Акунин-Чхартишвили Борис - Аристономия, Клюквин Александр, 2,06 GB, 256 kbps

Автор: Акунин Борис
Название: Аристономия
Исполнитель: Клюквин Александр
Жанр: современная проза в историческом антураже
Издательство: Союз, ПокидышевЪ и сыновья
Год издания: 2013
Качество: mp3, 256 kbps, 44 kHz, Stereo
Размер: 2,06 GB
Длительность: 19:02:38

Описание:
Борис Акунин назвал свой роман "Аристономия" "первым серьезным романом в своей жизни". Он работал над "Аристономией" несколько лет и по собственному признанию закончить его ему помогли политические события, произошедшие в России в конце 2011 - начале 2012 года.
Действие романа разворачивается в России времен революции и гражданской войны. Как и во всех других произведениях автора, вас ждут увлекательный и захватывающий сюжет, но все же, в этот раз, на первый план выступят духовные поиски героев, их размышления и роли интеллигенции в судьбе России, о революции и любви.

За работу по оцифровке большое спасибо Karlos{MKI}
За предоставленную книгу спасибо atj (книжный трекер), за раздачу на рутрекере спасибо beckham48

Семейный альбом
01. Аристономия (Клюквин Александр) //ссылки:
01. Аристономия (Герасимов Сергей) //ссылки:
01. Аристономия (Ясулович Игорь) //ссылки:
02. Другой путь (Клюквин Александр) //ссылки:
03. Счастливая Россия (Клюквин Александр) //ссылки:

| Об авторе
Одна из многочисленных рецензий на "Аристономию":

Дмитрий Вересов. Дверь в пустоту
Борис Акунин, Георгий Чхартишвили. Аристономия
М.: ИД Захаров, 2012
Какое время на дворе —таков мессия

«Серьезный роман» от Акунина — событие, в общем-то, вполне ожидаемое. Изобретательный и плодовитый автор, не без успеха отметившийся во всех без исключения жанрах коммерческого массолита, был прямо-таки обречен на эксперимент в области «нетленки», во-первых, конечно, в силу изменившегося общественного запроса, к которому Акунин всегда феноменально чуток. Во-вторых же, возможно (будем пока что исходить из «презумпции невиновности») по причине накопившейся потребности серьезного разговора с миром и самим собой, и, наконец, желания войти в вечность не только творцом добротного (да и то не всегда) развлекательного чтива.

Впрочем, проблематика, вокруг которой строит свой новый роман Акунин, для него не нова. А ристономия — термин, изобретенный Акуниным и означающий «закон всего лучшего, что накапливается в душе отдельного человека или в коллективном сознании общества вследствие эволюции» — это идейный ключик, запускающий механизм дебютного акунинского романа «Азазель». Да и феноменальный успех всей фандоринской серии во многом обусловлен именно «аристономическим» началом. Из весьма, в истоках своих, ходульного типажа «идеального сыщика», этакой помеси Рокамболя и Эркюля Пуаро, автору удалось сложить образ истинного аристонома, и более того, поместить его в самую аристономическую эпоху российской истории. (Последнее утверждение, разумеется, не бесспорно, но в сознании массового читателя 90-х, замордованного сначала советской, а потом и постсоветской действительностью, времена «последнего из Романовых» представали едва ли не утраченным раем). И каждая криминалистическая победа Фандорина воспринималась не только как торжество закона и справедливости, но и как торжество человеческого достоинства, разума и бескорыстия — причем в мире, где эти понятия еще сохраняли какой-то смысл.

Однако, при всей благонаправленности авторских идей (куда менее очевидной в произведениях, не входящих в цикл про Эраста Фандорина), при всей тончайшей просчитанности ходов, характеров, культурных аллюзий и читательской реакции, в романах Акунина катастрофически отсутствует эмпатия, жар души, искренний эмоциональный заряд, адресованный читателю — словом все то, что невозможно сконструировать, а можно лишь имитировать. Поэтому из под его пера выходили, по большому счету, симулякры, хладные как мрамор, интеллектуальные экзерсисы в ярких жанровых обертках.

В определенном смысле «Аристономия» может трактоваться как попытка преодоления этого «манекенного» состояния, прорыва в настоящее. Удачная ли?

