Ответ в темуСоздание новой темыСоздание опроса

> Рудашевский Евгений Всеволодович
 рики Пользователя сейчас нет на форуме
Отправлено: 3.02.2020 - 17:38:13 (post in topic: 1, link to post #863539)
Цитировать сообщение Цитировать выделенный текст


Старший товарищ
Group Icon
Профиль
Группа: Privileged
Сообщений: 1502
Поблагодарили: 3145
Ай-яй-юшек: 2
Штраф:(0%) -----

Рудашевский Евгений Всеволодович

user posted image

Родился 20 июля 1987 года в Москве. Вырос в семье преподавателей, большую часть детства и отрочества провёл в Иркутске, Улан-Удэ, прибайкальских сёлах. Любовь к путешествиям проявилась в подростковом возрасте во время многочисленных пеших походов по Байкалу, походов в горы с родителями, прыжков с парашютом. Его мать имела свою туристическую фирму, и Евгений ещё подростком подрабатывал в ней помощником проводника, сопровождая группы.
Окончил среднюю школу в Иркутске. Учился на юридическом факультете в North Park University (Чикаго, США). Проучившись полгода, бросил университет и долгое время путешествовал по Европе автостопом, пешими переходами. Зарабатывал на жизнь, работая уборщиком, коммивояжёром, продавцом картин.
Вернувшись в Россию, два года проработал ведущим представлений и дрессировщиком в иркутском нерпинарии, стал старшим тренером. Нерпинарий проводил свои научные исследования, поэтому ему довелось совместно с биологами МГУ изучать элементарную рассудочную деятельность байкальских нерп и дельфинов. Такой личный опыт в дальнейшем стал фоном для его литературных произведений.
В интервью Евгений Рудашевский не раз говорил о том, что всё, чем он занимался, было, в конечном счёте, направлено на литературу. Ему чрезвычайно важно самому побывать на месте действия, своими глазами увидеть древние города, горы, джунгли — все те места, куда он планирует отправить своих героев. Важны запахи, звуки, сама атмосфера в целом. Без этих знаний он не сможет по-настоящему написать ни одной книги.
В 2010 году Рудашевский вернулся в Москву. В 2014 году окончил факультет журналистики МГУП имени Ивана Фёдорова. Шесть лет работал корреспондентом журнала «La Pensee Russe» («Русская мысль») в Лондоне, где публиковал путевые заметки, в том числе описывал свои путешествия по Индии и Цейлону. Также сотрудничал с журналами: «Итоги», «Литературная учёба», «Смена», газетами: «Книжное обозрение», «Новые известия», «Литературная газета» и др. Лауреат литературных премий «Книгуру», «Премия им. Крапивина», «Золотой Дельвиг» и других.


— Евгений, как Вы росли и что читали в детстве?

— Ранее детство я провёл в зеленоградском общежитии. Родители ещё учились в Московском институте электронной техники. У меня вообще все родственники — технари. В основном, университетские преподаватели (московский физтех, иркутский нархоз). Я чуть ли не первый из семьи получил гуманитарное образование.
Детство у меня было отчасти беспризорное, и читал я не так много, любил более подвижные занятия: сбежать из дома и бродить по подмосковным лесам, строить штаб на деревьях или посреди болота. Хорошие оценки за учёбу в классном журнале всегда сменялись двойками за поведение. Крики «Рудашевский, вон из класса» разносились на всю школу. Я был непоседлив. Часто попадал в переделки. Школьная программа по литературе прошла мимо меня. Но я всегда находил время для приключенческих книг. Читал в больнице. Сломал ногу — открыл Купера. Сломал руку — познакомился с Майн Ридом. Свалился с воспалением лёгких — изучил мир Кастанеды.
Самое яркое впечатление в своё время произвела «На краю Ойкумены». На мой взгляд, никто лучше Ивана Ефремова не передал завораживающее чувство таинственного, непознанного мира вокруг. Путешествие в неизвестное всегда вдохновляет.

— Почему Вы стали путешественником?

— Мне всегда нравилось быть в движении. Когда движешься, мелкие проблемы обесцениваются, просто не обращаешь на них внимания, а если останавливаешься — начинаешь в них тонуть, они затягивают как трясина. Раньше я только в путешествиях чувствовал себя настоящим, свободным от социальных условностей и ролей. Это приятная свобода. Ты наслаждаешься конкретным моментом, самим фактом, что жив и что-то чувствуешь.

— Что самое главное, когда на многие километры вокруг никого нет?

