Ну, все-таки Сэй-Сёнагон писала свои Записки на несколько веков раньше, чем Нидзё, в самом расцвете Хэйанского периода «мира и спокойствия». И Нидзе, описывая в 14 веке события века 13, знает, в какую сторону пойдет история. Называет самураев варварами и удивляется, что новый сёгун знает стихосложение.

Но что меня восхищало и продолжает восхищать в японской культуре – это неразрывная связь с природой. Не знаю, взяли японцы это от Китая или из своего язычества, но в культ возвели именно они и пронесли через века. И архитектура, и икебана, и хокку с танка, и национальные праздники. И, похоже, всю свою жизнь.

Это – да. Это – вечно. Мое любимое:

Это да. Вся эта хтоничность и первозданность восхищает. И ужасает одновременно.

Ни в коем случае. Китайцы – обсессивно-компульсивные любители обустраивать все вокруг себя "по-человечески" в конфуцианском смысле этого слова. Даже даосское безумие антропоцентрично и рукотворно, что видно из самого названия концепции, ибо Путь – нечто сотворенное, кем-то уже проторенное и неестественно прямое. Японская посконность и кондовость в глазах китайца выглядит чуть менее убедительно чем для генерала Самнера – индейский бухтеж о Маниту. Сами японцы эту дилемму сформулировали как "Вакон - кансай", то есть "японский дух – китайский талант".

Дело вкуса. Да и приучили нас к такому подходу к изданию классической азиатской литературы. Когда отрывки из "Шахнаме" в одном сборнике с эпизодами "Махабхараты", а "Луньюй" чередуется с "Военным искусством Сунь-цзы". Хочешь – читай, не хочешь – проходи мимо.