Роман состоит из двух практически автономных произведений, связь между которыми никак конкретно не обозначается. Одно представляет собой трактат-дневник, содержащий исторический обзор и анализ аксиологических учений* разных времен и народов. Помянутые учения рассматриваются с точки зрения их логической состоятельности и применимости для выведения той самой формулы «аристонома» в «аристополисе» — иными словами, идеального человека в идеальном обществе. По некоторым примерам и оговоркам, трактат этот написан советским интеллигентом середины 50-х годов, хотя по посылкам своим, методологии и целеполаганию вполне мог бы принадлежать перу маэстро Сеттембрини, героя «Волшебной горы»: то же игнорирование иррациональных и деструктивных начал в природе человека и общества, принципиальный «автаркизм**» (читай — «безбожие») этических построений. Недостает разве что социального оптимизма, переполняющего прекраснодушного позитивиста-прогрессиста, гениально описанного Томасом Манном, — взамен мы получаем унылое признание, что проблема, поставленная в исследовании, в рамках избранной методологии решения не имеет и иметь не может. Вот, собственно, и вся аристономия…

Подразумевается (но только подразумевается), что трактат этот написан повзрослевшим Антоном Клобуковым, мытарствам которого в первые годы Русской Катастрофы (1917-1920), посвящен второй, сюжетный пласт «Аристономии». Из этого «подразумения» следует, что во главу угла здесь будут поставлены некие нравственные искания юного интеллигентного героя, «воспитание чувств», выработка в неокрепшей душе «аристономических» качеств. Отнюдь! Перед нами скорее — череда чудесных спасений, куда больше завязанных на внешних «благодетелей», чем на внутреннюю душевную работу героя. Вот после двойного (!!!) самоубийства родителей, юношу принимает в «сыновья и любовники» бойкая домработница, а друг дома, либеральный деятель Знаменский (не то правый эсер, не то левый кадет) устраивает на должность в Чрезвычайную Комиссию Временного правительства, расследующую преступления царского режима. После Октябрьского переворота Антон попадает уже в другую «Чрезвычайку» и, естественно, в качестве не сотрудника, а арестованного. Но от расстрела его спасает явившийся чертом из табакерки второй «друг дома», большевик Рогачев, а почти сразу после освобождения материализуется и третий, подпольщик-белогвардеец Бердышев, переправляющий Антона сначала в Финляндию, а далее — в благословенную Швейцарию. Там наш недоучка становится… президентом фонда содействия Белому движению (а что, Гайдар, как известно, в пятнадцать лет полком командовал!), попутно открывая для себя неведомый мир анестезиологии, нового медицинского направления, разрабатываемого пассионарным швейцарским профессором. Вскоре Антон становится любимым учеником профессора, влюбляет в себя прекрасную и добрую фройляйн, жизненные перспективы обретают, наконец, смысл и ясность, но… Впрочем, пересказывать дальнейшее смысла нет, мытарства заходят на второй круг — белые, красные, кровь, смерть — следует новая череда «чудесных спасений», только теперь героя спасают не только явившиеся в нужную минуту прежние «боги из машинки», но и его умение облегчить страдания своих потенциальных палачей (ах, до чего же кстати открывается рана у пьяного звероподобного красноармейца, и разбаливается зуб у польского офицера, командующего расстрелом пленных!)

Такой вот, если угодно, «Живаго-лайт», с трактатом по аристономии вместо посмертного сборника стихов и обилием всяческих потайных «ключей», открывающих двери в пустоту. В чем, скажите на милость, смысл появления на обложке двух фамилий, автора и псевдонима? Или подзаголовков «из семейного фотоальбома» в тексте, где семья кончается на пятой странице, а фотоальбомом предлагается считать некий совершенно «левый» набор нарочито плохоньких фотографий со случайными людьми? Или великое множество более мелких «цепок для красы», раскиданных по страницам романа (то Набоков промелькнет, то Бунин, то Алексеем Толстым повеет, то Василем Аксеновым)? Сильно подозреваю, что ни в чем.

Если Акунин и вправду замышлял «Аристономию» как серьезный роман идей, то его сильно подвел его же фирменный художественный метод. Разбирая по винтику и вновь собирая «родовые» черты отечественной «серьезной» литературы, в том числе ее художественные приемы и социально-нравственные стереотипы, он, по факту, породил очередного жанрового кадавра, которого, в зависимости от позиции читателя, можно трактовать и как ожидаемую от этого автора «жвачку для мозгов» в новой, «актуальной» упаковке, или как злобную, циничную пародию едва ли не на весь корпус того, что мы привыкли считать «большой русской литературой» последних девяноста лет.

Впрочем, на коммерческом успехе данного продукта это едва ли скажется. Те, кто любит и знает толк в хорошей и умной литературе, у нас в ничтожном меньшинстве, массы же, в простодушии своем, охотно посчитают эту лукавую поделку тем, за что она себя выдает, а осилив, посчитают себя поумневшими и просветленными.

источник:

 

СпасибоСпасибоСпасибо!!!

Достойно отдельного обсуждения в "недавно я прослушал...:

--------------------
Для тех, кто в танке :

Одним файлом

Мне в Аристономии очень понравились философские выкладки. Всё-таки это художественное произведение, об очень сложном периоде истории, раскрывающее разные харктеры выпукло, ёмко, без подгонки, в перипетиях и тумане непростого времени. Когда просто выжить было нелегко, не то, чтобы не растерять нравственные принципы.
Как бы мы себя повели в такой ситуации, длящейся годы?
Так что Трактат Аристономия мне понравился! Это если коротко.
Слушайте и получайте удовольствие!