— В одиночных походах главное — не бояться самого себя. Ведь это настоящая трагедия, когда вдруг понимаешь, что тебе не о чем с собой поговорить. Пустота какая-то, чёрная и безысходная. На самом деле, поговорить всегда есть, о чём. Просто нужно научиться это делать: слышать себя, видеть чувства и мысли, которые действительно принадлежат тебе, а не навязаны извне.

— Какой должна быть установка, чтобы выжить?

— Чтобы выжить в экстремальной ситуации, нужно прежде всего любить жизнь. Это многое значит. Люди иногда пропадают, потому что в последний момент, на самой грани, им банально не хватает мотивации. Лучше не рисковать жизнью, если её не любишь.

— Как начался Ваш путь в литературе? Какими были первые отзывы?

— Писал с шестнадцати лет. Мне нравился сам процесс. Я получал от этого удовольствие, ни о каких публикациях не думал, ни о каком литературном пути не мечтал. И только в девятнадцать лет напечатал первый рассказ — прочитал, что именно в этом возрасте начал публиковаться Маркес.
Я вообще во многом стал писать из-за Маркеса и Кафки — увидев, что в литературе возможно такое, понял, что и сам хочу идти в этом направлении.
Первым отзывом стал критический разбор от редактора, который согласился напечатать мой рассказ, во многом написанный под впечатлением от «Очень старого человека с огромными крыльями». Я ещё несколько лет время от времени заглядывал в этот разбор. Он вдохновлял работать. Это были три страницы полного разгрома, детального описания всех моих стилистических и логических ошибок. Рассказ был просто изничтожен, унижен, втоптан в землю. А в конце стояла приписка: «Писать вы не умеете, но писать вы должны и будете. Ваше произведение я исправлю и опубликую».

— Есть у Вас любимое место на планете, откуда не хочется уезжать?

— Мне везде по-своему комфортно. В конце концов не так уж важно, в какой стране или в каком городе ты оказался; важно, какие люди тебя там окружают.
Однако допускаю, что однажды это настроение сменится более оседлым. И тогда выбор будет велик. Я бы не прочь вернуться в Восточную Сибирь или пожить на Камчатке. С Дальним Востоком у меня тоже связаны исключительно хорошие воспоминания. Нужно только подыскать наиболее «продуктивное» место — такое, где удастся полностью сосредоточиться на работе.


– Сергей Довлатов сказал, что «любовь к березам торжествует за счет любви к человеку». Согласны ли вы с этим утверждением? Любовь к природе не замещает отношения к человеку?

– Нет, никогда. Невозможно любить природу, если ты не любишь человека. Если человек говорит, что он любит собачек, но не любит людей, на самом деле это неправда. Этот человек любит людей, только он нашел себе замещение в виде животного. Об этом как раз рассуждает Дима, герой книги «Ворон». Люди общаются со своим животным, как с человеком, называют его человеческим именем, делятся с ним своими мыслями, переживаниями, как будто животное что-то понимает, ‒ и при этом говорят, что не любят людей. Невозможно любить животное и не любить человека. Если ты испытываешь любовь, то ты испытываешь любовь ко всему живому, которое тебя окружает. Это как с другим распространенным убеждением ‒ что эгоизм, любовь к себе – это плохо. На самом деле невозможно любить других, если ты не любишь себя. Любовь к окружающему начинается прежде всего с любви к себе.

— Фикшин или нон-фикшн? Что важней для Вас?

— Меня интересует прежде всего художественная литература, тут никаких сомнений. Но, в конечном счёте, всё зависит от истории, за которую ты взялся, и от собранного материала. Некоторые из своих походных наблюдений я, к примеру, использовал в приключенческом романе «Солонго. Тайна пропавшей экспедиции» (события там разворачиваются в горах Восточного Саяна). Но этих наблюдений накопилось столько, что я просто не мог отказаться от идеи написать научно-популярную серию о выживании для подростков «Экстремальный пикник», куда вошли и практические советы, и походные байки, и отсылки к классике приключенческой литературы, которая и сегодня вдохновляет меня отправляться в новые путешествия.

— Должен ли писатель быть моральным авторитетом? Или он может пускаться во все тяжкие, и ему простится за талант?

— Автор всегда вторичен. Первичен текст, который он создаёт. Соответственно, и жизнь автора — текстоцентрична. Он ведёт такой образ жизни, который помогает ему писать. Это не вопрос морали, а вопрос продуктивности и самоактуализации.
Другое дело, что иногда образ писателя, его личность приобретают для читателя более важное значение, чем написанные им книги, но такая ситуация уже выходит за рамки литературы. Тут нужно не забывать, что и сама литература по отношению к реальному жизненному опыту — вторична. Моральным авторитетом может быть кто-то из родственников, преподавателей, друзей, а книга — это зеркало, она поможет вам разобраться в себе, но никогда не сформирует вас полностью. И уж тем более этого не сделает автор своим примером или частным, внелитературным призывом.


