета Константин Иванов прожил творческую активную жизнь «как малый свет Руси великой» и внес свой вклад в культурное наследие страны. Отмеченный современниками, но почти не замеченный потомками, как и те каменщики, которые строили Петербург эти 300 лет… Екатерина Иванова, праправнучка К.А.Иванова источник Иванов, Константин Алексеевич - Жизнь средневекового города     Зайкова, Мария; Смеян, ПавелИванов, Константин Алексеевич - Жизнь средневековых рыцарей Максимов, Вадим
|
||
  
|
|||
| Поблагодарили за полезное сообщение: Lona, freestyle | |||
0 Пользователей читают эту тему (0 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
0 Пользователей:
|
|