О книге «Здравствуй, брат мой Бзоу!».


— Вы верите в то, что дельфины умнее людей?

— Смотря с какой позиции оценивать и что вкладывать в понятие «умный». Разумеется, дельфины — высокоразвитые существа. С моей точки зрения, не стоит их очеловечивать. Но и принижать не нужно. Например, некоторые модели поведения дельфинов людям стоит изучать. Так, в моей книге описан случай, когда самка дельфина поднимает и опускает мертвого дельфиненка. Эпизод основан на реальных фактах. И интересен с точки зрения психологии: пока мать думает, что ребенку можно хоть как-то помочь, она делает все для его спасения, выталкивая на поверхность, чтобы он мог вдохнуть воздух. Но как только понимает, что детеныш умер, она не погружается в пучины стресса и депрессии, а просто уплывает жить дальше.

— А почему действие повести происходит в Абхазии?

— Сама история выбрала эту страну.

— То есть рассказ про дружбу мальчика и дельфина — абхазская легенда?

— Нет, это история, которую я услышал, когда отправился пешим походом в Абхазию и на несколько дней остановился пожить на берегу моря. И в разговоре с местными жителями буквально в нескольких фразах узнал о дружбе мальчика и дельфина, а также о том, к чему это привело. Тогда же пришлось скорректировать свои планы, отказаться от дальнейшего продвижения в горы. Остановиться в поселке Лдзаа, собирать детали быта и делать природные зарисовки.

— Абхазский эпос вас давно интересует?

— Собираясь в новую страну, я стараюсь изучать ее историю и мифологию. Но пять лет назад я ничего не знал об Абхазии и мой интерес проявился там. В дальнейшем я ознакомиться с абхазским эпосом. И понял, что он чем-то схож с историей про моего Бзоу.

— В вашей повести почти у каждого героя есть своя история, связанная с дельфинами. Все ли они реальны? И где были вами почерпнуты?

— Дело в том, что когда я работал с нерпами, мы совместно с МГУ проводили сравнительный анализ элементарной рассудочной деятельности нерп и дельфинов, проще говоря, пытались выяснить, кто умнее. То есть кто из них лучше решает простые логические задачки. Тогда-то и я познакомился с дельфинами поближе, прочел много книг (в том числе и специальной литературы). И Колдуэллов, и «Несущие ветер» Карен Прайор. Тогда я готовился к этой теме как дрессировщик, но впоследствии переработал материал и включил в «Здравствуй, брат мой Бзоу!».

— Спрашиваю, потому что меня особенно поразили две истории. Первую рассказывает отец героя Валера. Она о том, как забивали дельфинов, бросали их на берегу и они в муках умирали, крича сутками. И другая веселая, когда афалина кинул в собаку медузой. Обе непридуманные?

— По поводу жестокого эпизода, безусловно, я его не наблюдал. Но история документальная, подобных, к сожалению, много. В той же Дании, на Фарерских островах, до сих пор существует нашумевший праздник Grindadrap, когда местные жители ради развлечения забивают множество дельфинов. Это связано с обрядом инициации — мальчик, чтобы стать мужчиной должен зарезать своего дельфина. По Интернету ходят фотографии, на которых гарпунят, режут, вспарывают дельфинов, окрасив залив в кровавые цвета. Это древний обычай. Но не стоит забывать и о варварских способах добывания морских млекопитающих, которые практиковались всегда. И то, что происходило с моим героем Валерой, еще не самое жестокое. Человек, прошедший средневековую инквизицию, умел выдумывать самые разные способы убийства. Например, в начале XX века, чтобы не тратить оружие, люди находили уже разложившегося кита, окунали в его тушу наконечник гарпуна и потом ударяли им живого кита, у последнего начинался страшный сепсис, гангрена. Охотники оставляли его на какое-то время и приходили, когда он умирал. Забирали его жир и ус...
А вот веселая история с медузой основана на личных наблюдениях, правда, в моей жизни медузами бросались не в собак, а в тренеров. Но принцип тот же. Дельфины сообразительные, игривые и по-своему вредные животные. Медузами они тренеров забрасывают в открытых садках, а не в закрытых дельфинариях. Иногда в ход идут и легкие камешки. Дельфины видят, какая у людей яркая реакция, и с удовольствием повторяют трюк, надеясь, что за него покормят.

— Я правильно понимаю, вы против содержания дельфинов в дельфинариях?

— Все зависит от условий и обстоятельств. Я против того, чтобы специально отлавливать здоровых животных, содержать в тесноте, устраивать развлекательные шоу. В том же Китае, насколько я знаю, дельфинов нередко подсаживают на наркотики, чтобы они лучше работали за дозу. Такие питомцы быстро умирают, но это никого не смущает, дельцы ловят новых. Еще один негативный пример: байкальские нерпы в ярославском зоопарке, хозяева которого не знали, как правильно содержать этих животных. Нерпы жили в теплой воде, притом что привыкли к температуре в 3–5 градусов, ели другую пищу и в итоге погибли. Я против такого отношения. Но когда дельфинарий или нерпинарий — вынужденная мера, мне кажется, это неплохо. Например, в байкальском нерпинарии большинство животных, с которыми я работал, подранки, некоторых выбросило на берег, другие чем-то болели. Бывали случаи, когда отбившиеся от матерей детеныши попадали в сети рыболовов, те не знали, куда их девать и приносили к нам. Если возвращаться к идее Джеральда Даррелла, то зоопарк правильнее всего понимать как возможность сохранить вымирающие виды, помочь раненым животным, вырастить их и потом отпустить. Согласитесь, это совершенно другая истории.

— Кто еще, кроме Даррелла, ваш ориентир?

— Те, чьи книги можно рекомендовать подросткам. Безусловно, кроме Даррелла, автора замечательного «Пути кенгуренка», это и Фарли Моуэт. Он был экологом, защитником природы, одним из сильнейших и известнейших писателей Канады. Его сочинения — это такой художественный рассказ о том, как он работал с животными и узнавал их. Его книги можно советовать детям с 10–12 лет. Самая интересная — «Не кричи: „Волки!“». Рассказывает о его жизни с волками, изучении их повадок. А еще про то, какие несправедливости творят с животными люди, не обращая внимания на то, что волчья стая «отдельный народ». Для детей постарше подойдёт книга Моуэта «Кит на заклание», эмоционально тяжелая история, которая запомнится надолго. А в более старшем возрасте, лет с 16, можно познакомиться с творчеством зоолога Конрада Лоренца. Он один из основателей этологии, посвятивший свою жизнь изучению разных животных. И пишущий о них довольно доступно (если не брать его научные труды). Знакомство с произведениями Лоренца в детстве может изменить взгляды на мир животных в лучшую сторону. Начать стоит с «Кольца царя Соломона».

О книге «Куда уходит кумуткан».


Евгений Рудашевский рисует Россию, в которой спокойно живут и взаимодействуют представители разных культур и религий. Он очень точно передает национальный колорит разных народов. Читателю открыт весь мир. Он будто вместе с героями книги несется в бесконечном потоке времени: прошлое и настоящее, реальное и фантастическое. Писатель показывает себя замечательным фольклористом. Он заставляет следовать за ним, чтобы найти новые, непридуманные истории и легенды, иногда пугающие, иногда берущие за душу. Тут пляшут с бубном шаманы, летают духи, поют мантры монахи-буддисты.

О романе «Бессонница» .

— Бывают книги, за которыми ты прячешься, тебе с ними легко, за ними ты чувствуешь себя защищённым. А бывают книги, которые вытаскивают тебя на обозрение, снимают все ширмы и маски. Ты предстаёшь перед читателем настоящим, по-своему обнажённым. Для меня «Бессонница» — именно такая книга.
Это история московского студента, отправленного учиться в Чикаго. Студента, за которого родители давно всё решили: какое образование он получит, кем и где будет работать. История внутреннего бунта, отчаянной тяги к свободе и непонимания, что эта свобода означает, а главное — история того, к чему такой бунт может привести.
Последний рубеж юности, за которым открывается на удивление прозрачный и предсказуемый взрослый мир, — один из самых драматичных, ключевых периодов в жизни большинства подростков. Я часто обращаюсь к этой теме, но в «Бессоннице» она целиком выходит на первый план.
«Бессонница» отчасти созвучна таким произведениям, как «Хорошо быть тихоней» Чбоски и «Над пропастью во ржи» Сэлинджера, но для меня тут важнее музыкальное сопровождение книги, которая была написана под ритмы Криса Кристофферсона, Джонни Кэша, Нила Янга и многих других классиков стиля кантри. Они как раз пели о подлинной свободе.


О цикле «Эрхегорд».


— Недавно в издательстве «Росмэн» вышла первая книга из серии «Эрхегорд», история стала призером седьмого сезона конкурса «Новая детская книга». Писали ли вы специально для конкурса, или рукопись уже давно лежала в столе?

— Рукопись лежала в столе. Собственно, на конкурс я отправил лишь черновой набросок. Уже договорившись с издательством о выпуске серии, сел за первую книгу. От изначальной рукописи осталось не так много — только общие линии сюжета и некоторые эпизоды. Я давно хотел взяться за «Эрхегорда», он успел окончательно созреть во мне, но долгое время не хватало какого-то окончательно щелчка. «НДК» стал именно таким щелчком — позволил сдвинуть все остальные дела и планы.

— А можно подробнее, что именно вы изменили в финальной версии книги?

—Были проработаны и дописаны все изначально намеченные линии, да и основной сюжет изменился — дополнился новыми поворотами и ответвлениями. Кроме того, я подробнее остановился на истории самих Земель, ведь это одна из главных составляющих серии. История Земель, какой бы глубокой, уходящей в века ни казалась, в действительности тесно переплетена с событиями, в которых принимают участие главные герои. Мир Эрхегорда отличает поразительная продуманность, вплоть до исторических трактатов. Продумана сама история Земель Эрхегорда. Каким же образом шла работа над Эрхегордом? Вы сначала набирали информацию, а потом собирали из неё текст? Как пришла идея Земель Эрхегорда? Работа над серией началась давно — с проработки отдельных элементов, эпизодов, линий. Когда я окончательно увидел главную сюжетную линию, понял, что пришло время собирать фрагменты в единое полотно. Собственно, изначально каждый фрагмент существовал не отдельно, а по-своему устремлялся к центральной идее «Эрхегорда» — к той самой идее, которая будет воплощена в итоговой книге. До неё, правда, ещё далеко, история получится большой. Каждая новая книга будет и сюжетной, и идейной ступенькой, продвигающей к последней, центральной книге, к катарсису, который для меня важно пережить вместе с читателем. Уверен, «Эрхегорд» будет звучать по-своему для жителей Иркутской области и Забайкальского края. И дело не только в топонимике (для сибиряков тут будет немало говорящих названий). Прототипом Земель Эрхегорда отчасти было «горное царство» Тофалария, спрятанное в горах Восточного Саяна. Тут не могли не сказаться таёжные походы, в которые я ходил с детства и продолжаю ходить сейчас. Это будет сильнее чувствоваться уже во второй книге. Однако при чтении «Эрхегорда» можно спокойно обойтись и без этого дополнительного семантического пласта. Не всегда ведь нужно знать, из какого материала сделана повозка, в которой ты едешь — главное, что она едет и везёт тебя по назначению. У главного героя нет имени, все называют его либо «хангол», либо обращение вовсе опускается. И в принципе личность главного героя буквально скрыта туманом, стоит ли нам ждать в дальнейшем раскрытия личности главного героя? Многое прояснится в следующих книгах. Пока только обозначу, что в первой книге нет пустых вопросов и загадок — со временем бо́льшая часть «странностей» так или иначе получит своё объяснение. С каждым новым фрагментом общая история будет прорисовываться всё более чётко. Для меня серия — это текстовая симфония, суть которой не раскроется до тех пор, пока не вступят все инструменты, пока не проявятся все внутренние аллегро и анданте.

— Над чем сейчас работаете?

— Сейчас работаю над большим приключенческим произведением «Город Солнца», которое выйдет в четырёх томах. Первую книгу, «Глаза смерти», издательство «КомпасГид» выпустит осенью этого года. Материалы пришлось собирать в исторических архивах Москвы, в хранилищах Русского музея, в песках Кашмира, в дождевых лесах Амазонии, во многих других удивительных местах — на это ушло много лет, и я рад, что наконец от сбора материала перешёл непосредственно к повествованию

_____
Код
Доступно только для зарегистрированных пользователей


 


--------------------
Это неважно, что Вы - собака.
Важно то, что Вы человек.
PMПисьмо на e-mail пользователю
Bottom Top
 Поблагодарили за полезное сообщение: Элья, Поручик, Lona, Ster



0 Пользователей читают эту тему (0 Гостей и 0 Скрытых Пользователей)
0 Пользователей:

Опции темы Ответ в темуСоздание новой темыСоздание опроса
 
  


Анклавы Клуба в социальных сетях:
Клуб любителей Аудиокниг - Твиттер  Клуб на ФейсБук  Клуб любителей Аудиокниг - наш канал на YouTube  Канал Клуба Любителей Аудиокниг в Телеграм